Распятая любовь - Анна Олеговна Ковалева

ухом, и я вся обмерла, встретившись взглядом с Белозерским.

Я даже поморгала, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Но нет, я не ошиблась. Это и правда был Белозерский. Та же внушительная фигура, темные волосы с проседью и пронзительные зеленые глаза. Такого раз увидишь — не забудешь.

И сейчас этот тип пристально сверлил меня взглядом, склонив голову набок, а рукой придерживал меня за талию.

— Простите, — выдавила из себя, отступая назад. И мысленно молясь, чтобы он меня не узнал.

Глава 13

Попалась

— Будьте осторожнее, — с недовольной миной отходит в сторону, а я, не будь дурой, проскальзываю внутрь. Не узнал. Слава всем богам, не узнал!

— Девушка, подождите! — как оказалось, расслабилась я преждевременно, поскольку нагнал меня Михаил у стойки ресепшена. — Скажите, а мы с вами раньше нигде не встречались?

— Нет, не припомню такого, — постаралась поддержать нейтральное выражение лица, в то время как сердце бухало в груди как сумасшедшее. Быстро кивнув Михаилу на прощание и схватив выданный ключ от шкафчика, направилась в сторону раздевалки.

На этот раз меня никто не останавливал, и я смогла перевести дух. Правда, ненадолго. Повертелась перед зеркалом в раздевалке и в голове закрутились разные мысли. Что его во мне зацепило? С момента нашей встречи прошел уже год и выгляжу я совсем иначе. У меня теперь темные волосы, красиво лежащие шапочкой вокруг головы, макияж, другой стиль одежды. От той расстроенной женщины, чуть не угодившей под колеса авто, не осталось ничего.

Да и вообще. Вряд ли Михаил тот случай помнит. Я сама-то не вспоминала до этого вечера, просто у Белозерского очень уж фигура колоритная. Увидела — и воспоминания накатили. А чем могла запомниться та серая мышь, которой я была во время развода? Да ничем. И уж тем более не после часа знакомства. Скорее всего, Михаил спутал меня с кем-то из своих знакомых.

Облегченно вздыхаю и переодеваюсь, отмечая, что успела немного схуднуть и даже прокачать попу и бедра. Супер. Значит, надо продолжать в том же темпе.

Увы, тренировка не задалась. Мысли о Белозерском упорно лезли в голову, мешая сосредоточиться. Интересно, что он вообще тут забыл? Нет, понятно что, качаться ходил. Но почему именно в этом центре? В который хожу я. Других, что ли, мало? Москва же многомиллионный город с большим количеством возможностей.

А еще я не понимала, почему наша встреча меня так задела. И почему не хотела, чтобы Михаил меня узнал. Я же не преступница в бегах и Михаил мне ничего плохого не сделал, чтобы так шарахаться. Но рванула от него сверкая пятками без особых на то причин.

И это непонимание жутко бесило.

От всех этих попыток разобраться в своих заморочках, я окончательно сбила себе настрой на тренировку. Промучившись полчаса, плюнула и ушла домой раньше.

По дороге постаралась освежить голову и перестать заморачиваться. Настраивала себя на то, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, и если мы с Белозерским снова пересечемся, то буду просто продолжать заниматься своими делами, а не забивать мысли глупыми переживаниями.

Поэтому на следующий день прихожу в центр с боевым настроем. Который пропадает зря, поскольку Михаил так и не появляется. Не вижу его ни на следующий день, ни через два. К концу недели решаю забыть это маленькое случайное недоразумение. Видимо, Михаил в тот вечер зашел в клуб совершенно случайно и повторять свой визит не намерен. И мне это было только на руку.

В среду я настолько расслабилась, что абсолютно забыла о времени, нарезая километраж на беговой дорожке. Отвлек меня только голос сотрудницы заведения.

— Прошу прощения, но центр закрывается через пятнадцать минут.

— А, да, простите. Сейчас. — улыбнувшись девушке, я решаю потратить еще пару минут, чтобы добить выбранный километраж. А душ и до дома подождет.

Как раз нажимаю на кнопку «стоп», когда слышится звук открываемой двери.

— Да помню я про время, ухожу уже, — бросаю слова, не оборачиваясь, и пытаюсь сойти с не успевший остановиться дорожки. Естественно, спотыкаюсь, начинаю заваливаться, но тут же попадаю в крепкий капкан мужских рук, которые возвращают мне устойчивое положение в пространстве.

— Ну что, беглянка? — слышится слегка насмешливый голос над ухом. — Попалась?

— Миша? — разворачиваюсь в полном шоке, сама не понимая, что только что перешла с мужчиной на ты. И выдала себя с головой, назвав его по имени.

— Ага! Значит, все-таки помнишь меня, маленькая врунишка. — косится на мою руку и, не заметив на пальце кольца, широко улыбается.

— Как? Как ты меня узнал? Сразу? — слова застревают на языке, во рту становится неимоверно сухо. А телу волнительно и очень жарко, потому что Михаил крепко прижимает меня к себе и отпускать, судя по хищному выражению лица, не собирается.

— Нет, — со смешком признается он, окидывая меня весьма многообещающим взглядом. — Все-таки ты сильно изменилась. Хотя и тогда была красавицей. Но сейчас ты просто леди-вамп. Роковая женщина.

— Ты преувеличиваешь, — хмыкаю. — И увиливаешь от ответа.

— Мне помогла твоя анкета, Лана. Которую ты заполнила во время первого визита в центр. Там есть все твои данные, включая старую фотографию.

— Это возмутительно. — хмурюсь я. — Разве сотрудники имеют право раздавать личную информацию кому попало?

— Кому попало — нет, — с коварной улыбкой соглашается мужчина. — А вот владельцу заведения имеют право. Улавливаешь связь?

— Улавливаю, — признаюсь со вздохом. Сложить два и два было нетрудно. Белозерский не просто посетитель, а владелец клуба «Goldfit». Зашибись. — А теперь отпусти, будь добр.

Так странно, но выкать мне Белозерскому больше не хотелось. От шока, наверное. Говорят, люди под всплеском адреналина и со сломанными ногами могут пройти. Видимо, у меня тут нечто похожее.

— Нет. — категорично заявляет этот нахал. — Смотрю, ты развелась со своим недоделком?

— Ага, — не вижу смысла отрицать очевидное.

— Тогда это следует отметить.

— Я уже давно это сделала. С подругой. Душевно посидели.

— А сегодня это сделаешь со мной.

Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но мне его тут же закрыли. Поцелуем. Глубоким, яростным, таким, что начиналось головокружение и подкашивались ноги.

Не знаю, может, всему виной то, что у меня давно не было мужчины, но я поплыла как растаявшее мороженое. И сопротивляться даже не думала. Хотя где-то на подкорке мозга и зрел протест.

Рассудок устроил одиночный пикет с плакатом «Остановись, дура, пока не поздно». Но как и всегда, его никто не послушал.

Когда Михаил наконец прервал поцелуй, я не смогла даже отойти, лишь обессиленно прислонилась к нему, положив голову на плечо.

— Ну