Джейн Харвей-Беррик - Приговоренные к пожизненному (ЛП)

Когда мы приехали обратно, я выскочила из грузовика и кинула ему пластиковую упаковку, которую спрятала в сумке.

— Для тебя.

Его удивление переросло в шок, когда он вытащил пару рабочих рукавиц с длинными манжетами большого размера.

— Ты…ты купила это для меня?

— Конечно! Я же сказала, что куплю. Не беспокойся.

Я помахала ему и направилась к входной двери.

— Торри! — крикнул он позади меня.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Спасибо, — сказал он.

***

Джордан

Я не мог поверить, что она купила мне подарок. Даже если её мама и платила за это. Никто не делал для меня что-то подобное уже так долго. Я вытащил рукавицы из упаковки и надел их. Они подходили идеально.

Я приступил обратно к работе и выдернул одно из моих расстройств на вьющемся заросшем кусте розы Преподобной.

Я получил только несколько царапин на плечах. Надеялся, что вырастет ещё что-нибудь в саду, как только закончу. Я не хотел думать о том, что случится со мной, когда я закончу — я не мог продолжать работать здесь, если мне будет нечего делать.

И надеялся, что Преподобная молилась о плане Б.

Я был на чеку, но я не видел Торри снова. Надеялся поблагодарить её за рукавицы ещё раз и за всё остальное.

Когда я приехал домой, машина офицера по моему условно-досрочному была припаркована на подъездной дорожке.

Ещё больше веселья.

Мои родители ненавидели обыски дома, но это было частью соглашения, которое они подписали в качестве условия на моё условно-досрочное освобождение, так что они не могли возражать. Родители могли обижаться на меня ещё больше.

В конце концов, Офицер Карсон не была полнейшей сукой. Я имею в виду, она была одной из них, так что я не сильно доверял ей, но она не выходила за рамки, чтобы сделать вещи ещё более сложными.

Я увидел маму, которая стояла на кухне со сложенными руками, кипя от злости, когда Офицер Карсон прошлась по шкафчикам. Они обе обернулись и увидели меня.

— Здравствуй, Джордан, — сказала Офицер Карсон любезно. — Рада видеть тебя. Как ты?

— Нормально, спасибо, мэм, — пробормотал я. Это был мой постоянный ответ на большинство вопросов.

Я увидел, как она посмотрела на маму, которая до сих пор не разговаривала.

— Как твоя работа? — продолжила офицер.

— Нормально.

— Преподобная Вильямс сказала, что очень довольна тобой.

Я кивнул и засунул руки в карманы. Она благожелательно улыбнулась.

— Хорошо, я закончила здесь. Спасибо, Миссис Кейн. Джордан, мне нужно посмотреть на твою комнату сейчас, хорошо?

Она не должна была спрашивать разрешения, поэтому это было мило, что она спросила.

— Да, конечно.

Я последовал за ней наверх и по коридору, а затем наблюдал у дверей, как она проверяет под кроватью, в моём шкафу, под матрасами и осторожно обшаривает мой комод. Она даже проверила под ящиками и за ними. Это был разумный тщательный обыск, но если бы я захотел спрятать наркотики или другое дерьмо, я бы не был таким чертовски очевидным. Я бы, наверное, оставил их снаружи или на чердаке, спрятанными под балками, как Майки и я делали раньше.

— И как тебе находиться дома?

— Нормально.

Она вздохнула.

— Знаешь, Джордан, часть моей работы состоит в том, чтобы помочь тебе с переходом. Я знаю, это сложно, но если ты поговоришь об этом, то с поддержкой своей семьи у тебя будет больше шансов держаться подальше от тюрьмы.

Ага, точно, поддержка семьи.

— Да, мэм.

Она подождала немного, но больше ничего не получила от меня.

— У тебя есть ежемесячный отчёт для меня?

— Эм, да. Сейчас принесу его.

Я передал ей листок бумаги, покрытый моей обычной писаниной, как курица лапой.

Вместе со всеми остальными требованиями моего условно-досрочного освобождения, я был вынужден писать «полное и правдивое» описание моего месяца.

Я передал ей свои каракули, она бросила быстрый взгляд на них.

— Спасибо, Джордан. Думаю, это будет мой последний визит. Будут ещё случайные обыски конечно, но они будут отличаться. Мы продолжим встречи в моём офисе. У тебя есть моя кредитка, ты можешь звонить мне в любое время, если у тебя возникнут проблемы.

Я кивнул.

— Хорошо, я закончила. Увидимся через две недели. Не забудь взять свои тестирования, которые ты сделал в полицейском участке.

— Да, мэм.

Я провёл её до двери, и она улыбнулась мне своей профессиональной улыбкой перед тем, как уйти.

Мама стучала кастрюлями и сковородками на кухне, когда я запер дверь за Офицером Карсоном. Я знал, что она ненавидела эти обыски так же, как ненавидел их я. Разница была в том, что она не привыкла к ним. Я направился в гараж потаскать немного тяжестей. Это помогало. Немного.

Я поужинал в одиночестве на кухне, помыл свою тарелку и лёг наверху, молясь о сне, который заглушил бы мои мысли.

***

Проснулся я внезапно. Это не был сон, который потревожил бы меня. Я был совершенно уверен, что я услышал что-то.

Я осторожно вслушивался, и затем я услышал это: завёлся двигатель машины. Свет фар прорвали темноту. Что бы это ни было, я догадывался, что это было не хорошо.

Я выскочил из постели и побежал к входной двери. Я прибежал как раз вовремя, чтобы увидеть красный свет, исчезающий вниз по дороге и в город. Я слегка ударил светильник на крыльце и сразу же увидел, что точно сделали мои ночные посетители. Мой грузовик был полит красной краской, и кто-то порезал все колёса.

Я громко выругался, а затем услышал голос отца у себя за спиной.

— Это грузовик твоего брата.

— Я знаю, пап. Я не просил, чтобы это случилось.

— Я должен был знать, что позволив тебе использовать его, всё закончится именно так. Всё, к чему ты прикасаешься…

Я хотел рвать волосы у себя на голове от разочарования. Отец неохотно разрешил мне использовать грузовик Майки, а мама отказалась даже обсуждать это. Но тогда отец указал ей на то, что, в конечном итоге, ей придётся возить меня везде, я думаю, это заставило её согласиться.

В основном, потому что она не смогла выдержать даже мысль о том, что она будет проводить всё время со мной наедине.

Всё равно.

У меня заняло целую неделю тяжелой работы, чтобы заставить грузовик снова работать. А теперь это.

Я не мог поверить, что это случилось. Почему им нужно было осквернить грузовик Майки? Как мне теперь добираться до работы? Как мне теперь делать вообще что-либо?

Мои руки тряслись от адреналина, который горел в моём теле, и я хотел ударить что-нибудь…очень сильно.