Закон бумеранга (СИ) - Шнайдер Анна

Сначала он повёл нас с Викой и Дашей в ресторан-сказочный городок. Девчонки чуть ли не пищали от восторга — чего там только не было! И для таких, как Даша, всевозможные игрушки и горки-лазилки, и для детей постарше целый комплекс развлечений. Огромный замок посреди зала ресторана, где можно было бегать, прыгать, залезать куда-нибудь по канатам, съезжать на попе вниз по горке, сразиться с драконом, что дышал паром и рычал, спасти принцессу из башни… Безумное количество качелей и каруселей, в том числе любимый Дашкин поезд, который ездил по кругу и звенел, большая кухня и игрушечный ресторан вдобавок к настоящему, батуты, бассейн с шариками — в общем, девчонкам было чем заняться. И нам тоже! Удержаться и не пойти играть вместе с Викой и Дашей оказалось невозможно, и скоро я поймала себя на том, что оглушительно хохочу, в компании с девчонками и мужем заливая водой изрыгающего ненастоящее пламя дракона.

В результате мы с Сашкой еле вызволили Вику и Дашу из этого ресторана, и то только благодаря тому, что муж признался, какой сюрприз приготовил следующим. Кто же откажется от контактного зоопарка? Даже я не отказалась бы, хотя давно не маленькая девочка. И точно так же, как и наши дочки, я с восторгом кормила козочек, лам, овечек и прочую живность морковкой.

День действительно был чудесный. Хотя, когда мы вернулись домой, падали от усталости. Девчонки ещё ничего, а вот я и Сашка еле на ногах стояли.

Я, честно говоря, думала, что это всё. А куда уж больше? Я и так слабо представляла, сколько денег муж потратил на этот ресторан, зоопарк и всё остальное — вряд ли мало.

Но оказалось, что нет — не всё.

29

Сашка

За четыре адских года я понял одну вещь: цветы, подарки и прочее лизоблюдство ни хрена не работают. Может, с кем-то и работают, но только не с Мариной. Она благодарила, порой я даже видел, что ей нравится, — ну и всё. А что ещё? Как могут сувенирчики восстановить доверие? Оно же как порванный презерватив: сколько ни зашивай его нитками, а целым он больше не станет, раз порвался.

Поэтому я вообще ни на что не рассчитывал, и уже давно. Но это ведь не причина не радовать моих девчонок? Вот я и подготовился хорошенько, зная, что подобный вояж понравится всем без исключения, в том числе и якобы взрослой Марине.

Увы, но нормального детства у моей жены не было. Она не любила об этом вспоминать и вообще говорить о родителях плохо, как-то их критиковать не хотела. По одной простой причине, которую Марина мне однажды озвучила:

— Какими бы они ни были, они меня любили. Я чувствовала эту любовь всю жизнь, и после их смерти я тоже её чувствую. Неважно, что было в прошлом, — всё растворится в небытии, останется только любовь.

Да… хорошо она тогда сказала. И теперь мне оставалось лишь надеяться, что после моей смерти Марина будет относиться ко мне так же, как относилась к родителям, искренне простив все их косяки. И то, что я когда-то совершал, тоже растворится в небытии.

Или со мной — это другое? И я даже после смерти прощения не заслуживаю? Интересный вопрос, но проверять на него ответ я пока не собирался.

В общем, да — устроил девчонкам праздник и с удовольствием любовался на их радостные мордашки. И не только любовался, сам скакал повсюду, даже на батут полез, прыгать вместе с Дашкой, — благо туда можно было и взрослым. Дочь, глядя на скачущего как горный козёл меня, так хохотала, что начала икать — пришлось срочно отпаивать водичкой.

Устал как собака. Но всё равно, когда вернулись домой, предложил Марине отдохнуть, а сам пошёл девчонок убаюкивать. Чуть не заснул, пока Дашке сказки читал — какая же усыпительная хрень! Особенно когда каждое слово наизусть знаешь, даже в книжку смотреть не надо.

Как только девчонки засопели, я вышел из детской, порылся в коридоре в шкафу, достал припрятанный пакет и отправился в нашу с Мариной спальню. Судя по тому, что в ванной вода не шумела и на кухне света не было — жена там.

Волновался ли я? Честно говоря, я настолько устал — не от сегодняшних поскакушек на батутах, а от собственной ненормальной семейной жизни, — что уже не волновался. Ну даст мне Маринка в глаз или между ног — подумаешь. Может, ей хоть после этого полегчает?

Жена стояла возле окна в одном халате и задумчиво пила чай из своей чашки. Увы, не из любимой — была у Маринки любимая «свадебная» чашка, из которой она пила постоянно и очень берегла. Но в тот вечер, когда Марина узнала о моих похождениях, она её разбила вместе со всей остальной посудой. Жаль — я сам покупал нам чашки к свадьбе. Они были парными — картинка на одной продолжалась на другой. На этой картинке была изображена волчья семья с волчатами. Мне казалось тогда, что подобное очень символично — ведь мы с Маринкой до встречи друг с другом были теми ещё одинокими волками…

Правда, я, в отличие от волка, не моногамен. Променял свою волчицу на кучу каких-то облезлых кошек.

— С праздником, — я кашлянул и шагнул к окну. Марина обернулась, едва не расплескав чай. — Вот. Это тебе.

Я протянул ей маленький белый пакет с золотыми буквами — думаю, Марина узнала его, потому что покраснела за секунду до корней волос. И глаза забегали.

Я не мастер красиво говорить, поэтому сказал просто, как есть:

— Возьми. Если не нужно, просто выброси или спрячь. Я помню, что ты отказалась от обручального кольца, когда узнала про мою ложь. И я понимаю: то кольцо ты уже не наденешь. Но здесь другое. Совсем другое, Марин. И если ты когда-нибудь решишь, что можешь меня простить и начать новую жизнь, — не говори ничего, надень его, и всё.

— Саш… — Марина помотала головой, но я её перебил:

— Возьми, — повторил и, видя, что она не спешит брать, да и чашка мешает, положил на столик возле окна. — Тебя оно ни к чему не обязывает, всего лишь красивый подарок.

Марина усмехнулась и отвела глаза.

— А если я, наоборот, решу развестись — можно мне этим кольцом в тебя швырнуть?

— Да хоть в задницу мне его запихни, — ответил я честно. — Или ещё куда. Делай с ним что хочешь — оно твоё.

— Оно, может, и моё, — фыркнула Марина и вновь посмотрела на меня. Глаза её яростно сверкали. От слёз, что ли? — А ты вот не мой, и не был никогда.

— Раньше не был, — не стал отрицать я. — А сейчас я давно твой, твоим и останусь. Но давай не будем портить праздник выяснением отношений? Я лучше пойду. А ты ложись, девчонки наверняка завтра вскачут ни свет ни заря.

Марина промолчала.

Очень хотелось перед тем, как пойти в ванную, поцеловать жену, и лучше в губы. Как раньше поцеловать — глубоко, жарко и сладко, чтобы задрожала и обняла в ответ изо всех сил. Но этого явно не стоило делать, поэтому я сдержался.

Я не знаю, верил в тот момент или нет, что Марина когда-нибудь наденет то кольцо, которое я ей недавно купил. В любом случае вера сама по себе мало что значит. Верить недостаточно — надо ещё что-то делать, а не сидеть на попе ровно.

И, пока я жив, буду делать.

30

Марина

Поначалу я не планировала открывать пакет и смотреть, что там внутри. Логично ведь — раз уж обижаешься на мужа, то и подарки нечего принимать. Когда принимаешь подарок, это становится символом примирения и прощения, по этой причине всё, что дарил Сашка с тех пор, я либо возвращала ему сразу, либо куда-нибудь клала и не использовала. Даже смотрела не всегда. И сейчас тоже не собиралась смотреть… минут пять не собиралась, а потом не выдержала.

Украшения Сашка выбирать всегда умел. И, несмотря на всю мою обиду на мужа, я помнила, как он говорил, что ни одной своей… ничего не дарил никогда. Слабое оправдание собственной лжи, и тем не менее — если бы дарил, мне было бы гораздо проще сейчас закинуть пакет в шкаф и забыть. Потому что я наверняка представила бы, как Сашка одаривает другую девушку.

Наверное, странно на моём месте верить в то, что он сказал про подарки правду, однако я верила. Вполне в Сашкином духе: в нём, несмотря на возраст, осталось много подросткового. И он относился к своим интрижкам так же несерьёзно, как подростки относятся ко многим жизненным явлениям — не берут ничего в голову, и всё. И подарки девушкам не дарят не только потому, что денег нет, но ещё и потому, что не считают нужным. Подарки — они для тех, кого любишь, а если не любишь и вообще пофиг на человека, то и подарки не нужны.