Излечи мою душу - Кэрри Лейтон

и провел рукой по волосам. Жест показался мучительно медленным.

– Ничего. Ты вроде бы спешила домой. Так почему еще здесь?

Ну а чего я хотела? Чтобы мы смеялись и шутили как друзья? Томас не прикидывается мудаком – он и есть мудак. А я идиотка. Что еще тут сказать?

Я пожала плечами и пошла: хотелось поскорее убраться подальше от Томаса и его хамства. Однако не успела свернуть за угол, как он позвал меня по имени. Первый раз.

Я удивленно остановилась, подумав, что мне показалось, но потом снова услышала его голос. Громче. Гордость требовала не оборачиваться, но какая-то другая часть меня хотела дать Томасу шанс извиниться.

Я вернулась и встала напротив него, скрестив руки на груди.

– Жду извинений.

– Я не собираюсь их приносить, – хмыкнул он.

– Тогда какого черта ты заставил меня вернуться?!

– Потому что ты такая рассеянная, что забыла сумку, – Томас поднял ее с земли и бросил к моим ногам.

Больше сдерживать гнев я не могла.

– Какой же ты идиот! Преследовал меня несколько дней, а теперь пытаешься… пытаешься… – слова застряли в горле, я не понимала, что делаю и чего хочу добиться. – Знаешь что, иди к черту! – наконец выпалила я и топнула.

На его лице появилось ехидное выражение. Ради сохранения чувства собственного достоинства мне следовало уйти, но я не двигалась. Стояла, будто подошвы моих ботинок приклеились к бетону, потому что… что-то в его измученных глазах подсказывало: на самом деле Томас не хочет, чтобы я уходила. Хотя, скорее всего, это лишь мои фантазии.

– Тебе нравится подшучивать надо мной и провоцировать? – спросила я.

Томас потушил окурок и выпустил клуб дыма изо рта.

– Ты легкая добыча.

– Знаешь кто смеется над легкой добычей? Засранцы! Это про тебя?

Он громко выдохнул и потер ладонью лицо.

– Не устала нести чушь?

– А ты не устал так себя вести?

Я уже приготовилась к очередной его колкости, но Томас промолчал. Мы некоторое время прожигали друг друга взглядами, а потом Томас вдруг улыбнулся. Криво улыбнулся.

– И чему ты радуешься? – смутилась я.

Следить за резкими перепадами его настроения утомительно.

– Ты забавная, когда пытаешься быть крутой: напоминаешь рассерженного котенка, – заявил он.

Я бросила на него косой взгляд.

– Что ж, рассерженный котенок сейчас уберется с дороги.

Я снова собралась уйти, но на этот раз Томас не позволил.

– Погоди.

Его глубокий голос эхом прокатился по двору, и у меня по коже тут же поползли мурашки.

– Что? – я была сбита с толку. – Ты только что сказал, что…

Тут я запнулась, потому что по лицу Томаса стало понятно: он больше не хочет слышать никаких вопросов. Оставалось определить, искренен ли он сейчас или снова играет. Но сделать это у меня не получилось. Передо мной был слишком сложный человек.

– Хочешь, чтобы я осталась?

Томас уставился себе под ноги и безразлично дернул правым плечом.

– Или говори, или я ухожу. Без шуток, – предупредила я.

– Останься, – прошептал он и посмотрел на меня.

От его напряженного взгляда у меня вспыхнули щеки.

Глава 8

Мы молча сидели на лужайке бок о бок. Позади стрекотали сверчки и жужжали другие насекомые. Глядя на приглушенные огни кампуса, я думала о том, как мне сейчас неловко. Томас же выглядел совершенно спокойным, только щелкал язычком банки с газировкой. Мне же было некуда деть руки: я то начинала выдергивать травинки, то рассматривала секущиеся кончики своих волос – даже подумала, что пора их состричь.

– Ничего себе, как я тебя нервирую, – хмыкнул Томас.

– Ничего подобного, – солгала я, оставляя волосы в покое. – Почему ты не на тренировке?

– Потому что не хочу, – сухо ответил он.

Ну да, теперь мне все ясно.

Я перевела взгляд и невольно залюбовалась татуировкой на его бицепсе: косые песочные часы обмотала колючая проволока, внутри часов можно было увидеть трех маленьких черных бабочек, готовых вот-вот взлететь. Мне стало интересно, что значит этот рисунок, но спросить я так и не решилась – знала, что Томас не ответит.

– Хотела бы и я сделать татуировку, навсегда что-нибудь запечатлеть на коже. Но я трусиха: даже мысль о крошечных иголках вызывает у меня дрожь.

Томас посмотрел на меня исподлобья.

– Холодно. Не хочешь вернуться в зал? – сменила я тему.

– Нет.

– Что с тобой? Расскажешь, что тебя так расстроило? – я рискнула наконец спросить об этом, хотя догадывалась, что услышу.

– Нет.

Это было очевидно.

– Томас, может, ты не в курсе, но для диалога ответа «нет» недостаточно. Разговор требует усилий, – стала объяснять ему я, как ребенку.

– Разве я сказал, что хочу поговорить?

– Окей…

Черт, глупо было надеяться, что он мне доверится: мы же едва знаем друг друга.

– Я мешаю? Мне уйти?

– Если бы я хотел, чтобы ты ушла, тебя бы здесь не было, – буркнул он и кинул камушек.

– Хорошо.

Что делать? Говорить Томас не хочет… Сидеть молча? Ладно. Мне не сложно.

Я достала из сумки «Чувство и чувствительность» и стала читать при свете мерцающего уличного фонаря, краем глаза продолжая наблюдать за Томасом. Он лег на траву, скрестив руки за головой, и уставился в небо.

– Что ты делаешь? – удивилась я.

– Наслаждаюсь видом. Присоединишься?

– Нет… – меня передернуло от отвращения. – Трава грязная и мокрая.

– Ты не только обидчивая, но и брезгливая?

– Нет, просто…

– Замолчи и иди сюда.

Томас выхватил у меня книгу и положил ее на землю страницами вниз. Я вздрогнула: нельзя же так с книгами! Но возмутиться не успела, потому что Томас потянул меня за руку и я оказалась на траве рядом с ним. От такой неожиданной близости сердце забилось быстрее, а дыхание участилось. Или это от вида над головой?

На чернильном небе словно рассыпали яркие бриллианты: вдалеке угадывались знакомые созвездия Лебедя и Дельфина. Мне вдруг стало грустно.

Когда я была маленькой, мы с папой, втайне от мамы, часто забирались на крышу и искали в ночном небе самую яркую звезду. Я верила, что она исполняет желания. Жаль, что с уходом папы вся эта магия исчезла.

Мы лежали в тишине – лишь легкий ветерок шелестел рядом листвой. Томас размеренно дышал.

Хотела бы и я так уметь наслаждаться моментом, но от мыслей, что мои волосы касаются земли, по которой ходят люди и ползают насекомые, меня потряхивало. Вот бы сбежать домой, прыгнуть под горячий душ и уничтожить всех микробов, которые наверняка уже давно пируют на мне.

– Ты в порядке? – спросил Томас, слегка повернувшись.

Конечно. Всего лишь на грани нервного срыва.

– Да, все