Дьявол в руинах - Триша Вольф

серьезно? Это ведь и мой дом, не так ли? — Она разворачивается и направляется в коридор.

Я протягиваю руку, чтобы схватить ее за запястье, но тут же одумываюсь. Если я прикоснусь к ней вот так, то не смогу убедить себя в том, что перестану прикасаться к ней.

— Бриа, блять, прекрати. — Она смотрит на меня горящими глазами, тяжело дыша.

— Я выхожу замуж, Ник, — говорит она. — Если я достаточно взрослая, чтобы меня продавали как скот, ожидая, что я буду плодить сыновей для своего клана, то, думаю, я достаточно взрослая, чтобы пить и шататься, где и как мне вздумается.

Сморщившись от гнева и обиды, она поднимает бутылку. Она подавилась, с трудом сглотнув, и красное вино потекло по ее подбородку.

На яростном выдохе вырывается проклятие, и я легко выхватываю бутылку из ее рук.

Кашляя, она прочищает горло, ее слезящиеся глаза ловят мягкий свет люстр.

Не задумываясь, я протягиваю руку и провожу большим пальцем по ее подбородку, убирая пролитое вино. Ее тело замирает, и, черт возьми, эти глубокие, проникновенные глаза, наполненные слезами, делают что-то опасное для моего едва сдерживаемого самообладания.

Ее кожа мягкая и нежная под шершавой подушечкой моего большого пальца, и желание продолжать прикасаться к ней, запустить руку в ее волосы и притянуть ее рот к своему — это первобытное требование, пронизывающее все мое существо.

С силой отдернув руку, я делаю шаг назад, как будто это может остановить мою неистовую потребность. Даже когда между нами был целый океан, я не мог остановить безумные, навязчивые мысли о ней.

Я отвожу взгляд.

— Очевидно, ты уже достаточно нагулялась сегодня. Иди в постель, Бриа.

— Боже, после многих лет моего отсутствия ты вдруг ведешь себя как властный брат. — Она качает головой, пьяно теряя равновесие.

Это обвинение — расплавленный гнев, бурлящий в моих венах. Она даже не представляет, на какие жертвы я пошел за последние два года, чтобы сохранить контроль над ней, и за одну ночь она проверяет все мои границы.

— Нет. Знаешь, что? — Она упрямо скрещивает руки. — Думаю, на сегодня с меня достаточно приказов от мужчин в моей жизни. Спасибо. — При этом она проталкивается мимо меня, задевая мою руку.

Я поворачиваюсь и наблюдаю за сексуальным покачиванием ее бедер, когда она подходит к другому столику и берет открытую бутылку вина. Затем она, спотыкаясь, направляется в коридор, ведущий к винному погребу.

Из моего сжатого горла вырывается мрачный стон.

Такую сторону Бриа я еще не видел. Она поджигает фитиль, который и так был слишком коротким, когда дело касалось ее, и превращает вспыхнувшие угли в ревущий огонь.

Мои мрачные мысли, возникшие сегодня ночью, побуждают меня погнаться за ней, перегнуть ее через стол, сдернуть эти розовые трусики и положить конец моим страданиям и брачному контракту.

Я напрягаю шею и подавляю в себе желание погубить ее.

Я дал клятву защищать ее, и это значит, что даже от меня. Как бы сильно монстр ни хотел ее погубить, это все равно что осквернить священный артефакт. Она — ангел для моего дьявола.

Она выше меня.

Моя Ангиолетта.

Я должен найти другой способ помешать свадьбе, с помощью Люциана или без него. А пока мне нужно надеть на Брию пару гребаных штанов, пока она не свела меня с ума.

С покорным вздохом я ставлю бутылку вина на стол и следую за ней, намереваясь внимательно следить, пока не смогу либо убедить ее лечь в постель, либо вынужден буду взвалить ее на плечо и отнести туда сам.

— Тебе туда нельзя, — говорю я ей вслед.

Бриа замирает на верхней площадке лестницы, устремив взгляд вниз, в темный винный погреб.

Обычно у входа стоит охранник, чтобы не пускать незваных гостей. Но маскарад подошел к концу, как и запретные игры для VIP-гостей Эленор.

Сделав большой глоток вина, Бриа ставит голую ступню на первую ступеньку.

— Мне всегда было интересно, что здесь внизу. — Она смотрит на меня с вызывающим блеском в глазах. — Никто не должен знать, Ник. Это может стать нашим секретом. — Озорная улыбка играет на ее полных губах, после чего она смотрит на лестницу и начинает спускаться.

Иисус. Я провожу рукой по лицу. Клянусь богом, она играет с гребаным огнем. Я срываю галстук с воротника и бросаю его на пол. Мое тело превратилось в печь.

— Один взгляд, и ты отправляешься в постель, — говорю я, шагая за ней.

Мягкий стук ее босых ног по дубовым ступенькам заставляет меня задуматься о том, на что она может наступить или во что вляпаться там, внизу. Я бормочу проклятие себе под нос. Не давая ей возможности возразить, я хватаю ее за запястье и обхватываю рукой за шею, заключая ее стройное тело в свои объятия.

Ее крошечная фигурка прижимается ко мне, и она бьет ногами.

— Какого черта, Ник?

Прижимать ее к себе чертовски приятно. Она идеально подходит. Мои пальцы скользят по ее обнаженному бедру, мягкость ее кожи разрушает мою нервную систему.

— Поверь мне, — говорю я, делая два шага за раз, чтобы быстрее довести нас до подвала. — Ты не захочешь касаться этого пола.

Когда я вхожу в кромешную тьму подвала, я чувствую, как ее пробирает дрожь. Я нахожу выключатель на стене и включаю его. Подвал освещается туманным сиянием мерцающих светодиодных свечей.

Бриа подносит ко рту болтающуюся в руке бутылку и делает небрежный глоток, чтобы успокоить нервы.

— До меня дошли слухи…

— Слухи ходят обо всех, — говорю я, уводя нас дальше в комнату, чтобы она могла полностью насладиться видом. — Если я когда-нибудь узнаю, что ты придешь сюда во время бала…

— Что? — требует она, бросая на меня негодующий взгляд. — Честно говоря, я больше не думаю, что ты или кто-то другой может угрожать. Мое будущее уже предрешено. Что ты можешь сделать со мной еще хуже?

Я выдерживаю ее взгляд, напряженно дыша и набирая в легкие воздух.

— Поверь мне, — говорю я, — всегда можно сделать что-нибудь похуже.

Она с трудом сглатывает, прежде чем отвести взгляд.

Я останавливаюсь перед рядом клеток. Так далеко я ее не заведу. Оглядев подвал, я нахожу выброшенный пиджак от смокинга и бросаю его на бетонный пол, а затем ставлю ноги Бриа на шелковую подкладку.

— Спасибо, — рассеянно говорит она, блуждая взглядом по клеткам.

С серебряного кольца, подвешенного в центре одной из них, свисают веревки. Цепи обвивают прутья другой. Кожаные флоггеры, плети и другие различные инструменты, предназначенные для причинения боли и получения удовольствия, разбросаны по перегородкам комнаты.

Эленор по-своему