Лесли Пирс - Камелия

Процессии пришлось остановиться, так как по дороге медленно прошло стадо коров. Фермер тревожно обернулся, когда зазвонили церковные колокола, быстро согнал коров в поле, снял шляпу и замер, склонив голову, пока проезжал кортеж.

В любой другой день в Келстоне удивились бы, если бы в церковь пришло больше двух-трех человек. Но сегодня собралась большая толпа: скорбящие в темных одеждах, местные жители, надеявшиеся увидеть знаменитостей, целые стаи репортеров и полиция, которая пыталась организовать толпу так, чтобы можно было поставить машины.

— Шакалы, — прорычал Маелз, когда один репортер выбежал перед машиной, чтобы сфотографировать их. — Есть в них хоть капля совести?

Все ряды в церкви святого Николая были заняты, еще больше людей толпилось сзади. Огромные букеты отвлекали внимание от серых каменных стен, аромат цветов в воздухе и их красота соответствовали характеру Хелен.

Ник провел Мэл и Маелза в первый ряд. Камелия заметила среди гостей Конрада в одном из задних рядов. Грустные глаза за толстыми стеклами очков, неряшливая прическа и темный костюм Кона напомнили Мэл о том, что он любил Хелен еще задолго до того, как она узнала о ее существовании. Каким-то образом это помогло ей понять то, что все люди в церкви были связаны взаимной утратой.

Коллеги по съемкам внесли на плечах гроб, поставили его на возвышение у алтаря и заняли свои места. Мэл оглянулась. Она была поражена тем, сколько незнакомых людей было в церкви. Все были в темных костюмах и платьях, невозможно было отличить режиссеров, актеров и актрис, прилетевших из Голливуда, от тех, кто знал Хелен еще девочкой, когда она жила в Англии.

Мэл присоединилась к пению гимнов, двадцать третьего псалма и к молитве. Не проронив ни слезы, она скорбела в душе и не видела ничего, кроме гроба, стоявшего в нескольких шагах от нее. Когда священник занял свое место, Маелз взял Мэл за руку.

До этого момента она не замечала ничего, кроме голоса священника — мелодичного, глубокого, с легким акцентом Вест-Кантри. Но сейчас она увидела, что это был пожилой человек небольшого роста, полный, с копной белых волос и светло-голубыми нежными глазами.

— По сравнению со всеми, присутствующими здесь, я знал Хелен очень мало, — начал он, опираясь руками о трибуну. — Я встречался с ней в церкви, два раза заходил к ней домой. После такого короткого знакомства вам может показаться наглостью с моей стороны то, что я попрошу вас забыть о своем горе и почтить в этот день жизнь Хелен. Я думаю, она хотела бы именно этого. — Он замолчал и посмотрел в обращенные на него глаза. — Хелен Фостер была прекрасной актрисой и певицей, своими фильмами она приносила радость миллионам людей по всему миру. Но сегодня я хочу отвлечь вас от сияния Голливуда и поговорить о женщине, а не о звезде.

По рядам прошел шорох, как будто люди устраивались поудобнее, чтобы послушать историю. Они сидели очень тихо. Мэл казалось, что было слышно, как трещат свечи.

— Хелен родилась в Лондоне в Ист-Энде, она была воспитана за кулисами театра, в котором ее мать работала костюмершей. Во время войны Хелен перенесла такое горе, которое многим из нас даже не снилось. Ее мать убили при бомбежке, и четырнадцатилетней Хелен пришлось убирать кабинеты, чтобы заплатить за жилье, которое она делила вместе с тетей. Когда после воздушной атаки тетя ослепла и получила перелом позвоночника, Хелен пришлось заботиться о себе самой.

За последнюю неделю я получил много телефонных звонков и писем от тех людей, которые знали Хелен еще в сороковых годах. Многие из них — это ее коллеги-артисты: комедианты, фокусники, певцы и танцоры. Многие из них очень больны, стары либо находятся слишком далеко, чтобы приехать сюда сегодня. Но все они посчитали необходимым поделиться со мной воспоминаниями о талантливой девушке, выступавшей с ними. Сначала Хелен отдавала дань миру развлечений, выступая с песнями в ночных клубах Сохо. Затем она участвовала в ревю, различных шоу и пантомимах, гастролируя по стране. И только потом она попала в театры Вест-Энда. Среди всех добрых и смешных историй, происходивших на фоне лишений и тяжелой жизни в ужасных условиях, прослеживается одно — характер Хелен.

У нее было доброе сердце. Она была утешительницей, жилеткой, в которую плакались все. Хелен была веселой девушкой с волшебным голосом, она одинаково принимала как радость, так и грусть, никогда не жаловалась, была решительна и тверда в своих устремлениях. Она была верным другом. Многие из вас, присутствующих здесь сегодня, говорили мне о том, что Хелен никогда не нарушила своего обещания и не раскрыла чужого секрета. Но помимо всего прочего, она была смелой Женщиной.

Голос священника проникал во все уголки старой церкви. Луч солнца пробился сквозь помутневшее стекло и осветил статую Девы Марии.

— Эта храбрость была доказана на прошлой неделе, когда Хелен ценой своей жизни спасла свою дочь, Камелию. Смерть Хелен — это ужасная трагедия, мы все будем скорбеть о ней, но ее благородный поступок должен возвысить нас над горем и наполнить наши сердца любовью и восхищением.

В глазах Мэл стояли слезы. Магнус и Ник уже говорили ей об этом, но в этой маленькой церкви слова, прозвучавшие из уст незнакомца, проникли ей в самое сердце.

— Прогоните чувство вины, которое грызет вас, — сказал священник и посмотрел на сэра Маелза и Мэл. — Оно только уменьшит ту жертву, которую Хелен принесла с готовностью. Я прошу вас помолиться сегодня вместе со мной, чтобы почтить память о Хелен. Вспоминайте о ней с любовью и гордостью, благодарите судьбу за то, что были знакомы с ней и стали свидетелями ее храбрости.

Все закончилось. Гроб опустили в могилу, молитвы были произнесены, и постепенно толпа начала расходиться. Одни с влажными глазами молча протягивали руки Мэл и Маелзу, другие говорили сердечные слова утешения.

Полиция держала прессу на расстоянии от маленького церковного сада, но сейчас репортеры уже ушли.

Маелз выглядел уставшим. Сейчас он был не степенным лордом, а утомленным стариком, еле державшимся на ногах. Он открыто плакал все похороны, но затем мужественно вытер слезы и разговаривал с людьми, которые подходили к нему. Ник и Мэл взяли его под руки и повели к ожидающей их машине.

Когда Мэл уже готова была сесть в машину рядом с дедушкой, она оглянулась и посмотрела в сторону церкви. Магнус, склонив голову на грудь и опустив плечи, стоял один у могилы.

— Поезжай с Маелзом, Ник, — сказала Мэл, коснувшись его плеча. — Возьмите с собой миссис Даунис. А я останусь с Магнусом, мы приедем в следующей машине.