Анастасия Соловьева - Дом, в котором ты живешь

— Где ты пропадаешь? — весело .приветствовала меня подруга.

Со вчерашнего дня она как будто воспряла.

— Как дела, Иза? Как ты в церковь сходила? — полюбопытствовала я вместо ответа.

— Да как сходила… Мне одна больная посоветовала: подойдите к отцу Владимиру. Я свечи к иконам поставила, перекрестилась, смотрю — стоит молодой священник, около него толпа, в основном женщины. Спросила. Говорят, отец Владимир. Подошла моя очередь, я рассказываю: плохо все… дочка, муж.. Он выслушал меня очень внимательно и вынес приговор: с мужем спорить нельзя. Я говорю: но ведь он такое затеял, глупость явную. А он: в Евангелие сказано: глава жене муж. Просите Бога вразумить его, молитесь…

— Как молиться-то? — перебила я.

— Да самое простое: Господи, помоги, вразуми, управь. А перед началом разговора надо сказать: Господи, благослови. Вообще перед началом любого дела.

— Ну и ты помолилась?

— Всю дорогу из церкви просила. Прихожу, он меня встречает в коридоре. Испугался, куда это я делась в субботу с утра пораньше. И я воспользовалась моментом.

— Поговорила с ним?

— Хочешь, говорю, строй коттедж, покупай участок. Но не первый же попавшийся. И потом, на какие деньги строить? Он собрался квартиру продавать. А квартира-то чья? Моих родителей! Я в ней всю жизнь прожила и менять ничего не хочу. Я ему все это сказала, и знаешь, он задумался. А от участка того жуткого у шоссе решил отказаться.

— Здорово!

— Ну, теперь похвались, где была.

— Иза, я переезжаю.

— Так, — вздохнула Иза. — Летишь, как бабочка на пламя, смотри, обожжешься… Но вообще-то, — добавила она, помолчав, — я тут звонила Булыжной. Разузнать, что это за Давид за такой.

— Что ты, — перепугалась я, — так прямо и спросила?

— Ну, нет, конечно. — Иза с досадой на мою непонятливость махнула рукой. — Сначала про дочку, потом про работу, тут, к слову, и про начальника, нашел ли он домработницу. Нет, вроде никого не нашел, хотя замолчал об этом. Тут я спрашиваю: он не женат? А она, знаешь, разволновалась и говорит: не женат, а вообще такой мужчина может сделать счастливой любую женщину. И так она это сказала, как будто хочет, чтоб он ее счастливой сделал!

— И что?

— Ничего, просто рассказываю. Кстати, ты у нас теперь девушка замужняя, зашла бы ко мне на работу.

— Думаешь, стоит?

— Посмотрю тебя. А то мало ли кого этот Давид еще сделал счастливой…

Вечером ужинали в столовой. Я подавала бульон, к нему слоеные пирожки, телячьи отбивные с грибным соусом и пестрые овощные салаты.

— Почему ты раньше не готовила так вкусно? — простодушно спросил Илюшка.

— Помолчи. Мама всегда вкусно готовит! При Давиде дети стеснялись ссориться. И вообще были ошарашены переездом, новой квартирой и известием о том, что завтра в школу их повезут на машине. Денис посидел с нами немного дольше, но и он ушел спать в начале одиннадцатого. Давид держался с ними естественно, без высокомерия и фальшивого интереса. Я чувствовала: они привыкнут к нему и проблемы не будет.

Получалось, он действительно заботился обо мне. Не в смысле купить шубу и повезти на Канары. Давид думал о моем душевном спокойствии, а именно оно, как известно, и определяет нашу жизнь. Булыжная права: с ним будет счастлива любая. Непонятно только, почему этой счастливой оказалась я, а, например, не Булыжная.

…Откинувшись на спинку стула, Давид листал документы в файлах. Словно почувствовав, что я думаю о нем, спросил:

— Что ты там затаилась?

— Боишься? — Я улыбнулась, поддразнивая его. — Мало ли что у меня на уме.

— А серьезно?

— Не хочу серьезно! — Мне вдруг и в самом деле стало весело.

— Я вспомнила, как Макс упрашивал Аньку: « Ну, чуточку-то можно себе позволить?» Знаешь, как Сомов назвал спальню Ольги Григорьевны?

— Как?

— Концептуальной.

— Почему?

— В смысле жизненных установок хозяев. Представляешь, какие у Ольги Григорьевны жизненные установки?

— Это бизнес. Она для клиентов старается.

— Значит, она считает, что это наши жизненные установки?

— Ну, наверное.

— А с какой стати?!

— Не впечатляйся, — посоветовал он тихо и серьезно.

— Ты прав. У меня и так полно теперь впечатлений. И такие!

Глава 11

Ко всему Давид относился серьезно. К работе, к любви, к порядку в доме. И к моим детям.

Заметив, что Илюшка все свободное время рисует, сказал:

— Будет учиться в художественной школе.

Я узнала об условиях поступления и наняла репетитора.

В другой раз разговор коснулся школьных оценок. У Дениса были тройки по истории, у Олега — по алгебре.

— Нужно исправить, — односложно заметил Давид.

Я усмехнулась про себя. Сколько я сама просила сына, и мама, и Иза. То ли ему алгебра не давалась, то ли просто было не интересно.

Но после фразы, брошенной Давидом, Оле; стал много заниматься, несколько раз что-то спрашивал у Дениса; как-то, преодолевая смущение, подошел к Давиду. Наверное, его слова звучали для Олега иначе, чем мои или мамины.

И однажды за ужином, краснея почти до слез, Олег выпалил: „

— Я исправил тройки по алгебре. Контрольную написал на четыре. А у доски сегодня пять получил…

— Это нормальные оценки, — спокойно отреагировал Давид.

Но особенно много внимания требовал Денис. Он задавал Давиду самые разные вопросы: о войне в Ираке, об отношениях с одноклассниками, о курсе доллара, о свойствах химических элементов… Старший, он больше остальных страдал от отсутствия мужского общения. По четвергам Давид брал его с собой на корт. И однажды, вернувшись домой, Денис заговорщицким шепотом сообщил мне:

— Давид Михайлович назвал меня своим сыном!

— То есть это как?

— Сейчас на корте один мужик, надутый такой, спросил: «Дод, кто это?» А он ответил: «Сын».

Мой ребенок сиял.

Денис больше всех подходил в сыновья Давиду — темноглазый, с густыми каштановыми волосами. Он был похож на дедушку, первого мужа моей свекрови, которого мы все, в том числе и Костя, знали только по фотографиям.

И моя собственная жизнь рядом с Давидом становилась осмысленной и наполненной. Я уже не вела часами телефонные разговоры, не пила без конца чай с дешевыми конфетками, не предавалась безнадежным мечтам, не рефлексировала.

Утром, когда в монастыре ударяли в колокола, я уже стояла у плиты. В книжном неподалеку накупила кулинарных книг. Рецепты усовершенствовала, придумывала свое — готовить не надоедало. Труд искупался впечатлениями от того, как ели приготовленное мои мужчины. Я любила смотреть на них, а сама ела мало, что тоже было несомненным плюсом.

По утрам у подъезда нас ждал серебристый автомобиль.