Кэтрин Джордж - Никаких мужчин!

— Установи домофон, чтобы знать, кого впускаешь в дом.

— Хорошо, — покорно согласилась Эйвери.

— Ты не споришь? Боже мой, да этот маленький ублюдок в самом деле тебя перепугал! Сперва пожар, а теперь это! Убедись, что двери заперты, прежде чем ляжешь спать.

— Я сделала это, как только Дэнни смылся.

— В будущем, — медленно проговорил Джонас, звони в любое время дня и ночи, если я тебе понадоблюсь. Кстати, у меня изменились планы на завтра.

— Что ты задумал?

— Бессмысленно ехать порознь. Я захвачу тебя по дороге. Ты довольна?

— Да, — выдохнула она, замерев от счастья.

— Хорошо. А что ты делаешь сейчас?

— Собираюсь взять поднос с едой в спальню и устроиться там.

— Хорошая идея. Ну, до завтра?

— Жду тебя.

Эйвери убедилась, что камин в порядке, оставила свет внизу включенным, чтобы можно было подумать, что там идет вечеринка, активировала сигнализацию и заперлась в спальне.

Грэшем-роуд находилась в одном из самых спокойных районов города. Когда она решила вскипятить чай, тишина испугала ее. Эйвери с чайником в руках вернулась в комнату, изо всех сил пытаясь побороть желание подпереть дверь стулом. Дура! Она никогда и ничего не боялась. Можно позвонить Джонасу… Нет, именно этого не следует делать! Не в ее характере разыгрывать из себя маленькую слабую женщину, которая нуждается в защите.

Спустя пару часов ей надоело лежать в постели с книгой. Она приняла душ, накинула платье. И тут снова зазвонил телефон.

— Алло? — почти не дыша, произнесла Эйвери.

— Где ты была? — спросил Джонас.

— В ванной. Устала от чтения.

— Наскучила собственная компания?

— Это уж точно. Семейная вечеринка закончилась? Ты где?

— Прямо у твоей двери.

Эйвери помчалась вниз. Проклиная сигнализацию за медлительность, она нажала необходимые кнопки и отперла дверь, едва справившись с задвижкой от желания побыстрее оказаться в объятиях Джонаса.

Он поднял ее на руки и внес внутрь.

— Счастливого Рождества!

Эйвери улыбнулась:

— Теперь оно действительно счастливое! Что ты здесь делаешь?

— Эта история с молодым Моррелом меня встревожила. — Джонас нежно поцеловал Эйвери. — Я сбежал от родственников и помчался к тебе, не дожидаясь утра.

— Спасибо. — Эйвери взяла его за руку. — Ты голоден?

— Я сегодня слишком много съел. Но виски не повредит.

— Огонь в камине, наверное, погас…

— Я пойду и посмотрю, пока ты принесешь чего-нибудь выпить, — сказал Джонас и внезапно притянул ее к себе. — У меня целых четыре выходных. А у тебя?

— То же самое, — радостно ответила она. — Мы закрыты до пятницы.

В половине одиннадцатого вечера у Эйвери наконец-то начался праздник. Прижавшись к обнимавшему ее Джонасу, она решила, что это великолепное завершение не самого лучшего в ее жизни дня.

— А что ты делала в прошлом году? — лениво спросил Джонас.

— Я провела время с Фрэнсис и ее родителями.

Но сегодня она отмечает Рождество с Филипом и его семьей. Думаю, ей понравится.

— Ты потрудилась, чтобы этот роман завязался, напомнил ей Джонас.

— Зато получила награду, так как встретила тебя, с удовлетворением произнесла Эйвери. — Пойду принесу тебе еще выпить. Ты заслужил.

— Спасибо, дорогая. Мне нравится, что у меня появилась красивая служанка.

— Не вздумай привыкать к этому. Сегодня особый случай, — предупредила она, снова устраиваясь рядом с ним. — Совершенно особый. Почему ты не позвонил и не сообщил, что приедешь?

— Ты же знаешь мое пристрастие делать сюрпризы. Я подумывал о том, чтобы забраться в окно твоей спальни, — добавил Джонас, зевнув.

— Это перепугало бы меня до смерти!

— Именно эта мысль меня и удержала. — Джонас поцеловал ее волосы, а потом и шею. — Твой теплый прием стоит того, чтобы нестись в темноте по шоссе.

— Ты уже знаешь, как я провела день, так что рассказывай про свой.

Джонас повиновался и выложил множество забавных подробностей, касавшихся его пожилых родственников, которые клялись, что он стал еще выше с их последней встречи. Однако вскоре зевки прервали его повествование, Эйвери поднялась.

— Время ложиться спать. Иначе мне придется нести тебя в кровать.

— Но, хоть ты и решительная, сильная леди, вряд ли тебе это удастся.

Он заключил ее в объятия и поцеловал с такой нежностью, что у Эйвери комок подкатил к горлу.

— С Рождеством, Эйвери.

— С Рождеством, Джонас. — Она слегка подтолкнула его. — Поднимайся наверх. Я буду через минуту.

Когда Эйвери вошла в спальню, Джонас, полураздетый, лежал на новой кровати и спал. Она нежно улыбнулась, укрыв его одеялом, затем выключила свет и улеглась рядом с ним. Он пробормотал что-то во сне и пододвинулся поближе, а Эйвери свернулась в клубочек в теплой темноте, необычайно счастливая. Просто лежать под боком у Джонаса — лучший подарок к Рождеству, который она когда-либо получала.

На следующее утро Джонас разбудил Эйвери поцелуем. Дело кончилось тем, что позавтракали они очень поздно.

— Я прошу прощения за вчерашнюю ночь, — произнес он позже, когда они укладывали вещи в машину. — Моей идеей было удивить прекрасную леди, а затем унести ее в постель для куда более интересного занятия, чем сон.

Эйвери усмехнулась, заправляя упрямый локон под красную вязаную кепку, низко надвинутую на лоб.

— Не нужно извиняться. Я была счастлива. И ночью, и утром. — Она вздрогнула. — Одна я бы не спала так хорошо. Все мои соседи разъехались. А тут еще и Дэнни…

— Я приехал бы раньше, если бы знал, — решительно сказал Джонас. — Позволь мне проучить этого юнца.

— Ни в коем случае. Я здесь живу. Ты — нет. — Эйвери ласково улыбнулась ему. — Давай забудем про Дэнни и сосредоточимся друг на друге.

Следующие четыре дня стали самыми счастливыми в ее жизни. Джонас был страстным и требовательным любовником, но при этом и лучшим другом. Он засыпал Эйвери рождественскими подарками. Среди недорогих и забавных вещиц она обнаружила серьги с крупными настоящими жемчужинами, которые прекрасно подходили к ее ожерелью. А самый большой подарок представлял собой видеодвойку для спальни.

— Это на тот случай, если снова захочешь забаррикадироваться, — объяснил Джонас.

— Очень надеюсь, что Дэнни впредь не выкинет ничего подобного, — заметила Эйвери, надевая серьги.

— Если он это сделает, я призову его к порядку, несмотря ни на что, — заверил он и забыл о юном Морреле, открыв коробку, в которой лежала дюжина льняных перчаток.

— Возможно, ты ими не пользуешься, — сказала Эйвери, скорчив рожицу, — но эти я пометила.

— Джонас пригляделся повнимательнее и увидел, что на каждой перчатке вышиты его инициалы.