Keeping 13 - Хлоя Уолш

— Я не могу поверить, что ты позволила ему засунуть свой язык тебе в рот, — обвинил Олли, уставившись на сестру. — Что с тобой не так?

— Я этого не делаю, — взволнованно отрезала Шэннон. — Он шутит, да, Тадхг?

— Он знает, — возразил Тадхг. — Я видел, как они делали это снаружи дома.

— Тадхг!

— Они запотевали на стеклах его машины, — хихикнул Тадхг. — О… и она тоже затащила его к себе в спальню субботней ночью. Он был там всю ночь напролет.

— Что? Я не знал, что Джонни остался с ночевкой, — озадаченно ответил Олли. — Ты никогда не говорил.

— Это потому, что она была слишком занята, — усмехнулся Тадхг. — Она такая :О, Джонни, да! Пожалуйста!

— Я и не собиралась, — пролепетала Шэннон. — Ты маленький лжец.

— Поцелуй меня, прикоснись ко мне, обними меня, люби меня, — передразнил Тадхг девичьим голосом. — Мва, мва, мва. Да, мне нравятся твои мячи для регби…

— Тадхг!

— Фу, — простонал Олли. — Это отвратительно.

— Шэннон делает это с Джонни, Джоуи делает это с Ифой, Даррен делает это с Алексом, — продолжил Тадхг, не сбиваясь с ритма. — И ты сделаешь это, когда станешь старше, с кем-нибудь, кто тебе понравится, старина.

— Я не буду, — пролепетал Олли, выглядя испуганным. — Мне даже не нравится, когда мой собственный язык у меня во рту.

— Ага. — Тадхг фыркнул. — Конечно.

— Ты это делаешь? — Спросил Олли.

— Я иду в среднюю школу в сентябре, — беспечно ответил Тадхг. — Что ты думаешь?

— И что? — Ответила Шэннон, подозрительно глядя на брата. — Какое отношение имеет начало средней школы к поцелуям?

— Только то, что я знаю, о чем говорю, — сказал ей Тадхг. — И это все, что я хочу сказать по данному вопросу.

— Джонни… — голос моего отца заполнил мои уши, и я оторвал взгляд от Шэннон и ее братьев, прежде чем поспешить в коридор вслед за ним.

— Что происходит? — Спросил я, настороженно наблюдая, как он кивает и отвечает тому, кто разговаривает с ним по телефону, односложными ответами. — Па?

— Иди сюда, — одними губами произнес он, жестом приглашая меня следовать за ним.

Нервная дрожь пробежала по моему позвоночнику, когда я поплелся за ним, не останавливаясь, пока мы не оказались на кухне и дверь за нами не закрылась.

— Огромное спасибо, что позвонил мне, Билли, — сказал папа в трубку. — Я… да… да, я знаю, чувак. Я понимаю. Спасибо. Да, увидимся там. — Повесив трубку, он посмотрел на меня и тяжело вздохнул. — Джонни… — его голос дрогнул. Покачав головой, он положил телефон на кухонный столик и тяжело вздохнул, прежде чем сказать: — Сядь, сынок.

И я знал.

В тот самый момент я понял, что с его губ сорвется что-то ужасное.

— Па, — выдавил я, дрожа, как лист плюща. — Что происходит?

— Джонни.. — Издав еще один болезненный вздох, мой отец подошел и подвел меня к табурету. — Мне нужно, чтобы ты сел, сынок.

Черт.

Чувствуя слабость, я опустился на табурет у островка и уронил голову на руки. — Просто скажи мне, — выдавил я, зажмурив глаза. — Просто скажи это. Пожалуйста.

— Это был Билли Коллинз по телефону, — объяснил папа, садясь на стул напротив меня. — Ты помнишь Билли? Я ходил с ним в школу? Мы были большими друзьями. Он несколько раз ужинал здесь со своей женой…

— Я знаю, что он суперинтендант в участке, папа, — выдавил я, точно зная, о ком говорил мой отец. Его приятель из полиции. — Что он сказал?

Папа натянуто кивнул. — Он пришлет сюда машину. Они скоро будут у нас. — Папа взглянул на свой телефон, который снова загорелся. — Я тоже позвонил Даррену. Он уже в пути.

— Они забирают их обратно? — Я зарычал, поднимая взгляд, чтобы встретиться с ним. — Ты серьезно собираешься позволить им забрать этих детей обратно в этот гребаный дом?

— Нет, Джонни, — спокойно ответил папа. — Это не то, что…

— Она никуда не денется, — прошипел я, чувствуя беспокойство и дикую заботу. — Мне насрать, что говоришь ты, Даррен, или любой другой чертов полицейский. Ты не заберешь Шэннон обратно туда. Я оставлю ее здесь, со мной!

— Никто никого туда не заберет, — уговаривал папа. — Я обещаю, сынок, так что просто успокойся.

— Тогда зачем сюда идет полиция? — Спросил я.

— Они должны взять у тебя показания, — мягко ответил папа.

— Показания на что? — Я уставился на него. — У меня проблемы из-за того, что я их забрал? Потому что их мама сказала мне.. — Мои слова оборвались, и я сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить: — Она сказала мне уйти, папа, — прошипел я, содрогаясь при воспоминании о затравленных глазах миссис Линч, смотрящих в мои. — Она сказала, забери их!

Глаза моего отца наполнились слезами, и я побледнел. — О, черт, это плохо, да? — Я задохнулся, рывком встав с табурета. — Что здесь происходит? — Дрожа, я попятился прочь с острова, понимая в глубине души, что происходит что-то плохое. — Он причинил ей боль? — Боль пронзила меня при этой мысли. — Это все? Она в больнице?

— Джонни, просто дыши…

— Я не понимаю, что здесь происходит! — Я взревел, чувствуя, как мое сердце бешено колотится о грудную клетку. — Просто скажи мне, что происходит, папа!

— В доме Линча был пожар.

— Что? — Мое сердце замерло в груди. — Нет, нет, нет. — Я покачал головой, отвергая слова, слетающие с его губ. — Я был там меньше двух часов назад, папа. Там не было никакого пожара!

— Там был пожар, Джонни, — сказал мне папа. — Когда ты появился здесь с детьми и я позвонил Билли, он уже был на месте пожара в Элк-Террас. К тому времени, когда прибыли экстренные службы, дом был объят пламенем.

— Что? — мой голос повысился от паники. — Я не… как… что?

— Джонни, милый, тебе нужно сесть.

— От их дома до нашего полчаса езды, — выплюнул я. — Как дом может сгореть дотла за полчаса, па?

— Дом сгорает так быстро, если его поджигают намеренно, — хрипло ответил папа. — Дом был облит горючими веществами, Джонни, и все окна и двери были заперты. У них не было шанса выбраться. — Дрожа, он добавил: — Билли перезвонил мне как раз оттуда, чтобы сообщить, что были извлечены два тела. — Тяжело вздохнув, он добавил: — Учитывая всю информацию, которую ты мне рассказал и которую я передал ему, он уверен, что пожар был устроен всего через несколько минут после того, как ты забрал детей, а тела…

— Не говори этого… — обхватив голову руками, я отшатнулся назад, наткнувшись на раковину. — Нет, папа. Господи Иисусе, только не говори мне,