Дороти Иден - Агнец на заклание

— Куда же ты надеваешь все это? — спросила Элис в замешательстве.

— Никуда. — Прекрасные глаза Кэтрин устремились на Элис. — Ты думаешь, я сошла с ума? ума?

— Они все такие красивые. Но, право, мне надо домой. Темнеет. Твой брат не проводит меня?

— Нет, ты не можешь ехать. Послушай, как льет и ветер воет.

— Нет, дождь не очень сильный. Это была правда. Хотя правда и то, что ветер усиливается и ночь обещает быть бурной и мрачной.

— Но так холодно и неприятно выходить на улицу. У меня есть для тебя комната, я провожу. — Кэтрин улыбнулась самой сияющей улыбкой. — Пожалуйста, — уговаривала она.

— Ну, в другой раз я бы с удовольствием. Но не сегодня.

Элис не могла объяснить причину. Что-то было в роскоши самого дома, в количестве одежды, висящей в шкафу, в небрежности Кэтрин, с которой она открестилась от Камиллы, будто никогда не знала ее, в сопротивлении Дэлтона приезду Элис. Все это убеждало, что не надо здесь оставаться. И как ни странно, даже глупое замечание Кэтрин о сходстве глаз Дандаса с глазами тигра, сделанное без тени улыбки, заставляло Элис отказаться.

Кэтрин надула губы и стала похожа на капризного ребенка.

— Как это дурно с твоей стороны, Элис. Очень хорошо, мы спустимся вниз и найдем Дэлтона. Ты выпьешь с ним перед уходом.

Дэлтон сидел на диване, и даже его хорошие манеры не могли скрыть облегчения, когда он увидел Элис в пальто.

— Элис выпьет перед уходом, — оживленно сообщила Кэтрин. — Я не могу заставить ее остаться, Дэлтон. Ты ее проводишь? А я скажу миссис Джоббетт, что гостя к обеду не будет.

Она ушла, и Элис услышала, как отчаянно бьется ветер о стены дома. Казалось, там, за окном, — непроглядная и вечная тьма.

Вдруг Элис осознала, что горы совсем близко и это они послали сюда ветер и дождь.

— Что вы будете пить, мисс Эштон? — учтиво спросил Дэлтон. — Брэнди?

Холодный вечер.

— Спасибо, — сказала Элис. — Простите, что из-за меня вы вынуждены выходить в такое ненастье.

— Ничего страшного, — отозвался Торп уже более дружеским тоном. — Знаете, никогда раньше я не был фермером, но сейчас это занятие стало мне казаться чрезвычайно приятным. И место очень привлекательное. Я бы хотел пожить здесь подольше.

— А есть причины, по которым вы не можете остаться? — спросила Элис. Она бросила это мимоходом, но Дэлтон снова замкнулся.

— Моя сестра любит переезжать. Она, вероятно, рассказывала вам. Ей здесь кажется слишком тихо.

— Она говорит, что ей очень одиноко.

— Да. — Он стиснул пальцами ножку бокала. Выступающие суставы Торпов блеснули в неярком свете. — Это необходимо…

И тут вошла Кэтрин.

— И мне выпить, Дэлтон! Так холодно! — крикнула она.

Но девушка не казалась замерзшей. Ее щеки горели, а глаза сверкали, словно драгоценные камни. Она была очаровательна.

Дэлтон налил ей, затем поставил свой бокал и сказал:

— Простите меня, мисс Эштон. Я пойду и подгоню машину. Нам лучше поехать, пока не разыгрался шторм.

Когда он вышел, Кэтрин вдруг затихла.

— Он такой серьезный, бедный старый Дэлтон, — проговорила она. — Если бы он не был таким серьезным!

Элис заметила, что в черных волосах Кэтрин сверкают капли дождя. И туфли запачканы грязью.

— ТЫ выходила под дождь? — спросила Элис.

— Да. Наши слуги живут отдельно. Миссис Джоббетт и Тотти. Наш дом не так велик, здесь негде разместить слуг. К тому же и Дэлтон, и я любим оставаться на ночь без них. Миссис Джоббетт уходит домой после обеда.

Сильный дождь хлестнул по темным окнам. Вдруг дверь в передней распахнулась, и в комнату влетел Дэлтон. Его тонкие темные брови сошлись на переносице…

— У автомобиля проколоты шины. Простите, мисс Эштон, я не могу отвезти вас домой. Одно колесо можно было бы заменить, но их два, а у меня нет двух запасных.

Тонкие крылья его ноздрей побелели, а скулы выступили почти так же сильно, как косточки на пальцах.

Его глаза сосредоточились на Кэтрин, и она неожиданно хихикнула. Элис поняла, почему у нее грязные туфли и мокрые волосы.

Ее беспокойство переросло в страх.

— Ну, теперь Элис останется, — сказала мягко Кэтрин, не обращая внимания на злость брата. — Как хорошо, что я подготовила тебе комнату, дорогая. Ну не смешно ли?

Стало быть, весь день Кэтрин знала, что настоит на своем. Но почему она так горит желанием оставить Элис на ночь?

К ее удивлению, Дэлтон ничего больше не сказал. Он вышел из комнаты. Элис размышляла. Однажды ночью Камилла не вернулась домой. Феликс, Дандас и она сидели и обсуждали, что могло ее задержать. И предположили, что разлилась река. А о проколотых шинах не подумали. И Камилла не возвратилась.

— Не хмурься, дорогая. — Кэтрин усмехнулась. — Миссис Джоббетт очень хорошо готовит. У нас будет прекрасный обед. И твоя комнатка очень мила. Пойдем, я покажу тебе.

Элис с присущим ей упрямством отказалась от платьев Кэтрин и вышла к обеду в сером шерстяном джерси, в котором приехала. Кэтрин воткнула в черные волосы белую камелию.

Обед подавала миссис Джоббетт с суровым лицом и твердыми руками. Он прошел в молчании. Элис была смущена и угрюма, хотя понимала всю абсурдность ситуации. И впрямь — проколоть шины! (Почему они хотели удержать ее здесь?).

Кэтрин болтала о тех местах, где всегда светит солнце, но, чувствуя недовольство брата, говорила вполголоса. Буря усилилась, деревья скрипели и гнулись под ветром, дождь хлестал по окнам, и Элис казалась себе маленьким ягненком, застигнутым бурей. Глупый маленький беленький ягненок — так называл ее Феликс. Несчастный, так опрометчиво попавшийся…

Но сейчас Феликс восхищался бы Кэтрин с белым цветком в гладких черных волосах.

— Элис, ты не разговариваешь так много, как Камилла, — сказала Кэтрин и добавила:

— Бедная Камилла.

— Почему бедная? — удивилась Элис. Вдруг ей показалось, что сердце ее колотится громче, чем звучит ее голос. Камилла ушла и не вернулась.

Скрипучим голосом Дэлтон проговорил:

— Кофе остыл. Когда мы научим эту женщину подавать кофе горячим?

— Дорогой, ты же знаешь, я не люблю миссис Джоббетт. Тебе известно, что я хотела бы ее прогнать.

Но это предложение не понравилось Дэлтону.

— Все, кроме кофе, она делает превосходно.

— Даже Камилла спрашивала: «Как ты можешь ужиться с этой женщиной?» Ты тоже так думаешь, Элис? — спросила Кэтрин жалобно.

— Выбрось из головы Камиллу. Не будем говорить о ней.

— О, Дэлтон! Дорогой! — Кэтрин обошла стол и взяла его лицо в свои узкие ладони. — Ты не в настроении. Смотри, Элис. Понимаешь, почему я стремлюсь к другим людям? Дэлтон не в духе, и мне некому слова сказать.

Внезапно Элис пожалела ее, но, вспомнив о проколотых шинах, велела себе не делать этого.