Научи меня дышать - Алисандра Ким

а я словно слышу ее вскрик. Иногда ночи не сплю, потому что ее вижу. Она упала. И головная боль. Была не случайной. Острая форма глиобластомы. Опухоль головного мозга. Мама слишком любила эту жизнь, каждый миг куда-то спешила. Торопилась жить. И не хотела тратить ее на больницы. Она никогда не жаловалась. Только в тот день. Видимо боль была слишком сильной. — Элину вдруг прошиб горячий озноб. Сейчас она поступает точно так же. Не ради жизни. Он панически боялась повторения. Легко сказать — нужна повторная операция. Ее случай это не просто разрез и швы. Это переломанные кости, замена металлических пластин. И снова учиться ходить, мириться с адовой болью. Снова отказаться от чего-то важного. Если Дима узнает. Нет. Она уйдет тихо, не прощаясь. Сначала сделает нечто важнее жизни. Освободит жизнь того, кого любит.

— Дим. Димочка мой. Но ты не думал, что умереть для нее так было лучше, чем в больнице. Жестокие слова. Прости. Прости за такие фразы! Но зная это, как ты можешь винить себя! Да, принять выбор близкого человека иногда очень сложно. И мама твоя тоже немного эгоистично поступила. Но в той ситуации ты все равно не смог остаться с ней. Даже если была бы операция. Это необходимость помощи со стороны. Это невероятная сила воли. Стремление жить и побеждать. Она могла превратиться в овощ. и ты не смог бы ей ничем помочь в любом случае!

— Я должен был заметить это! Должен был настоять на лечении!

— Тебе было 10!

— И я упивался ненавистью к отцу. Бесконечными походами и прогулами школы!

— Пусть возраст 10 лет это не оправдание. Дим. Но твоя мама, наверняка знала, что делает. И отец твой мог знать. Скорее всего, Алексей знал о состоянии Татьяны. Да?

— Мог. Он быстро приехал. Очень быстро. Когда все случилось, мир перевернулся для меня. Элли! Я ведь и отца хотел прогнуть. Гонимый своей ненавистью.

— Решил откровенничать до конца?

— Выдержишь?

— О! Раньше так редко слушала твой голос. Только глазками сверкал.

— Я хотел отжать бизнес отца, когда вернулся из армии. Мне тогда 22 было. Кажется. Тебе 12.

— При чем тут я? Ты ко мне и близко не подходил.

Они уже стояли возле машины. Дима подсадил Элли на капот. И встал рядом. Тихо так. Даже ветер, гоняющий листву, стих.

— Ты не помнишь. Но мы целовались. За долго до того, как ты в меня влюбилась.

11

Глаза Элли очень сильно расширились. Она даже дышать перестала.

— Не верю! Я что под наркозом была?

— Хуже. Твоя первая пьянка. Вы тогда только начинали свои вечеринки у озера. Вот тогда родители точно против были. Из дома тайком сбегали. Андрюха был еще правильным мальчиком. Так что ты одна поселок на уши поднимала. Вы с Лизой и еще парочкой каких-то придурков решили в 12 лет оторваться. И пили. Много пили. Или курили. Не знаю точно. Я тогда с ума сходил. Не мог разобраться правильно ли поступаю. Бродил по поселку. Даже хотел дом спалить. Дождь лупил, как из ведра.

— Это не мог быть ты! — Элина даже покраснела на миг, вспомнив свои сны. Так это было наяву?

— Я за тобой следом в лес пошел. Не сразу, но пошел. Реально, я тогда настолько был под кайфом от того, как ты лазила по стене.

— По стене?

— Видел, как из дома вылезла. Офигел тогда. Скалолазание запретил себе после смерти мамы. Но увидел тебя, и аж все раны засвербело. Прошибло насквозь тогда. Тебе 12 было. Угловатая, худющая, как дитя подземелья. Веснушки по всему лицу. На фига кстати веснушки вывела?

— Не вывела. После больницы, они сами ушли. Кожа стала как полотно белое. Я даже загорать нормально не могу.

— Веснушки твои тогда видел. Прикинь. Никогда на девчонках не залипал. А на тебе залип. И вот тут услышал ваш тусняк у озера. Еще там не оборудовано все было. Вы точно как дикари. И пили из горлышка что-то крепкое.

— Водку. Мы тогда эксперимент проводили. Кто быстрее отключится. И косяк курили. Стас кажется у отца стащил. Он за это потом получил по полной от отца. Но все равно не верю, что тогда это был ты.

— Вам было по 12! Тебя никогда не пороли?

— Ой, вот ты точно не нуди, Соболев! Я хоть не трахалась по всем углам, и не раскидывалась трусами.

Она спрыгнула с капота, и Дима ухватил ее за плечи.

— Ты бродила одна по лесу! Под дождем! Танцевала! Господь всемогущий, как ты танцевала тогда! Обезумившая малолетняя стриптизерша! Скинула шорты и попыталась в воду прыгнуть!

— Ты меня остановил?

— Выловил за волосы! Ты отшвырнула меня. Удивлялся еще, откуда сила в таком скелетообразном!

— А потом? — она потерла виски. Ведь забыла уже почти. А тогда, в самом деле решила, что это просто сон. — И ничего не сказал? Почему ты никогда ничего не говорил о таком?!

— Да есть ли смысл в разговорах? Элли. Ты меня поцеловала. Улыбнулась своими развратными губами, сверкнула безумно красивыми глазами, в 12 лет! разозлился я тогда сильно! Потому что в таком состоянии легко могла нырнуть и не всплыть.

— Вот какая я нехорошая была с самых ранних лет. Испугался, значит. И это все?

— Я не я, если оставлю последнее слово не за собой! Я тебя подхватил на руки и отнес в гостевой домик. А там. Сама понимаешь. Не удержался. Педофилом себя ощутил потом. Но устоять не смог. Ты кусала свои губы. И улыбалась. А потом своим голоском пропела:

— Красивый ты, поцелуешь еще?

— Я так сказала?

— Сказала. И я поцеловал. И это был не просто поцелуй. Я тогда очень хотел сорвать твои симпатичные трусики с утенком и сделать женщиной.

— Уф! Вот это меня огорошил.

Она спрятала лицо в ладонях. И покраснела.

— Эй! Я же просто поцеловал. И уложил спать.

— Ты уснул со мной.

— Значит помнишь?

— Нет. Мне София рассказала, что из домика тогда утром кто-то вышел. Я так и не узнала кто. Не спрашивала. Никто не говорил. Эта история забылась давно. Но теперь ты нарисовал ее совсем в ином свете. И мне снились сны. Все то, что рассказал, я думала это был сон! И никогда не понимала, кто же мне так упорно снится!

— Элли, ты тогда мне кое-что сказала.

— Я могла говорить?

— Очень не просто было слова разобрать. Но ты сказала, семья это наша сила!

— Зачем?

— Я же мстил отцу. И был там только