Бывший. Добьюсь тебя снова (СИ) - Макова Марта

Пронзительно засвистела, привлекая к себе внимание. На голос не понадеялась, горло сдавил привычный в стрессовой ситуации спазм.

Зверь вскинул голову в поисках источника звука. Заметив меня, оставил жертву и, встав над Арсом на задние лапы, выпрямился во весь свой гигантский рост. Задрал голову и, оскалив клычища, заревел, предупреждая, что добыча его.

У меня была всего одна секунда, и ни малейшего права на ошибку. Она могла стоить жизни Арсу. Да и мне тоже. Задержав дыхание, плавно нажала на курок.

У медведя не так много уязвимых мест, попав в которые его можно остановить или даже убить. Я целилась чуть ниже грудного бугра, в надежде зацепить сердце. Жакан мощная останавливающая пуля, я уповала на неё.

Зверь дёрнулся в шоке, медленно опустился на передние лапы. Я не спускала с него напряжённого взгляда в прицеле, готовая выпустить второй заряд, как только представится хорошая, беспроигрышная возможность. Медленно, но неумолимо шатун заваливался набок.

Сделала несколько шагов к нему, подходя ближе, и в то же время настолько, чтобы успеть среагировать на его рывок. Медведь глухо рычал, но не ворочался. Прицелилась в место между его ухом и глазом и выстрелила на добивание. Зверюга затих, а я кинулась к, упирающемуся пятками в снег и пытающемуся отползти от него на спине, Арсу.

На бегу переломила ствол ружья и нащупала в кармане запасные боеприпасы. Первая попытка попасть патроном в ствол не удалась, он выпал из дрожащих пальцев в снег. Искать и рыться в снегу времени не было. Я притормозила и, сделав глубокий вдох, нащупала в кармане ещё один жакан, точным движением зарядила и защёлкнула ствол.

Наведя ружьё на неподвижно лежащую тушу, медленно и осторожно обошла её. Медведь смотрел остекленевшим глазами в лесную чащу и не дышал, из раскрытой пасти струйкой вытекала кровь. Я его всё-таки убила!

Повесив ружьё на плечо, кинулась к лежащему на снегу Арсу.

– Белка, ты завалила медведя! – его голос ослабел, но в глазах светился неподдельный восторг.

– Молчи. Тебе нельзя говорить! – с отчаянием смотрела, как из разодранной груди толчками бил фонтанчик крови. Стянула с головы снуд и попыталась зажать им рану. Нужно затянуть, перевязать, но чем?

– Петя…он…

– Молчи, Арс! – я уже понимала, что мой верный друг, скорее всего, погиб, сердце сжималось от боли, но слез и истерику я позволить себе не могла. Сначала нужно помочь человеку, Арсу, уже потом идти искать собаку.

– Прижми вот так. – я положила его руку на снуд и крепко нажала. – Держи, Арс. Нужно передавить и плотно перевязать.

Убедившись, что он выполняет то, что я сказала, отступила на шаг и стала стаскивать с себя ботинки, за ними тёплые штаны и куртку.

Раздевалась быстро, не давая себе ни секунды поблажки, рванула вверх через голову тёплый свитер, за ним термозащитный лонгслив, оставшись в одном спортивном бюстгальтере. Кожа на морозе моментально покраснела, но сразу же покрылась колючими мурашками и через секунду стала нечувствительной.

Быстро натянула обратно свитер, а лонгслив бросила на живот Арса. В том же порядке сняла кальсоны и, прыгая на одной ноге босиком по снегу, вернула на себя дутые штаны, а на ноги носки и ботинки.

Упала на колени перед лежащим Арсом.

– Потерпи, сейчас перевяжем и поедем домой. – острым охотничьим ножом вспарывала на нём остатки куртки и свитера. – Там Маня. Она хирург военный, заштопает тебя, будешь как новенький.

Мне не нравилось, как дышал Арс, поверхностно, часто. С каждой минутой всё сильнее бледнел. Смотрел мутными глазами.

– Мира. – с трудом поймал мою руку. Сжал. – Прости меня, девочка. Я очень сожалею. Всегда сожалел.

Последние слова уже шептал. Обессиленно. Теряя сознание. Будто бредил.

На глаза навернулись жгучие слёзы. Он узнал меня. Всё-таки узнал, но промолчал, скрыл.

Распахнув наконец разрезанную одежду на нём, выдохнула со стоном. Через плечо и всю грудь пролегали четыре глубокие, рваные полосы ран. Возможно рёбра и плечо с рукой были сломаны. А может, что и похуже, внутренние повреждения я видеть не могла.

Смотрела, как схватывается на морозе кровь, застывает на побелевшей и коченеющей коже. Быстро, как смогла, перетянула снятыми кальсонами раны на груди, лонгливом привязала согнутую в локте покалеченную руку к телу.

– Арс, Арс – легонько похлопала по щекам потерявшего сознание мужчину. – Очнись. Помоги мне. Я не смогу тебя поднять в сани. Арс!

Надрывая спину, тянула тяжёлое мужское тело к саням. До ломоты в мышцах поднимала, пытаясь перетащить через борт. В конце концов, прислонила его в сидячем положении к боку саней, сама залезла на них, встала на ноги и, подхватив Арса подмышки, потащила вверх на себя.

– Арс, давай, очнись! Какой же ты неподъёмный. – пыхтела и стонала я от натуги. – Нажрал сто килограммов на мою голову. Какого чёрта ты вообще сюда приехал. Глаза б мои тебя не видели. Так хорошо всё было столько лет, пока ты снова не появился.

Слёзы бессилия и отчаяния сами лились из глаз, застывая на щеках и слипшихся ресницах. Я кряхтела и кричала от натуги, беспомощности и злости на свою слабость.

– Петя из-за тебя погиб! Сволочь, ты Резцов! Гадом был, гадом и остался! Всё из-за тебя! Всё!

Последним рывком затянула мужскую задницу через высокий бортик в кузов саней и обессиленно плюхнулась рядом с Арсом. Осталось только его, свисающие за бортиком, ноги закинуть внутрь.

– Арс. Ты слышишь меня? – заглянула в бледное, осунувшееся лицо. – Потерпи. Сейчас поедем. Только Петю найду.

‍Тяжело переварилась через дюралевый борт и встала на ноги. Оглянулась вокруг. Чёрной, бесформенной кучей, мой пёс лежал под деревом. Весь залитый кровью, с распоротым брюхом и горлом.

Плюхнулась перед ним на колени и уже не сдерживаясь заревела.

Глава 18 Белка

Погода портилась слишком быстро. Обещанные на завтра снег и метель решили не ждать и обрушиться с тяжёлого, свинцового неба прямо сейчас. Словно мне недостаточно было на сегодня нервных встрясок и бед.

Поднявшийся ветер завыл, застонал в макушках сосен и деревьев, гнул их, заставляя тоскливо и натужно скрипеть. Гнал, закручивал снег, заметая следы. Местами я теряла их и ехала по наитию, не позволяя панике и страху завладеть разумом, а наткнувшись на ещё незаметёные полосы, снова успокаивалась.

Казалось бы, знакомая дорога, не раз пройденная и изъезженная местность знакомая до последнего куста, сейчас неуловимо менялась, словно искажалось пространство и время. Всё казалось незнакомым.

По внутренним ощущениям я давно уже должна была миновать огромный валун посреди поляны, на которой каждое лето собирала лесную малину, и выехать на опушку, но его всё не было. И только появляющийся и исчезающий временами в свете фары следы санных полозьев говорили о том, что я еду правильно.

Оборачиваться и смотреть, что там в санях за моей спиной я не рисковала. При такой паршивой видимости запросто могла сбиться с пути. Поэтому не знала жив Арс, или я всё-таки не успела довезти его до спасительного тепла и умелых Маниных рук.

Петю я тоже везла домой. Бросить своего погибшего друга и защитника на растерзание лесного зверья было немыслимо. Со слезами доволокла по снегу его окровавленное и остывающее тело, из последних сил загрузила в сани к закутанному в тулуп Арсу и повезла свой скорбный груз домой.

Оказывается, мы действительно были уже совсем рядом с кордоном и дядька тоже, видя надвигающуюся метель, не выдержал и выехал нам навстречу. Замелькавший впереди между деревьев свет фары его снегохода, вызвал вздох облегчения.

Дядька на снегоходе круто развернулся рядом со мной, привстал на подножки и заглянул в кузов саней.

– Шатун. – крикнула, глотая забивающийся в открытый рот снег. Мне хотелось бросить руль, кинуться к родному человеку, прижаться и, наконец, разрыдаться. Но ещё не время.