Юлия Колесникова - Разрешаю себя ненавидеть (СИ)

Ознакомительный фрагмент

Я бы и хотела обидеться, да не стала. Для Рашель это вполне нормальный способ разговора, просто она меня любила, а вот те, кого она не любила, страдали серьезнее от ее слов.

Началась наша с Рашель тренировка, я полезла вверх, выбирая удобные уступы, и цепляя на руку шнур страховки, но в моей голове не было этих же уступов, думала я вовсе про другое. В тот вечер мы встретили нескольких девушек, так кто из них мог понравиться Ирвингу. Неужели Вокс? А почему бы и нет? Она симпатичная, стройная, у нее хороший нрав, светлая голова. Мы дружим не так уж и давно всего несколько лет, но этого достаточно, чтобы понять, что Вокс вполне может что-то закрутить с Ирвингом. Даже и не думала, конечно, что она сможет о таком промолчать, хотя ради Ирвинга, наверное, она это сделала, раз я ничего не знаю. И это ж надо, он оказывается мучимый чувством вины перед родителями. Да, это вполне может быть сказано о нем. Не смотря на то, как он вел себя со мной, я точно знала, что Ирвинг не был бессердечным и лишенным чувств. Например, он любил Майю, всегда заботился о том, чтобы у нее все было, но при этом не вмешивался в то, как мои родители взялись за ее воспитание. Несомненно, он должен был переживать. Прошло слишком мало времени с того дня как они умерли, и если Майя явно справлялась с этим легче, потому что хоть иногда но говорила о них. Ирвинг же наоборот, делал вид, что его родители, это те о ком он говорить не собирается ни с кем, словно это его драгоценный дар. Словно он боялся, что начнет их забывать, если поговорит о них.

Наш боулдеринг с Рашель, вскоре был завершен, без всяких проблем, мы удачно достигли низа, и кроме нескольких ударов на колене, я не получила серьезных ранений. Хотя их можно было избежать, будь я более внимательна. Глупые мыслишки о Ирвинге забивают мне голову. Вот это зря. Я его жалела, и иногда это заслепляло мою злость на него. А вот так не должно быть. Или наоборот это означает, что я все еще не превратилась в подобие его.

После этого мы пошли с семьей и друзьями смотреть само соревнование. По правилам скалолаз не имеет права смотреть, как прокладывают путь другие участники. Потому многие сидели по своим шатрам, я отделилась от семьи, чтобы навестить Лендона. Это было у нас общим интересом. Я так и не переоделась, и была в своем снаряжении, пояс немного оттягивал мои шорты, хорошо, что они не сползали, бляшки били по бедру. Зайдя во внутрь, где сидело несколько участников, хорошо мне знакомых, я со всеми поздоровалась. Меня тут же обступили, зная, что я тренировалась, чтобы узнать, насколько сухо, и нет ли опасности из-за прошедшего вчера дождя. Ответив всем, я все же пробилась к Лендону, рядом с ним сидела Вокс. Даже не знаю, кто из них был бледнее. Вокс терпеть не могла это наше хобби, и просто ненавидела соревнования, потому, что в такие дни ей приходилось ужасно переживать за Лендона, который зачастую рвался проходить сложные пути, особенно тогда, когда не был уверен в своих силах. Я так никогда бы не поступила — мне всегда нужно знать, за что я берусь.

— Как прошла тренировка? — спросил Лендон, занимаясь своим снаряжением, и как я догадалась видимо уже не в первый раз. Всего лишь раз я заметила как его руки трусануло от напряжения. Нервы это нормально, но сегодня он был напряжен как никогда. Что такого важного в этих состязаниях?

— Все хорошо. Я и Рашель быстро преодолели стену. Но по скалам было бы лучше.

Мы двое улыбнулись, понимая, что это значит, Вокс лишь покачала головой. Она не понимала, нашего интереса к скалам, я же, например не понимала, как можно надеть что-то такого цвета — фуксия, или яркий розовый. Я даже толком не могла понять ее выбора!

— Как Додж, справляется? — переспросил он, хотя понимал, что я не смогу ему сказать, как у того получается с маршрутом. Мы никогда не мухлевали.

— Очень удачно, — не стала врать я.

— А твои родители здесь? — родители Лендона, так же как и сестра не понимали его радости от скалолазания, и потому приезжали редко. Моя же семья была в этом плане образцовой. Возможно, никто кроме отца меня тоже не понимал. И все же посещали со мной такие вот соревнования, даже не смотря на то, что я соревновалась редко.

— Да. Отец только что меня привез. А мама собрала всех еще с утра, покатались немного, а потом приехали к началу соревнования. Я пропустила первую группу.

Лендон заметно потемнел. Руки его перестали ловиться за снаряжение.

— И что даже Ирвинг здесь? — спросил он, и мы с Вокс тяжело переглянулись. Мы обе знали, что это ревность, и что она беспочвенна, но вот Лендон явно считал по-другому.

— Да. — коротко отозвалась я. — Раздражает других участников своим скучающим видом.

Такие мои слова явно подняли настроение Лендону, зато мне немного стало от этого неприятно. Ну, зачем я снова дала Лендону подобие одобрения. Прав, наверное, Ирвинг, я все же продолжаю водить за нос Лендона. Но просто дело в том, что я не знаю, как конкретно сказать ему, что у нас ничего не будет.

Там мы просидели до того момента, когда Лендону подошла очередь, идти на свою попытку. Как я поняла, сегодня было испытание не на скорость, а на трудность маршрута. Солнце ярко светило, с моря доносился легкий бриз, ничего не говорило о приходе осени. Я отстала от Лендона и Вокс, чтобы завязать шнурки на переобутых кроссовках, и тут же заметила, как тень отделилась от дерева и подошла ко мне. В поле моего зрения оказались теннисные кеды, которые я прекрасно знала. Волна раздражения поднялась во мне, пусть даже он ничего не сказал. Я и так ожидала, что сейчас он скажет что-то, что испортит мне настроение. Хотя куда уже больше, я сетовала на себя за то, что Лендон и дальше продолжал надеяться.

— Идешь поддержать своего дружка? — хмыкнул он, но радости Ирвинг явно не ощущал. Я уже давно поняла, что Ирвинг никогда не улыбался со мной, его улыбки были или злобными или надменными. Или как теперь ироничными. А глаза при таких улыбках оставались холодными, и ничего не отражали. Никаких полезных чувств.

— Он не дружок, а друг! — воскликнула я, и тут же пошла вперед, даже не глянув на него. Что на него смотреть, я и так знала, что, не смотря на жару, Ирвинг будет одет так, что сердце каждой девушки будет замирать, когда он пройдет рядом. Гламурное чмо!

— А что ты так кипятишься, я ведь и не утверждаю, — вполне обыденным и серьезным голосом сказал он, и это заставило меня с подозрением посмотреть на него. Непонятно по какой причине, но у Ирвинга действительно было хорошее настроение, чего я сразу же не заметила. Об этом свидетельствовали его глаза, они не были так пусты, как всегда. В них зажглась какая-то искра. Ну не совсем искра, совсем маленькая искорка, и я могла назвать это продвижением в его пустоте.