Ненавижу тебя (ЛП) - Джей Белла

Боже, это убивало меня. Меня разрывало на части, когда я видел боль в ее глазах, зная, что я был причиной этого. А ее гребаные слезы… Каждая капля, стекавшая по ее щекам, каждый раз выдавливала из меня жизнь. Я должен был убраться из этой комнаты, пока ее боль не разорвала меня пополам. Я отошел от двери, пол скрипел у меня под ногами при каждом шаге.

Когда солнце село, дом погрузился в сумерки. Сквозь высокие арочные окна в него проникали тени. Это был не просто старый домик с выцветшими деревянными стенами. Это был роскошный дом с двумя спальнями и одной ванной комнатой, который не уступал всем остальным.

Кухня и жилое пространство были разделены круглым дубовым столом и четырьмя стульями. Здесь пахло сосной и деревом. Большая часть мебели была накрыта простынями, защищавшими ее от пыли, поскольку здесь уже давно никто не появлялся.

Этот домик был создан для уединения. Он был спрятан среди множества деревьев, к нему вела единственная узкая дорога, которую можно было не заметить с трассы. Это было идеальное место, чтобы спрятаться. Здесь нас никто бы не нашел. Но на всякий случай я держал поблизости нескольких «друзей».

Я взглянул на шкаф, стоявший в углу. Темный дуб скрывал оружие, лежавшее в идеальном порядке, и готовое убить любого ублюдка, который приблизится к этому месту.

После того как я разжег камин, я сел в кресло и нервно постукивал пальцем по столу, уставившись на запертую дверь. Сиенна была прямо здесь, так чертовски близко, но в то же время, будто в другом мире. Это оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал, — чувствовать, как ее тело содрогается от прикосновения к моему, как слезы разрушают ее из-за меня. К счастью для меня, я справился с чувством вины много лет назад. Я научился жить с тем, что оно разъедает мое нутро. Но все равно, это ощущалось чертовски хреново, особенно, когда Сиенна была так близко. Я знал, что не могу ее заполучить, хотя мое сердце было убеждено, что она моя. Была моя.

Ветер зашелестел в кронах деревьев, и дом наполнился разными звуками — шорохом сухих листьев, сметаемых с земли, и скрежетом коры по крыше.

За дверью, где была заперта Сиенна, было слишком тихо. Я был уверен, что Сиенна попытается выломать дверь, но она ничего не предпринимала. С ней было что-то не так. Я не мог определить, что именно. Но что-то изменилось с тех пор, как я видел ее в последний раз. Я просто не мог понять, что именно.

Я также знал, что мне придется все ей рассказать. Сейчас. Теперь, когда Сиенна оказалась в центре всего этого, она заслуживала знать правду.

Вздохнув, я встал, взял два пива из холодильника и постучал в дверь, как будто это не я запер ее несколько минут назад.

— Сиенна?

Ответа не последовало.

Я отпер дверь.

— Я вхожу.

Распахнув дверь, я застыл на месте, увидев, что Сиенна сидит у стены, подтянув ноги и уткнувшись лицом в колени. Острая боль пронзила мои ребра, когда я увидел Сиенну, более уязвимую, чем когда-либо. Сцена, разыгравшаяся передо мной, могла сравниться с последствиями психического срыва Окли, который едва не погубил ее.

Мои шаги были едва слышны, когда я подошел к ней.

— Господи, Сиенна. Я не могу видеть тебя такой.

Я сел перед ней, поставил пиво на пол и, протянув руку, осторожно приподнял ее голову, чтобы Сиенна могла посмотреть на меня. Воздух застрял у меня в горле, когда я увидел печаль на ее прекрасном лице.

— Пожалуйста, поверь мне, я никогда не хотел причинить тебе боль. Я буду вечно ненавидеть себя за то, что так с тобой поступил.

Сиенна отстранилась от моего прикосновения, не сказав ни слова. Ее молчание говорило о многом.

Я медленно отодвинулся.

— Я хочу тебе все рассказать.

Ее пристальный взгляд встретился с моим, что было едва различимым признаком того, что она была готова слушать.

— Но сначала тебе может понадобиться вот это. — Я протянул ей пиво.

— Нет, спасибо, — пробормотала Сиенна. Тогда я открыл пиво для себя, и пена покрыла всю бутылку. Я сделал большой глоток, горьковато-солодовый вкус взорвался у меня на языке и осел в желудке.

Я подтянул колени и оперся на них руками, не глядя на нее.

— Помнишь, я говорил тебе, что я — морской пехотинец?

Сиенна кивнула, ее рыжие кудри рассыпались по плечам.

— Я недолго был морским пехотинцем, прежде чем поступил на службу в спецподразделение ФБР. — Я нервно облизал губы. — Я был снайпером в особо секретных операциях, таких, о которых даже СМИ не могли пронюхать. Это когда тебе вручали досье, ты выполнял инструкции и уходил, не задавая никаких вопросов.

Сиенна откинулась назад, слушая.

Я вытер рот тыльной стороной ладони.

— Моим последним заданием было убрать одного из самых известных торговцев людьми, чей бизнес пересекал американские границы. — Я тяжело сглотнул, воспоминания ножом резанули по сознанию. — И я выполнил свою работу. Я убрал его.

— То есть ты его убил?

— Да.

Я провел ладонью по щеке. Разговор о той части моего прошлого, которая теперь определяла меня, заставил меня почувствовать беспокойство.

— Я убил Федерико Эспозито, старшего сына главаря мафии Эспозито, и избавил мир от еще одного ублюдка. Моя работа была выполнена. Дело закрыто, и никаких вопросов. Только это был не конец.

Я встал, не в силах больше сидеть на месте. Разговор об этом заставил меня снова погрузиться в те эмоции.

— Семья Эспозито пришла за нами. Точнее, второй сын Босса, убирал членов нашей команды одного за другим. Как бы мы ни старались, мы не могли их остановить.

— Они пришли и за тобой?

Я усмехнулся.

— У них были другие планы на меня. Решили, что убийство человека, нажавшего на курок, — недостаточно жесткая расплата для меня.

— И что же они сделали?

Я осмелился заглянуть в глаза Сиенны. Они казались печальными и любопытными одновременно.

— Они отняли у меня жизнь. Разрушили мои надежды и мечты.

— Твоя жена, — прошептала она. — Вот почему вы развелись. Ты защищал ее.

Проклятье. Я знал, что рано или поздно мне придется рассказать Сиенне свою печальную историю, но я не ожидал, что это будет так чертовски трудно. Теперь я даже не мог подобрать слова. Во мне не осталось сил, чтобы углубиться в рассказ о том, что я потерял в тот день. Все и так было достаточно сложно, поэтому я просто кивнул.

— Да. — Я ограничился этим.

Я сел рядом с ней и прислонился головой к стене, позволяя ее близости проникать сквозь мою кожу и дарить мне хоть какое-то утешение, хотя я был чертовски уверен, что не заслуживаю этого. Только не от нее.

Я уставился в потолок.

— Само собой разумеется, я больше не годился для выполнения обязанностей спецназовца. В течение нескольких месяцев во мне копился гнев. Ярость пустила корни внутри меня. Итак, я сделал то, что должен был сделать. Я выжидал, пока, наконец, не добрался до человека, ответственного за мою испорченную жизнь.

Сиенна пошевелилась рядом со мной, и я был уверен, что она вздрогнула.

— Я выследил его и прирезал, как животное. — У меня тряслись руки. — Я никогда не думал, что способен на такую жестокость, но чем больше я заставлял его истекать кровью и слышал его крики, тем дольше мне хотелось, чтобы это продолжалось.

— Господи, — пробормотала Сиенна себе под нос. — Ной…

— Я убил обоих сыновей Эспозито. Нет нужды говорить, что с тех пор я живу с мишенью на спине. Вот уже шесть лет я постоянно переезжаю, никогда не задерживаюсь на одном месте надолго и не называю ни одно место домом, — выдохнул я. — Мне было наплевать на друзей или какие-либо отношения. Я был счастлив, утопая в собственной жалости и страданиях. Тьма преследовала меня, куда бы я ни шел, и я привык к тому, что она душит меня каждый день.

Я посмотрел в сторону Сиенны.

— Но потом ты ворвалась в мою жизнь, как взрыв. Решительная и неудержимая.

Легкий смешок сорвался с ее губ, и мне понравился этот звук.

Испытывая потребность заглянуть Сиенне в глаза и ощутить ее шелковистую кожу под своими пальцами, я протянул руку и нежно повернул ее лицо к себе.