Как во сне - Юлия Резник

будет гораздо удобнее ездить – она и выше, и комфортнее в разы. Я уж молчу о том, что в твою колымагу даже просто детское кресло впихнуть – проблема. Да и краш-тесты у этой модели не выдерживают никакой критики.

Ошалев от того, что Калоев продумал даже такие мелочи, я как рыба открыла рот. Бросила нерешительный взгляд на хищную морду Лексуса – красивый, зараза. Ну, какое же искушение, а?! Особенно когда так мягко стелют, что даже возразить нечего.

– Ну, решайся! – торопил меня Эльбрус, косясь на часы. Наверное, он, как и я, спешил к семье. Если что могло меня отрезвить, то как раз это.

– Нет, извините.

– Да почему?! – психанул он.

– А как я объясню родителям, откуда у меня новая машина?

– Скажешь, что купила.

– С моей зарплатой я могу купить Лексус, только если продам почку.

– Я мало тебе плачу? – брови Калоева взметнулись вверх. Смешной он. Горячий и очень идейный. Неудивительно, что деньги – последнее, о чем этот мужик думает. И это неудивительно. Ведь за время своей спортивной карьеры Калоев тяжким трудом заработал столько, что, вероятно, даже не поинтересовался, какой будет его зарплата на новой должности.

– Меня все устраивает. Еще раз с наступающим. И извините, если что не так. Ну не могу я…

Пока Калоев окончательно не сломил мою волю, найдя еще какие-нибудь аргументы, я нырнула в машину и покатила прочь. На выезде из паркинга случился затор, который, впрочем, сопровождал меня едва ли не всю дорогу до дома родителей. Была в нашей семье незыблемая традиция – встречать Новый год всем вместе, которая нарушалась разве что Ильей, когда тот играл в НХЛ и просто не мог к нам присоединиться.

Вот и в этот раз толпа собралась приличная. Мама, папа, братья в полном составе. Семья маминого брата и папиной сестры… Одна единственная оставшаяся в живых бабушка. Дом трещал по швам. Шум, гам, включенные на разных каналах телевизоры, гогот… Наверное, какой-нибудь интроверт, попав к нам на праздник, сошел бы с ума. А мне этот галдёж был привычен с детства.

– Привет, сестра, – неловко приобнял меня Илья, пробегая мимо с подносом мясных закусок. – Ты меня избегаешь?

– Ни в коем случае.

– А мне показалось – да.

Потому что я не ответила на парочку его провокационных сообщений в семейном чате. Сказал бы спасибо, что не послала, а ведь очень хотелось!

– Когда что-то кажется, крестятся. Это что – сало? – сощурилась, стаскивая с тарелки лепесток хамона.

– Нет, по-моему, какая-то рыба. А что? У тебя уже проявились какие-то пищевые пристрастия?

– Нет.

– И тебя не тошнит?

– Если только от тебя! – рявкнула, выходя из себя из-за того, что этот придурок опять взялся за свое.

– Эй, вы чего скандалите? – изумился следующий по старшинству брат, стряхивая с ног снег и сгружая дрова у камина.

– Никаких скандалов, – пропела я, шагая в его приглашающе распахнутые объятия. – Привет, Андрюш. Ты сам?

– Сам-сам.

– А куда делась твоя девушка?

– Сдалась под натиском конкуренции, – фыркнул Андрей.

– Только не говори, что бросил ее в Новый год! – ахнула я.

– Не, это раньше случилось. Кажется, на католическое рождество. Но мы же его не празднуем, правда? Так что, считай, приличия я соблюл. А у тебя что новенького?

– Да ничего особенного. Работа, дом, все как всегда. О, теть Даш, привет! Шикарно выглядите. А где дядя Коля?

– Они с твоим отцом разжигают мангал. Говорили им, говорили – рано, так кто нас слушается, да, Марина?

– Ой, да пусть что хотят делают. Сядем пораньше. Привет, дочь, – выскочила мне навстречу из кухни мама. – Ты как? Хорошо выглядишь. Румяная… Мороз там, что ли?

– Минус пять всего. Отличная погода. Тебе чем-нибудь помочь?

– Ага, сходите с Илюшей в кладовку… Наберите чего захочется на стол, ага?

Я без задней мысли поплелась вслед за Илюхой в кладовую, где у нас помимо всякой дребедени вроде пылесоса, ведер и гладилки хранилась закатка.

– Улька… – в порыве чувств брат прижал меня тяжелой лапищей к боку. Такая порывистость была Илье совершенно не свойственно. Вот почему я напряглась:

– У тебя что-то случилось?

– У меня? Господи, ну что у нас может случиться? Ты мне лучше расскажи, как сама, уже что-нибудь понятно?

– Да блин! Тебя это не касается, Илья! Не ка-са-ет-ся! – топнув ногой от досады, взвыла я. Меньше всего в Новый год, я хотела, чтобы Илья доставал меня на тему моей потенциальной беременности. Я забыть об этом хотела. За-быть! А потом загадать желание, чтобы ничего не было! И если не вернуться в прошлое, чтобы изменить ту ночь (даже такой фантазерке, как я, хватало ума, чтобы понять, насколько это нереально), то хотя бы загадать не портить мне будущее.

– Уль, слушай, ну ты что?! Мы же как лучше хотим, понимаешь? Я вот что подумал… Калоев ведь твой – мужик в принципе нормальный...

– Он не мой! – рявкнула я.

– Ну, это поправимо. К этому я и веду. Будучи идеалисткой, ты сейчас, конечно, обвинишь меня в толстокожести… Но давай без эмоций, по фактам… Ты же сама говорила, что у Риммы нет шансов, так?

– Илья, остановись! – ошалела я, но он будто меня не слышал.

– … рано или поздно Калоев останется один…

– Илья!

– Ну что – Илья? А если ты залетела? Ребенку нужен батя! Нужна нормальная полноценная семья, а не заебаная бытом мать-одиночка…

– Но ведь нет никакого ребенка! – беспомощно взвыла я.

– Это пока. Но что если ты все-таки беременна?

– Господи, я думала, ты меня сожрешь за то, что я переспала с женатым, а ты…

– Ну что я, Уль? – Илья пригладил короткий ежик, – Что я?

– Ты говоришь какие-то дикие вещи! Я не желаю Римме смерти. Пусть лучше она поправляется…

– И я не желаю. Никому. Ни ей, ни кому-либо другому. Это херово, что люди уходят так рано. Но! Отстраняясь от эмоций, опять же... Ну какое – поправляется? Сама же говоришь – шансов ноль. А ты можешь быть беременна.

– Это даже для тебя, Илья, чересчур жестоко.

– Это жизнь. И раз уж так она повернулась… Кстати, а как это произошло?