Отпуск в лотерею - Татьяна Рябинина

class="p1">Я лежала и ухмылялась в полотенце, когда на спину вдруг посыпались капли воды, показавшиеся ледяными. Вздрогнув и едва сдержав визг, я приподнялась резко и увидела – ну да, все того же чертова Макса. Борис что-то сказал ему по-английски, и тот ослепительно улыбнулся:

- Sorry!

И ведь мы не у самой воды лежали. Должен был обтечь уже, пока до нас дошел. Или что, специально отряхнулся рядом, как мокрая собака? Вот ведь придурок!

Я поймала себя на том, что изо всех сил стараюсь не улыбнуться. И не пялиться на его обтянутую мокрыми синими плавками задницу – крепкую, мускулистую. Ну… не слишком откровенно пялиться. В конце концов, мужчины же раздевают женщин взглядом, почему нам нельзя?

Тут я вдруг представила, как взглядом стащила с Макса плавки. Прямо здесь, у бассейна. Вот буквально – подцепила за резинку и стянула. Дистанционно.

Интересно, а неприличные мысли у меня тоже на лице написаны?

На всякий случай я снова уткнулась носом в полотенце. Тем более Макс из зоны видимости пропал.

Борь, ты, вообще-то, можешь продолжать. На чем мы там остановились?

Но, видимо, холодный душ сбил его с настроя, поскольку продолжения не последовало. Мы еще позагорали, лениво перебрасываясь фразами ни о чем, немного подрызгались в бассейне, и я даже пару раз скатилась с горки, одолжив коврик у какой-то девчонки. Договорились, что встретимся после ужина. У меня была первая смена, поэтому оставалось время привести себя в порядок для ночной светской жизни.

Приняв душ, я настроила кондиционер на приятную температуру и прилегла отдохнуть. Полистала в галерее фотки, сделанные при отплытии и у бассейна, отправила несколько Вике.

«ЫЫЫ какой Борюсик!» - тут же прилетело в ответ.

Пока мы трепались в воцапе, незаметно подкатило время ужина. Мой ресторан находился на десятой палубе, и туда уже активно тянулся народ. Отметив в компьютере пассажирскую карточку, девушка-хостес выдала пластиковый номерок, и я пошла разыскивать свой столик.

Моими соседями оказались пожилая супружеская пара из Сингапура и женщина лет сорока из Португалии. Мы познакомились, но довольно сдержанно, и это меня вполне устраивало: мой хилый английский не располагал к бурному общению. Выбор блюд оказался небогатым: что-то мясное и что-то вегетарианское. Однако в бланке меню на завтрашний обед значились уже по четыре варианта закуски, первого и второго. Дело было за малым: догадаться, что именно предлагают. Пришлось звать на помощь гуглопереводчик.

Оторвавшись от телефона, я посмотрела через плечо сидящей напротив Ю Мин и напоролась на взгляд…

Что там Борис говорил? Что лайнер как город, где за две недели можно ни разу не встретиться? А третий раз за один день – ничего?

Макс сидел за соседним столом и таращился на меня, улыбаясь от уха до уха. Так, что губы сами тянулись растянуться в ответ. Вот есть же такие люди, у которых улыбка как зараза: и не хочешь, но подцепишь.

Видимо, Макс расценил это как признак установленного контакта. Потому что когда я, закончив, пошла к выходу, он догнал меня в холле.

- Кэтрин, как насчет выпить в баре?

Ответить я не успела, потому что именно в этот момент принесло Бориса - хотя его смена начиналась еще через двадцать минут. Как будто почуял что-то.

Мгновенно оценив ситуацию, он смерил Макса уничтожающим взглядом и обнял меня за талию.

- Проблемы, Кэт?

Вот интересно, почему «Кэтрин» в исполнении Макса звучало даже мило, а «Кэт» от Бориса как-то не очень? Да еще в сочетании с затасканным до катышков «проблемы».

- Никаких проблем.

Макс состроил какую-то забавную гримасу и испарился. Борис тоже что-то такое сотворил с лицом, но вовсе не забавное.

Дядя, а ты, оказывается, ревнивый?

- Пойду со своими рекламными делами разбираться, - я показала записку, которую взяла с собой, чтобы не перепутать номер каюты. Память на числа у меня была отвратительная. – Напишу тебе, когда закончу.

- Давай, - Борис провел ладонью по моей спине, задержав ее чуть ниже талии. – Договоримся.

***

На мой стук в рекламной каюте никто не отозвался.

Прекрасно! Могли бы и уточнить, после какой смены ужина приходить. Не буду же я тут под дверью целый час топтаться.

Так, господа, я нужна вам не меньше, чем вы мне. Поэтому сделаем ход лошадью.

В «ресторанном» платье карманы были чисто для видимости, пришлось прицепить на пояс микросумку, куда влезал телефон и оставалось немного места для пассажирской карточки, пудреницы, расчески, ручки и упаковки бумажных носовых платков. Вытащив записку, я нацарапала на обороте:

«Приходила, никого не застала, ушла. Я в 730-ой. Смена в ресторане первая».

Подумав, добавила номер телефона и просунула листок в дверную щель. Пусть сами меня ищут. Только уже завтра. На сегодня рабочий день закончен. Даже если он еще и не начинался.

Подумав, я решила в каюту не возвращаться. Платье приличное, макияжа хватит. На вечер сгодится. Ресторан был на этой же палубе, почему бы не сделать кружок… для моциона, - тут я хихикнула, вспомнив Бориса с его ЗОЖем, - и подождать в холле.

Выйдя из внутреннего коридора на открытую часть, я повернула в сторону кормы. Оказалось, что любителей погулять после еды не так уж и мало. Почему-то я думала, что по палубам все должны передвигаться в одну сторону, как на катке, но люди этим явно не морочились. Одни обгоняли, другие шли навстречу.

- Gotcha*! – кто-то поймал меня за талию.

Кто-то? Можно было даже не смотреть.

- Hands off**! – потребовала я, пытаясь не рассмеяться.

Вот правда, он раздражал меня, но при этом я ни капли не злилась. Зато когда что-то правильное начинал вливать Борис, это было уже совсем другое раздражение.

Руки Макс убрал, но все равно остался в опасной близости. А если нас обгоняли, и вовсе притискивался вплотную. Он трещал, как сорока, и мне ежеминутно приходилось просить его говорить помедленнее.

- Откуда ты? – спросил он. – У тебя такой смешной акцент.

- Из России, - не хватало только это скрывать. Кому не нравится, тот может быть свободен.

- Вау, Раша! – Макс закатил глаза и поинтересовался, с кем я оставила своего медведя.

Пришлось сказать, что медведя я сдала в зоопарк, поскольку тот заболел алкоголизмом. Слишком много пил водки из самовара, потерял ушанку и продал балалайку.

- Вернусь домой, заведу нового.

- Следи, чтобы и этот не напивался.

- Ну да. Пьющий медведь – горе в семье.

Мы ржали, как