Рыжая на его голову - Лилия Сурина

то с ногами. Однажды даже в ребре трещину нашли, вот после прошлогоднего боя с «барсами». Мишка тормоз, всегда припаздывает, увалень, но другого тафгая нет и не предвидится.

Рядом Данька, не сводит взгляда с сине-красной опухоли на моей лодыжке, сжимая побелевшими пальцами смартфон, отзвонилась отцу и не убрала его в карман ветровки. В коридоре никого нет, вечер выходного дня, и я рад, что нам не мешают. Хочу развеселить птаху, чтобы не загонялась из-за ерунды.

— Так и будем молчать? Скажи что-нибудь, — прошу, толкаясь плечом.

— Больно? — кивает на ногу.

— Терпимо уже, зато цвет какой, прямо под экипировку подходит, — выдаю шутку, но мелкая ее не заценивает, закусывает губу. — Не понравилась игра?

— Нет. Ненавижу твой этот хоккей!

Девчонка вскакивает и нервно ходит мимо меня. Ее «этот твой хоккей» странно цепляет за что-то, доходит вдруг, что она реально переживает за меня. Другая бы прикалывалась сейчас, тупо шутила, а Данька злится даже.

— Да ладно тебе, парни любят подраться, — ловлю за руку и снова усаживаю рядом, чтобы не маячила, в глазах рябит. Приходится обнять, иначе снова вскочит.

— Любят? До переломанных ног?!

— Да нет перелома, уже бы сказали.

— Да какая разница! Это страшно… это не спорт, а…

— Не перестанешь вопить, снова поцелую, — угрожаю, нарочно вытягивая губы в ее сторону.

— Дурак! — взвизгивает, подхватываясь со скамьи.

Отходит к противоположной стене и опирается на нее, щеки семафорят о смущении. Но охота орать пропала.

— Я думал, ты радоваться будешь, выиграли же, вот сейчас меня подлечат и поедем праздновать победу.

— Домой ты поедешь, провожу тебя, сдам маме твоей на руки и тоже…

— Нет, мы поедем к ребятам, они ждут, — перебиваю мелкую, настаивая. — И ты поедешь со мной. Это наша общая победа, нашего класса и школы. Нефиг от коллектива отбиваться, а то так и будешь, как псих-одиночка. Я две шайбы забил, думаешь, смогу соскочить с тусы? Я еще свой приз не получил.

Опускает голову, но не возражает. Не могу понять, согласна или решила слиться по-тихому. Отрывается от стены и садится рядом, в медовых глазах вопрос застыл.

— Скажи, Шмелев… что тебе нужно от меня?

— В смысле?

— Ну… трешься возле меня, ищешь взглядом, а вчера даже на малую площадку пришел. Сейчас тащишь на тусу, зачем-то, а я не хочу туда идти. Особенно с тобой.

— Так не нравлюсь тебе?

— Не увиливай. Чего ты от меня хочешь?

Я и сам не знаю, чего от нее хочу. Пытаюсь сформулировать ответ, чтобы было логично, но на ум только разные странности приходят. Как объяснить ей, что с некоторых пор мой серый мир стал вдруг расцветать другими красками, яркими, что захотелось быть чертовым романтиком. Что воздух возле нее стал со вкусом кофе и ванили, не надышаться. Что без ее медового взгляда день прожит зря.

— Понимаешь… — начинаю, потому что упорно ждет ответа, но на выручку неожиданно приходят родители.

— Глебушка! — хлюпает мама, появляясь в коридоре, бежит ко мне, дробно стуча каблуками. — Снимок сделали? Сильно болит? Что сказали? Перелом?

Она плюхается возле меня, даже не заметил, как место освободила Данька, уже сидит на другой скамье, стараясь не мешать. А рядом отец, с сумкой в руках.

— Ма, норм все, вряд ли перелом, снимок еще не отдали. Что он здесь делает?

Я злюсь, меньше всего этого предателя ожидал увидеть здесь. Мать растерянно смотрит, то на него, то на меня, гладит по рукаву хоккейного свитера, успокаивая.

— Папа на матче был, все видел… он на машине, так удобнее, чем на такси же… домой вот съездили, вещи тебе привезли.

— Лариса, оставь нас, поговорить надо, — говорит отец, протягивая сумку с вещами, — да и переодеться помогу, а то парень запарился в этом панцире.

Я только пыхчу, не хочу, чтобы Данька видела наши стремные отношения с родичем. Смотрю на соседнюю скамейку, а девчонки след простыл. Вот, все из-за них, вечно лезут эти родители. Теперь и у меня пропало желание идти в спорт-бар. Без нее не хочу, домой поеду.

Переодеваюсь, не слушая, что там бухтит отец, в голове совсем другое. Только складываю экипировку в сумку, как выходит доктор, протягивает снимок, объясняет, что обошлось без перелома, надо чем-то мазать и накладывать тугую повязку, в понедельник на прием прийти.

— Когда на лед можно? — только это меня интересует, через месяц юбилейная игра, не могу пропустить.

— Думаю, через недельку можно, и даже нужно, связки надо будет разрабатывать. Хорошо, что обошлось без разрывов, а гематома спадет через пару дней.

Благодарю доктора и ковыляю на выход, не обращая внимания на боль, злость обезболивает.

— Глеб, подожди, — бегут следом родители, догоняют уже на крыльце.

Соглашаюсь, чтобы отец подвез до ледового, такси ждать не хочу, форму надо завезти, забрать оттуда свои вещи и мобильник, мотоцикл остался на парковке.

— Глебушка, ногу замотай, сейчас же, — командует мама, успокоенная, что перелома нет, — только сначала смажь мазью, я и ее, и эластичный бинт на всякий случай взяла, думала сразу перевязать, если надо будет.

Киваю, да, перевяжу, мама привыкла к моим травмам, знает уже что нужно. Так муторно на душе, что пипец, впору завыть. Усмехаюсь мыслям, меня будто любимая девушка кинула. В зеркало заднего вида ловлю виноватый взгляд отца, и мне становится стыдно немного, что наезжаю на него. Может стоит поговорить, раз ему так хочется.

В раздевалке нашей команды пусто, но парни недавно ушли отсюда, в сушилке висят влажные полотенца. Развешиваю форму для просушки, и иду в душ, до дома не могу терпеть, привык после игры или тренировки мыться. Долго стою, наслаждаясь тишиной и водными процедурами. Обычно здесь толкучка, все орут и стебутся друг над другом. После душа лениво растираюсь, торопиться некуда. Слышу знакомый рингтон, где-то мой мобильник надрывается. Выхожу в раздевалку.

Мой смартфон на столе лежит, включаю его и вижу послание от команды: «Страйкер, ждем тебя в спорт-баре, и попробуй только слиться». Усмехаюсь, набирая Дена. Придется обломать пацанов, нет желания веселиться.

— И че? — летит сразу вопрос из динамика. — И где ты застрял?

— Я не приду. И даже не ори.

— Ладно, — неожиданно соглашается друг, — только останешься без пиццы, потом не ной.

— Да пофиг, — начинаю и вдруг слышу нечто.

— Талисман тут твой угощает команду, притащила десять штук сразу, горячая еще, язык проглотишь.

— Кто притащил? — не верю своим ушам.

— Ну, рыжая твоя. Прикольная она, кстати, так за победу радуется, смеется. Ты там в порядок себя приведи и к нам, а то уведут твою мелкую, не обижайся потом. Да, поздравляю, что ходуля