Найди сердце королевы - Фэя Моран

быстро выветриваются из головы. «Отец не станет пускать своих важных верных псов на такое пустяковое задание, у них других дел полно», – возражает собственным предположениям парень.

Остаётся один-единственный возможный человек. Но Гай молится, чтобы догадка оказалась ошибочной.

– Кого? – спрашивает он, будто надеется услышать ответ.

Вистан ухмыляется. И ухмылка эта куда страшнее гневного голоса или злых глаз. Потом мужчина, ступая начищенными туфлями по сверкающему полу, направляется к дверям.

– И я знаю, что как минимум трое моих людей, Нейтан Блэквуд, Уэйн Томпсон и Зайд Парса, помогают тебе прятать девчонку. А это предательство. Просто знай: как только эти ублюдки попадутся в мои руки, мучения их будут страшнее смерти. Ты ведь лучше других знаешь, как устроены наши пытки и наказания за оплошность.

И с этими словами Вистан Харкнесс выходит из кабинета и запирает за собой дверь.

Гай поворачивает голову к рабочему столу, заприметив отцовский дневник для записей. Золотая ручка, помнится, всегда была всунута в специальный зажим, который держал её прижатой к обложке с внутренней стороны. Если сломать этот зажим, то вполне получится использовать его как отмычку. Гай начинает двигать стул по направлению к столу, ножки трутся о поверхность пола, создавая неприятный шум – но, к счастью, не настолько громкий, чтобы кто-то за дверью это услышал и пришёл проверить, как обстоят дела. Когда Гай оказывается достаточно близко к цели и уже тянется лицом к дневнику, чтобы воспользоваться зубами, дверь за его спиной издаёт щелчок. Парень молниеносно откидывается на спинку стула, делая вид, что никакого плана и в помине не было.

В кабинет входит девушка с крашенными в пепельный оттенок волосами, с глазами цвета пасмурного неба, в чёрном коротком платье с открытыми рукавами. На её левой руке татуировки тянутся от плеча и до самого запястья, покрывая процентов восемьдесят кожи. Рисунок состоит из многочисленных узоров.

– Вижу, ты уже что-то придумал, – усмехается она, поняв всё лишь при одном взгляде на закованного в наручники Гая у стола. – Но, к твоему счастью, это будет лишним.

Она подходит к парню и достаёт ключи из своего декольте, заставив Гая нахмуриться. Потянувшись к его запястьям, девушка отстёгивает наручники, и те с лязгом падают на пол. Гай потирает покрасневшие запястья, вставая со стула.

– Так ты на моей стороне, rebelle[2]? – спрашивает он.

Девушка сперва удивляется, услышав прозвище, которое Гай дал ей ещё в те времена, когда оба они были детьми. Она обучалась французскому по повелению родителей, а Гай, владея им в совершенстве, часто помогал ей практиковаться.

– Кто знает, – пожимает плечами девушка. – Но с остальным тебе придётся разобраться самому.

Она кивком указывает на окно. Гай раскрывает шторы и осторожно выглядывает вниз. Под ним стоят двое вооружённых охранников, задача которых – не дать ему улизнуть.

– Как ты сюда пробралась? – спрашивает он, повернувшись обратно.

– Твой папаша отправил меня уговорить тебя не совершать глупостей.

– И он решил, что ты так и сделаешь?

– Ты ведь знаешь, он доверяет мне как самому себе.

Гай это и правда знает, так что больше вопросов об этом не задает. Но возникает другой:

– Но если я сбегу, они поймут, что ты помогла мне.

– Не поймут, если я сделаю так.

И тут девушка с силой бьётся о стену лицом, едва не упав. Гай стоит ошеломлённый, но догадка приходит почти сразу – когда она поворачивается к нему, демонстрируя кровавую улыбку и нос, из которого хлещет кровь, пачкая её шею и зону декольте.

– Скажу, что ты напал на меня, а сам сбежал, – довольно парирует девушка. – При виде такого они мне поверят.

– Истинная rebelle, которую я всегда знал, – отвечает Гай.

Она кивает всё с той же усмешкой.

– А теперь поспеши, пока никто не решил заглянуть сюда раньше времени.

Парень благодарит её, несмотря на некоторые сомнения, и подлетает к рабочему столу отца. В нижнем ящичке хранится пистолет. Он забирает его, проверяет обойму, затем суёт оружие за пояс штанов, прикрыв его рубашкой. Гай раскрывает ещё один ящик и обнаруживает боевой нож с остро наточенным лезвием. Хватает и его.

– Я обязательно отплачу тебе за помощь, – говорит он напоследок, а потом залезает на окно.

Один охранник отошёл чуть дальше от второго. Если всё правильно рассчитать, можно убить их обоих секунд за пять. Парень крепко сжимает рукоять ножа в правой руке, считает в голове до десяти, а потом прыгает вниз. Он приземляется прямо на одного из охранников, повалив крупного мужчину на землю. Лезвие ножа, сверкнув в воздухе, тут же вонзается в жилистую шею, проткнув её насквозь. Задета сонная артерия. Брызнувшая кровь пачкает рубашку и штаны, вызвав у него неприязнь, из-за которой он отодвигается чуть назад. Тем временем второй охранник уже летит к Гаю, увидев произошедшее. Рука его тянется к рации, а значит, действовать нужно как можно быстрее, пока он не сообщил о происходящем коллегам, иначе сюда сбежится больше народу. Но у беглеца есть огромное преимущество – он сын босса всех этих людей. Они не осмелятся нанести ему серьёзного вреда.

Гай подскакивает на ноги, а потом ловко уворачивается, когда мужчина собирается схватить его, оказавшись у него за спиной. Парень выбивает рацию у него из рук, а затем наносит несколько ударов кулаком под дых, заставив прогнуться. Нож вонзается в широкую спину охранника. Гай достаёт пистолет, оснащённый глушителем, и прикладывает дуло ко лбу задыхающегося от боли мужчины.

– Кого отец нанял для поисков Каталины Норвуд? – спрашивает он, надавливая дулом сильнее.

– Я служу вашему отцу и предан ему во всём, – отвечает охранник, показываются окровавленные зубы.

Это значит только одно – он ничего не скажет.

Торжество, которое происходит на другой стороне двора дома, идеально заглушит все посторонние шумы. Музыка слишком громка, весёлые танцы занимают всё внимание гостей.

Гай вздыхает, а потом пускает пулю в череп лежащего перед ним мужчины. Вистан так искусно вербует людей, что все они готовы умереть ради него, они лишаются разума и стелются перед ним, как настоящие рабы. Охрана не исключение.

Парень прикрывает пальцами остекленевшие раскрытые глаза убитого и шепчет себе под нос: «Упокой Господь твою душу», а затем встаёт, оглядываясь по сторонам.

Путь не долгий, но достаточно трудный.

Однако думать об этом становится проще, когда он вспоминает, ради кого всё это совершает.

* * *

Нейт не отходит от окна ни на минуту, периодически выглядывая наружу и сжимая в руке нож, которым скользит по стене возле себя, как бы выводя невидимые узоры. Нож, на котором