Эмма Дарси - Королева подиума

Мы уже говорили с тобой о том, что Розали Джеймс не похожа на других, — напомнил Адам. Девочка нахмурилась.

— Мне кажется, ты слишком расслабился. Если ты хочешь, чтобы она стала твоей… подругой, тебе следует дать ей понять это.

— Она знает об этом, детка. Просто я оставляю выбор за ней. И я приму любое ее решение, иначе она в ту же минуту улетит с Тортолы.

Было немного странно разговаривать подобным образом с тринадцатилетней дочерью, но Адаму очень нравились то взаимопонимание и та честность, которых им удалось достичь в их отношениях. Не только Кейт, но и сам Адам перестал чувствовать себя одиноким. Теперь самое главное, чтобы Розали почувствовала себя своей в их маленькой компании, стала ее частью.

— Иногда людей нужно подталкивать к правильному выбору, — с мудростью долгих тринадцати лет изрекла Кейт.

— Только если они не возражают, — предостерег Адам.

— Она бы не приехала, если бы не хотела, чтобы ее подтолкнули. После ужина я исчезну — посмотрю телевизор или почитаю в своей спальне. Не забывай, у тебя не так много времени, поэтому не расслабляйся и сразу переходи в атаку.

— Благодарю за мудрый совет.

Удовлетворенная Кейт вернулась к своему журналу, и в этот момент Адам увидел Розали, идущую к ним по дорожке из гостевого крыла. У него перехватило дыхание — она двигалась с грацией коренной островитянки, покачивая бедрами; длинные волосы развевались за ее спиной — водопад черного шелка, струящегося по почти обнаженной спине до самой талии.

Кремовая кожа, черные волосы, темные глаза, юбка-саронг и тонкий топ, не скрывающий свободного движения грудей, не сдерживаемых бюстгальтером, — она казалась земной, близкой и… как никогда желанной. Сейчас она не была ни ангелом милосердия из Пномпеня, ни принцессой из «Метрополитен-Опера». Она была женщиной, готовой принадлежать ему.

Этой ночью.

Сердце Адама ракетой заметалось в грудной клетке.

Ее ни к чему не придется подталкивать, она уже приняла решение.

Он не к месту вспомнил, что время ее пребывания на острове строго ограничено, и почувствовал, как оно неумолимо ускорило свой бег. Еще ничего не произошло, а он уже знал, что этого времени будет недостаточно, что он не захочет и не сможет позволить этой загадочной женщине просто так уйти из его жизни.

И все-таки преимущество пока остается на его стороне, постарался успокоить себя Адам.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На столе, убранном после ужина, остались лишь большое блюдо с сырами, крекеры и нарезанные ломтиками тропические фрукты. Кейт ушла в свою комнату, чтобы посмотреть любимую телепередачу. Слуги были отпущены до утра. Адам и Розали остались наконец одни. Потягивая токай из маленьких рюмок, они наслаждались целительным спокойствием теплого вечера.

На небе светила полная луна в окружении россыпей ярких звезд, с моря доносился шум прибоя, в воздухе витал дурманящий аромат тропических цветов, вкусный ужин, изысканное вино, абсолютное уединение… Что может быть романтичнее? Розали чувствовала, как поддается гипнозу примитивного великолепия природы в сочетании с утонченной роскошью, как уходят страхи перед предстоящим. Наверняка именно на это и рассчитывал столь опытный искуситель, как Адам Кэйзелл.

Он выглядел безумно сексуальным в белой рубашке из тончайшего хлопка навыпуск, застегнутой всего на две нижние пуговицы, что подчеркивало ширину его мускулистых плеч и груди. Просторные белые брюки, низко сидящие на узких бедрах, наводили на греховные мысли… Один рывок вниз, расстегнуть две пуговицы и… У Розали пересохло во рту, когда она представила его полностью обнаженным.

— Вы часто приезжаете сюда, Адам? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Как только почувствую необходимость вырваться из круговерти дел. Идеальное место, чтобы расслабиться и сбросить груз забот, не находите?

— Это ваш любимый дом?

Ответу предшествовала чуть насмешливая улыбка.

— Он соответствует своему предназначению. Другие дома имеют свои преимущества. Я по природе своей путешественник. Как и вы, Розали. — Его взгляд впился в ее лицо, как бы призывая признать их сходство, давая понять, что между ними существует не только физическое притяжение.

Это ничего не значит, быстро напомнила себе Розали.

— Я путешествую не ради удовольствия, Адам.

— Я знаю, — неожиданно мягко ответил он. — Что вы делали в Таиланде?

Розали непроизвольно нахмурилась. Как много он знает о ней? О ее благотворительной деятельности? Впрочем, он сам видел ее с детьми-сиротами в Пномпене. Ничего плохого не случится, если она ответит ему.

— Вы сами сказали Кейт, что недавно были в Таиланде, — напомнил он.

— Я ездила к своему брату Джозефу. Он заведует сиротским приютом в Бангкоке. Джозеф сам был сиротой, прежде чем его усыновили наши родители.

— Значит, Джозеф из Таиланда, Цун Ши — из Китая, Рибел — англичанка, Закари Ли — американец, а остальные? Рибел говорила, что вас в семье четырнадцать.

Его любопытство было вполне естественным, тем более он уже был лично знаком с некоторыми членами ее семьи, но Розали прекрасно понимала, что главный его интерес — кто она, откуда. Ей не хотелось рассказывать лично о себе, но своей семьей она гордилась, гордилась своими родителями, давшими четырнадцати детям шанс в жизни, показавшими, какие прекрасные результаты могут дать любовь и забота.

— Тиффани Макана — с Фиджи. Тиффани была единственной из нас, кого удочерили младенцем. Ее оставили на ступенях церкви. Кэрол Тай удочерили самой старшей, когда у нее уже был собственный ребенок, сын Алан. Она из Вьетнама. Сюзен Гриффит — из Канады. Том — коренной австралиец, абориген. Все они и Закари Ли осели в Австралии.

— Я насчитал девять, — заметил Адам.

— Мухаммед и Лия — из Индии. Они вернулись на родину, работают в Калькутте. Мухаммед — доктор, Лия — медсестра. Шасти — из Эфиопии. Она сейчас в Африке, работает в ЮНИСЕФ, Фонде ООН помощи детям. Ким — из Кореи, сейчас он в Гонконге.

— А вы?

— Меня привезли с Филиппин.

— Но вы не коренная жительница Филиппин, — с уверенностью заметил он.

— Я родилась там. Моя мама была наполовину филиппинкой, наполовину американкой.

— А отец?

— Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он служил на американской военной базе в Маниле. И что он был высоким.

— Вы его помните?

— Нет.

— А по фотографиям?

— Мои родители не были женаты, Адам, — сухо сказала Розали, желая прекратить этот разговор. — Моя мать была незаконнорожденная, каковой стала и я. У нее не было семьи, которая могла бы взять меня на воспитание после ее смерти.