Светлана Малинкина - Парадокс любви

Мила вдруг подумала о портретах, что висят у него в мастерской. «…только с тех, кто мне особенно нравится, я пишу два портрета. И один оставляю себе…» — сказал Художник. А ведь на портретах только женщины. «Я — коллекционер», — вспомнила Мила. Значит, это — коллекция его женщин. Женщин, которых он «заполучил». И завтра-послезавтра Художник повесит на стену и ее изображение.

— Скажи, пожалуйста, Художник мой милый…

— Я — Художник Милин, — попытался он пошутить.

— А эти женщины на стене, — Мила кивнула в сторону мастерской, — тоже твоя коллекция?

Художник немного растерялся. Такого вопроса он не ожидал. Как ответить? Мила — умная женщина. Так что лучше сказать правду. Тем более что их отношения, судя по всему, скоро закончатся. Дело идет к развязке. И даже неплохо, что Мила сама об этом спросила.

Звонко перегорела лампочка в люстре.

— У тебя есть запасная?

— Не знаю. Наверное, должна быть. Надо вызвать домработницу и электрика.

— Зачем? — не поняла Мила.

— Домработница знает, где лежат лампочки, а электрик вкрутит.

— А-а-а?.. — Мила не сразу нашлась что сказать. Всю мужскую и даже часть женской (тут Миле стало даже немного стыдно) работы в их доме выполнял Андрей. И ей очень нравилось, что муж такой рукастый. Она считала это нормальным для мужчины. — Да… — только и смогла ответить.

— Чему ты удивляешься?

— Теперь уже ничему. — Художник ее больше не впечатлял.

— Хочешь, Мила, я отвечу тебе начистоту на все твои заданные и незаданные вопросы? Каждому — свое. Это раз. Одни рождены, чтобы стать великими, а другие… — вкручивать лампочки. Я не жалею тратить большие деньги на престижные мужские безделушки, чтобы подчеркнуть свой достаток и социальный статус. Это два. И три: я как мужчина люблю добиваться победы во всем. В том числе и в отношениях с женщинами. Это важно для моей самооценки, самоутверждения. Самолюбия, если хочешь.

— Я бы сказала «себялюбия». Вечер сегодня, действительно, особенный. Так кто эти женщины?

— Это мои женщины. Врач, журналист, стюардесса, медсестра, телеведущая… Ну, и так далее… Меня сводила с ними жизнь. Так же, как и с тобой. Ты — мой дизайнер. Жена обо всем знает, но к портретам относится терпимо. Они ей даже нравятся. И никто из этих женщин, заметь, не остался на меня в обиде. А некоторые даже благодарны. Ведь в жизни как бывает: «Мы любим тех, кто нас не любит. И губим тех, кто любит нас…»[8]

Когда Художник упомянул о жене, для Милы этот факт уже не имел никакого значения. Хоть гарем!

— Я тоже на тебя не в обиде. Ты был почти безупречен. И я благодарна тебе за три вещи. Нет. За четыре. Мне понравилось быть «слабой» женщиной. Феминизм — это полная фигня. Спасибо тебе за стихи. За лирику. Просто бальзам на душу. А то я уже позабыла о существовании поэзии. И спасибо… за мужа. Я поняла, что люблю его. Как оказалось. И другой мне не нужен. И за мой портрет — спасибо. Я, правда, его не видела. Но мне приятно, что он писан с меня.

— Он почти готов. Я могу закончить завтра.

— Нет, не нужно. Я хотела попросить. Ты не вешай его, пожалуйста, туда. На стену.

— Мила, ты можешь его забрать.

— Нет, забирать я не хочу. Он мне больше ни к чему. Выбрось его, пожалуйста. Или закрась. А поверх нарисуешь кого-нибудь другого.

— Мы расстаемся друзьями? Мне это небезразлично.

Мила кивнула.

— Я хочу завтра зайти к тебе еще раз. Вернуть браслет и кольцо.

Художник протестующе замахал руками.

— Я никогда не забираю у женщин своих подарков. К тому же мне будет приятно, если ты продолжишь их носить. Ведь я угодил тебе?

— Извини, не могу оставить. Хотя они мне, правда, очень нравятся. У тебя хороший вкус. Но у меня не должно быть подарков от другого мужчины. Только от мужа.

— Ладно. С утра я буду здесь. Мила, а ты можешь принять от меня чай? Я хочу подарить тебе удивительный бирюзовый чай. Приятель недавно из Тайваня привез. Чтобы ты вспоминала обо мне, заваривая его. Хорошо? Возьми. Ведь это просто чай.

— Бирюзовый?! Хорошо! Давай свой чай! Надеюсь, он без «другой» травки?

— А знаешь, как он называется? «Железная Богиня Милосердия». «Тегуанинь»!

— Это что, по-китайски?

— Да. Еле запомнил. Это, между прочим, самый известный бирюзовый чай в мире. Его наличие в чайной карте заведения считается правилом хорошего тона.

— Художник, ты — хвастун.

— Я — ценитель!

— Можно было бы поспорить, но я не стану.

— И это правильно.

Вечер закончился мирно. Художник не смог удержаться и все-таки похвастался перед Милой своим умением составлять коктейли. Тем, что знает много рецептов.

— Что мы сейчас с тобой будем пить?

— Это «Б-52». А есть еще «Б-53».

— Из чего ты его делаешь? — спросила Мила, глядя, как осторожно по столовому ножу Художник наливает в бокал слой за слоем. Чтобы они не перемешались. Всего слоев было три. Темно-коричневый внизу, затем цвета кофе с молоком и сверху совершенно прозрачный и бесцветный.

— Сначала наливаем 20 граммов кофейного ликера Capitan Black, потом осторожненько 20 граммов Irish Cream и, наконец, 20 граммов ликера Quantreau.

— A Quantreau из чего делают?

— Французский ликер из апельсиновых корок.

— А ведь еще есть голубой Quantreau. Его из чего делают? Почему этот бесцветный?

— Не знаю. Отстань. Не сбивай меня.

— Как «не знаю», так сразу и «отстань».

— А теперь самое главное! Вот тебе соломинка. Сейчас ты станешь «пилотом» самолета «Б-52» и зайдешь на вираж. Внимание! Поджигаю! Быстро вставляй соломинку и выпивай содержимое, пока поверхность еще горит.

Мила четко выполнила все указания. Она начала пить коктейль с нижнего слоя, он был еще прохладным, средний слой был уже теплым, а верхний — просто горячим.

— Ну, как?!

Эффект быстрого головокружительного взлета и крутого виража не заставил себя долго ждать. Мила молча кивнула и показала пальцами «ОК».

— Ничего, ничего… Минут через пятнадцать ты снова будешь в состоянии трезво смотреть на окружающих. То есть на меня. — И Художник поджог коктейль в своем бокале.

— А «Б-53» — из чего?

— Вместо Quantreau абсент Xenta. А вместо Irish Cream можно Bailis.

— Bailis я люблю, мы с подружками его покупаем.

Почти трезвая, Мила летела домой на крыльях. Давила на газ. Ей хотелось к Андрею. К родному мужу. Все же от любовников есть польза. Они помогают понять, что мужья лучше.