Памела Кент - Шанс Гидеона

Он был одет в толстое пальто, в руках держал портфель и замер на месте, словно эта яркая худенькая фигурка действительно приковала его внимание.

– Так, значит, вы все еще здесь! – воскликнул Гидеон Фейбер.

Ким медленно приблизилась к нему, чтобы поздороваться.

– А вы разве не ожидали увидеть меня? – спросила она.

К ее великому удивлению, он вдруг улыбнулся… Это была ослепительная, приятная, почти беззаботная улыбка, которую она один раз уже видела.

– По правде говоря, ожидал, – ответил он. – Мне показалось, вы человек настойчивый, а люди настойчивые никогда не сдаются…. они по своей природе не способны сдаться!

Она улыбнусь с напускной скромностью.

– Я приехала сюда работать, – сказала Ким, – и мы с миссис Фейбер уже начали. Рукопись продвигается довольно хорошо.

– Великолепно! – произнес Гидеон Фейбер, и она поняла, что на самом деле он так не считает. – Хорошо уже то, что вы не даете скучать матери. Хотя я ни разу не видел, чтобы она скучала, – добавил он, и на этот раз в его голосе прозвучало одобрение.

К изумлению Ким, в холл примчался из какого-то тайного укрытия Макензи и буквально бросился на хозяина. Неподдельный пыл, с каким пес приветствовал его, открыл девушке глаза, но еще больше они открылись, когда Гидеон наклонился и приласкал щенка, что-то тихо приговаривая, отчего Макензи пришел в полный восторг. Хозяин поднял песика на руки, поднес его к камину, и пока он пытался увернуться от радостных лизаний, приковыляла Бутс и уставилась на него близорукими глазами. Гидеон опустил Макензи на пол и мягко погладил старую собаку.

– Вы уже подружились с ней? – спросил он секретаршу матери. – Бутс немного привереда и не симпатизирует всем подряд.

– Думаю, могу честно признаться, она не сделала для меня особого исключения, – суховато ответила Ким. – Мы ладим, но не больше. Что касается Макензи, мы с ним закадычные друзья. И с Джессикой тоже.

Он взглянул на нее снизу вверх, сверкнув серыми глазами.

– С этим отвратительным животным? Как же, скажите на милость, вы миритесь с ней?

– Очень даже легко, кроме того, после нескольких хороших прогулок она начала понемножку худеть.

– Так значит, вы водите собак на прогулки? – мистер Фейбер достал из кармана портсигар и протянул Ким, к немалому ее удивлению. Она тоже смогла его удивить, отказавшись… А то, что он удивился, она поняла по тому, как он приподнял брови. – Вы не курите?

– Очень редко, – сказала она и могла бы добавить:

«Только не в обществе непредсказуемого человека».

– А что еще вы делаете?

– Сегодня утром мы начали мемуары. Как я вам уже сказала, по-моему, начало хорошее.

– И вам интересен тот вздор, который забавляет мою мать?

– Все, что составляет часть человеческой жизни, мне не кажется вздором… А если, диктуя свой рассказ, ваша мать становится счастливей, то разве это не весомая причина, почему следует поощрять ее занятия?

Он резко повернулся на каблуках и направился в рабочий кабинет. Эта комната более соответствовала мужскому вкусу, чем библиотека, а потому в ней легче было расслабиться.

– Зайдите на несколько минут, – пригласил он. – Мне бы хотелось перекинуться с вами еще двумя словами, прежде чем идти наверх переодеваться, а вы, быть может, согласитесь выпить рюмку хереса или чего-нибудь еще?

Гидеон Фейбер подошел к подносу с напитками, который был уже приготовлен на сервировочном столике, и налил ей хереса. Когда он протягивал Ким рюмку, она пожалела, что не сумела попросить экономку подняться на верхний этаж и подготовить Нериссу Хансуорт, которая не подозревала, что брат один раз отступил от своих правил и в пятницу после работы вернулся домой… А еще Ким подумала, что если пить вино медленно, экономка догадается сбегать наверх, хотя, видимо, она не такого уж высокого мнения о Нериссе и даже, кажется, радуется предстоящему столкновению между братом и сестрой.

– За мемуары, – сухо произнес Гидеон, приподнимая рюмку.

Ким машинально приподняла свою.

– Хочется думать, что работа сложится удачно. Книга доставит такое удовольствие вашей маме.

– А другим людям?

– Ну…

– Я почти уверен, что мне придется оплатить печать небольшого тиража, и как только мама получит свой экземпляр, остальные пойдут в огонь. – И хотя в голосе Гидеона слышался холод и неумолимость, Ким показалось, что внезапная легкая улыбка, коснувшаяся уголков его рта, не была лишена снисходительности, чего раньше она не замечала. – Однако, оставим работу. Как вы считаете, мисс Ловатт, вам удастся устроиться здесь с относительным комфортом?

Ким даже улыбнулась.

– Я уже устроилась с большим комфортом, мистер Фейбер, – сказала она. – Мне до сих пор не доводилось видеть столько роскоши вокруг.

– Вот как? – Он пристально посмотрел на нее, слегка наклонив голову, и были в его взгляде задумчивость и какой-то интерес.

– Да. – В ее темно-голубых глазах промелькнула улыбка. – Все мне здесь кажется невероятным. Огромный дом, хорошо вышколенные слуги, какие бывают только в кино, лошади, собаки… великолепнейшая природа…

– Вас привлекает деревенская жизнь?

– Я родилась и выросла в деревне. Наверное, это навсегда вошло в мою кровь.

– Вы не находите, что и в городах есть много привлекательного?

– Очень мало.

Он подошел к камину и стряхнул пепел на решетку.

– Не могу с вами согласиться. Для меня жизнь в деревне означает застой… Я приезжаю сюда на выходные, потому что так мне велит мой сыновний долг, но если бы матери не было в живых, я бы вообще сюда не приезжал. Я бы продал это место и жил в городе. Вероятнее всего, в Лондоне…

– В Лондоне у вас офисы?

– Да, но наша кровь течет здесь, на севере. – Он прислонился спиной к камину. – Чтобы держать палец на пульсе, приходится много времени проводить в здешних краях, но мне нравится жить в Лондоне. В столице столько возможностей и так много людей… А для меня важны люди.

Ким изумилась.

– Не каждый в отдельности, а все вместе. Они полны энергии и жизненной силы, и наблюдать за этим гораздо интересней, чем за трутнями, которым кажется, что мир вращается вокруг их ничтожных интересов, вроде послеобеденного чая и благотворительной распродажи. Я испытываю только крайнее презрение к женщинам, которые сплетничают за чашкой чая, устраивают приемы и званые обеды и из года в год ровным счетом ничего не делают, чтобы помочь обществу.

– Вам не кажется, что забота о семье и есть помощь обществу?

– Такие женщины поручают заботу о своих семьях кому-то другому.

– Понятно, – сказала Ким и подумала, как глубока его душевная рана. Легкомысленная мать, которая не уделяла ему внимания… А это означало, что она перепоручила его чужим заботам! – Между прочим, – сказала она, украдкой бросив взгляд на бокал с хересом и убеждаясь, что он опустошается не слишком быстро, – я познакомилась с вашим управляющим мистером Дунканом. Ему, кажется, нравится жить в деревне, а еще, кажется, у него здесь много дел.