Музы и мелодии - Ребекка Яррос

заплатил бы за то, чтобы оказаться сейчас в бетонном бункере.

Когда солист сфальшивил на высокой ноте, Зои поморщилась и продолжила рассматривать торты.

— Может, этот? — я указал на шоколадный в третьем ряду.

— Нет. Это торт миссис Армстронг, и мистер Армстронг всегда делает на него ставку, видишь? Ровно пятьдесят пять долларов. Именно столько лет они женаты.

— Откуда ты знаешь? — я изучил мягкое выражение ее лица, и боль снова вспыхнула у меня в груди.

— Маленький городок, — она пожала плечами, словно это все объясняло.

Пятьдесят пять лет, а он все еще покупает ее торты. Каково это – любить так сильно? Прожить пятьдесят пять лет с одним человеком и ни разу не заскучать? Настолько довериться кому-то?

Мы обогнули ряд и направились к четвертому, затем к пятому.

— Расскажи о своем бывшем, — повторил я, пока делал ставку на торт, который еще никто не купил. Когда поднял голову, Зои наблюдала за мной, как будто пыталась разгадать. — Ну же.

— Нечего рассказывать. — Мы подошли к шестому столику. — Встречались пару лет, потом он решил, что Лора Флетчер выглядит лучше в своей юбке черлидерши, чем я в джинсах, — она остановилась перед красивым, шоколадным, многослойным, профессионально выглядящим тортом. — Жаль, он не рассказал мне об этом до выпускного, иначе бы я не застукала их в кузове его грузовика. Но это уже неважно. Что было, то прошло.

Я напрягся.

— Он изменил тебе на выпускном? Кто, черт возьми, так делает?

— Ш-ш-ш! — она широко раскрыла глаза и покосилась на пару позади.

— Не шикай на меня. Я тебе не придурок Дэн.

— Питер, — поправила она меня. — И я не разговаривала с ним с тех пор, как мы закончили школу. Уверена, он повзрослел. Черт, торт миссис Уиткомб уже стоит двести пятьдесят. Она снова выиграет, как и каждый год, — опустив плечи, она ушла.

Просто спишу это на еще одну особенность маленького городка, которую не понимал. Хотя…

Уиткомб – это та же фамилия, что и у ее бывшего, верно?

— Если хочешь торт, я куплю. — Я проследовала за Зоей к девятому столу, где она уставилась на еще один многоярусный торт. Этот был золотисто-ванильный, украшенный сливочной помадкой и клубникой. На табличке рядом с тортом было написано: «Э. Шеннон».

Элис Шеннон. Мама Зои.

Ладно, в тортах я ничего не смыслил, но в соперничестве, черт возьми, мне нет равных.

— Скажи, сколько поставить, — я указал на листок.

— Нельзя, — пробормотала она. — Мама меня убьет. Она всегда говорит, что, если последняя ставка будет от Шеннон, она не будет разговаривать с нами до Рождества.

— Жестко.

— Такова уж мама, — она медленно выдохнула и прошептала: — Может, в следующем году.

Кто-то окликнул ее по имени, и Зои снова оказалась в объятиях, на этот раз ее ровесниц. Слава богу, у нее были друзья, а то я уже начал беспокоиться. За последние несколько дней я получил по меньшей мере дюжину звонков от Куинн и Джонаса, но Зои общалась только с семьей и Беном.

Даже таким малышкам, как она, нужны друзья.

Зои представила меня подругам. По мимолетному блеску в их глазах я понял, что они меня узнали. Однако они ни слова не сказали, чем мне понравились. А когда, проигнорировав меня, они уделили все внимание Зои, понравились еще больше.

— Иди, — подбодрил я ее, когда девушки предложили вместе сходить за сидром. — Я тебя догоню.

Зои поморщилась.

— Точно?

— На этом семейном фестивале нет ни грамма алкоголя. Ты можешь довериться мне хотя бы на пять минут. Проведи время с друзьями, а я пока сделаю пару ставок. Я в настроении для шоколадного торта.

— Конечно, если хочешь, — она прищурилась, но в конце концов кивнула. — Будка для ставок неподалеку. Выйдешь из шатра и сразу увидишь.

— Думаю, справлюсь, — лениво протянул я.

Она закатила глаза, но едва не подпрыгивала от возбуждения, когда уходила с подружками.

Я проигнорировал косые взгляды, вернулся к столикам и сделал еще три ставки. После купил торт на распродаже выпечки и вышел из палатки.

Со сцены пел школьный хор, а зрители то слушали, то расходились по другим кабинкам.

Слава Богу, бывший Зои не был главным событием фестиваля.

Господи, сколько лет прошло с тех пор, как Hush Note выступал на разогреве? Семь? Восемь? Последние время мы собирали целые стадионы, и долгие годы, пока мы с трудом пробивались наверх, я воспринимал как нечто само собой разумеющееся.

Я взглянул на Зои в кругу подруг, восхищаясь ее беззаботной улыбкой, и боль в моей груди усилилась. За все время, что мы провели рядом, я узнал ее далеко не так хорошо, как следовало бы.

Оторвав от нее взгляд, я по-настоящему вгляделся в толпу. Парочки сидели на траве, а вокруг бегала веселая малышня. Парни в кожаных куртках выпячивали грудь, набираясь смелости заговорить с девушками. Пожилые пары, присматривали за внуками. В парке происходило множество незначительных событий, и я пытался запечатлеть их в памяти вместе с ароматом яблочного сидра, лимонного пирога и малинового крема, чтобы вспомнить, когда буду сочинять.

Заметив, что Зои идет одна, я поспешил к ней, но меня опередил ее бывший. Он что-то сказал, и у Зои буквально отвисла челюсть. Но она не выплеснула ему в лицо сидр.Повезло ему. Надо, наверное, предупредить, что играет с огнем.

— Ты даже не долетела до Лос-Анджелеса, угадал? — он усмехнулся, и у меня волосы встали дыбом.

Зои поморщилась. Едва заметно, но все же.

Да как только этот ублюдок посмел?

— У фирмы, в которой работаю, есть филиал в Сиэтле, поэтому я осталась там, — ответила она, как и всегда невозмутимо.

— И сколькими группами ты сейчас занимаешься? Дай угадаю: ни одной, — он многозначительно посмотрел на ее левую руку. — И мужа нет. Получается, ни карьеры, ни семьи. Неудивительно, что ты не заходишь в кафе-мороженое, когда приезжаешь домой, и избегаешь меня. Я же говорил, что у тебя ничего не получится.

И тут у меня сорвало крышу.

 

6 глава

ЗОИ

Похоже, Питер так и не повзрослел, и выглядел почти так же: темные волосы, карие глаза, нос с горбинкой, за исключением усталости и пивного пузика. Когда-то мой мир вращался вокруг этого парня, а теперь он мне даже не нравился.