Развод. Не простить измену (СИ) - Томченко Анна

Алла дёргала меня на себя. Я запнулась на ступеньке и взмахнула руками, пытаясь схватиться за перила. Меня качнуло сначала назад, потом вперёд. Алла накренилась ко мне. Я ударила ее по запястью, и в тот момент бывшая подруга разжала руки и…

Она толкнула меня в плечо.

Я потеряла равновесие. Руки не дотянулись до перил. Меня шатнуло назад, и в пояснице все прострелило болью от столкновения ребра ступеньки и копчика.

Я старалась обнять себя руками пока летела с лестницы. Я пыталась остановить падение и зацепиться пальцами за ступеньки с гладким кафелем, но только обламывала под корень ногти. В левом локте что-то больно хрустнуло. А головой я стукнулась об пол.

Лёжа и боясь пошевелиться, я с ужасом понимала, что только что пролетела сорок степеней, и внизу живота, даже ниже, там где лобковая кость, все сковало болью. Невыносимой, режущей и разрывающей.

Меня охватил ужас, и я в попытке унять спазм перевернулась на левый бок и завыла от боли. Локоть. Давление на него усиливалось, и я не могла шевельнуть пальцами, а между ног все пульсировало, тянуло и горело. Словно мгновение и на джинсах проявится кровавое пятно

Я закусила губы.

Моя маленькая девочка. Моя малышка.

Кто-то закричал. Ко мне подбежал охранник. Я плохо его слышала. На висках выступил пот. Рядом охнула женщина, она пыталась понять, что случилось. Она стараясь помочь мне встать, но при малейшем движении боль внизу живота становилась невыносимой, и я заскулила.

— Скорая… скорая… — кто-то прокричал в толпе.

Какофония звуков. Советы нелепые. Меня старались посадить, поднять, а я просто вышла на одной ноте.

Нет. Нет. Господи прошу только не это.

Фельдшер подлетел ко мне. Я потеряла счёт времени. Меня пытались осмотреть, кто-то рассказывал детали падения. Я хватала ртом воздух и выла. Меня погрузили на носилки.

Время, время…

Все неслось, все стиралось.

Приемный покой, шум в коридоре больницы. Я прижимала колени к животу, стараясь свернуться в клубок.

— Что с ней? — холодный голос дежурного врача.

— Падение с лестнице в торговом центре.

Я кусала губы. Меня трясло как при простуде. Под курткой все тело было мокрым.

— Прошу, прошу, прошу вас… — лепетала я. — Я беременна…

Голоса менялись и тот грубый прозвучал набатом.

— Твою мать! В гинекологию ее в первую очередь.

Врачи менялись. Я старалась отследить их лица, их реакции.

С меня медсестра стянула куртку и охнула, увидев распухший локоть.

— Да быстрее позови ее сюда! — крикнула она своей напарнице. Та быстро что-то сказала и та, которая стягивала с меня одежду, бросила зло в сторону коллеги: — Тут помощь нужна, сейчас все начнётся, а вы телитесь!

Господи… я прошу. Умоляю.

В коридоре раздался громкий шум и голос моего мужа…

Мои глаза испуганно округлились, а крик застыл в горле.

И теперь я понимала почему во сне так и не смогла найти свою малышку в колыбели.

Глава 18

Меня стала бить крупная дрожь, и я захлёбывалась слезами, выла как раненое животное. Медсестра напугалась и постаралась прижать меня к кушетке.

Моя девочка. Моя маленькая девочка.

— Тише, тише… — шептала женщина, склонившись надо мной. — Говори где болит. Сейчас врач придёт. Ты знаешь какая она у нас? Ууух!

Я обмякла на кушетке, повернув голову на бок. По вискам стекали слёзы.

— Меня толкнули… — хрипло призналась я. — Любовница мужа меня толкнула с лесницы. И низ живота резко заболел…

В смотровую влетела женщина в годах с осветленными волосами и очками на кончике носа.

— Что тут? Выкидыш? Мамочка успокойтесь, — сказала она, уже обращаясь ко мне. Холодные руки коснулись внутренней стороны бёдер, загремело «зеркало». — Тише, тише. Я только посмотрю. Тянет?

Я судорожно кивнула, не могла произнести и звука. Медсестра склонилась надо мной ещё раз и осмотрела отёкший локоть.

— Тут ещё и перелом закрытый скорее всего…

Акушер-гинеколог кивнула. Убрала «зеркало».

— Так, давай я пропальпирую, а ты скажешь где больно…

Я кивнула.

Все те же холодные руки прошлись по низу живота. Спустились к лобку и я даже сказать ничего не успела, как новый спазм боли скрутил, и я дернула ногами.

— Где, мать вашу, моя жена?! Я вас всех нахрен засужу! — орал в коридоре Антон. Дверь чуть не слетела с петель, когда супруг дёрнул ее на себя и влетел в кабинет в верхней одежде и с перепуганным выражением на лице. — Аня!

Его голос прошёлся мне по нервам, и я чуть было не стала матом его крыть, но медсестра меня опередила, заслонив собой.

— Выйдите немедленно! Здесь осмотр проходит. У нас выкидыш, а вы врываетесь…

Антон выронил из рук папку с документами и растерянно посмотрел на меня.

— Аня… — тихо прошептал он, а медсестра быстро его подхватила под локоть и стала тащить в сторону двери. — Ань…

Что он дальше хотел сказать, я уже не слышала, потому что дверь разделила нас.

Гинеколог подняла на меня глаза и тихо сказала:

— Плод в порядке…

Повисла пауза, во время которой мы с врачом внимательно смотрели друг на друга. Я с мольбой во взгляде , она — с сомнением.

— Я не буду никому давать ложную информацию… — сказала женщина и потянулась за датчиком узи. — Это подсудное дело, а муж у вас…

— Не говорите ему вообще ничего… — взмолилась я. — Прошу вас. С ребёнком он меня никогда не отпустит. У него любовница и ребёнок с ней. Он его отобрать решил и если он узнает, что я беременна…

— Он и так об этом узнает через пару месяцев… — хмуро заметила врач. — И вот… на сохранение надо лечь. На недельку. И седативнве прокапать. Жуткий гипертонус матки. А это уже угроза выкидыша. До падения были боли?

Я туго сглотнула, не понимая как мне быть, но все же ответила:

— Меня тошнит по утрам и вечерам и последние несколько дней, да, тянуло. Как будто перед месячными.

— Ну вот… — протянула врач. — Сейчас никаких интриг…

— Вы можете ему хотя ты не говорить? Я сама подпишу все бумаги, а по закону вы не можете ничего сообщать родственникам без моего согласия, — не помню где я это вычитала. По-моему у матери в справочнике судебной медицины.

— Это в психиатрии… — вернула меня с небес на землю врач. — Но я промолчу. А вы останетесь в стационаре. Сами объясняйте.

Я кивнула.

Меня перевели в палату где поставили капельницу и где было ещё три женщины. Одна беременная на позднем сроке, другая взрослая, не знаю с чем лежала, и третья совсем подросток, но это визуально. Наверно лет восемнадцать было.

Я лежала и смотрела в потолок, не прекращая молиться.

Бог отвёл от меня беду. Я ещё не могла поверить в это. Низ живота пульсировал, и я старалась успокоиться, но разговоры…

— А я перед тем как лечь на сохранение… — говорила беременная. — Своему налепила котлет и свекрови позвонила, чтобы она ему кушать готовила…

— Ну это ты молодец… — сказала самая старшая. — Это правильно, а то пока ты тут с пузом, он там кого-нибудь найдёт… И это ты выйдешь из больницы, не отказывай ему в постеле, а то точно уйдёт!

— Да врач же запретил! — возмутилась беременная.

— Ну а ты через «запретил», а то мужик такая сволочь, что точно уйдёт…

Я лежала и понимала, что нафиг такой мужик не сдался, который после угрозы выкидыша ещё членом своим толкаться будет. И пусть бы вообще не возвращался от любовницы при таком раскладе.

В дверь даже не постучали. Ее с ноги открыли.

На пороге стоял разъяренный Антон.

Глава 19

Я отвернулась к стене, неуклюже укладывая покалеченную руку с растяжением. Мне повезло. Так врач сказала, когда диагностировала не перелом. Но локоть все равно ныл, как будто приложилась обо что-то железное.