Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина

машина. Поедете в Кабмин, на собеседование. Чистая формальность, но пройти нужно.

Он встает. Надевает пиджак. Но, прежде чем уйти кивает на бумажный пакет, с которым приехал и который так и остался нераспакованным.

— Там кое-что для твоей мастерской, Вячеслав. Возможно… слегка раритетно. Можешь выбросить, если не понравится.

— Спасибо, - хмыкает Слава.

— И… - Форвард бросает взгляд на наши сцепленные пальцы. – Ты наконец-то выбрал правильную женщину. Обидишь ее – я тебе яйца оторву.

Я провожаю его до двери, а когда возвращаюсь обратно на кухню, то Слава уже стоит у окна, разглядывая этот шикарный вид на ночное море с яхтами и далекими огнями.

Оглядывается, когда слышит мои шаги.

В его глазах нет ревности к моему успеху, ни страха, что я стану «слишком крутой» для него. В них – спокойная, уверенная гордость. И любовь, которая чаще всего меня топит, но сейчас – укутывает как теплый плед.

Подхожу ближе, обнимаю его за талию, удобно и уже привычно устраивая щеку на широкой груди.

Я отказалась от работы мечты. Чуть не потеряла рассудок от страха. Наверное, прошла через все круги своего личного ада.

Но сейчас я здесь: в квартире мечты, с перспективами, от которых кружится голова и… с мужчиной, который готов быть моим мечом, щитом и теплым пледиком.

Я все сделала правильно.

— Ну что, - шепчет мне в макушку Дубровский, пока его рука начинает медленно, собственнически скользить вниз по моей спине. - Как насчет того, чтобы отметить твои новые карьерные перспективы? И мой День рождения? По-настоящему?

Я запрокидываю голову и без головы ныряю в его потемневшие от желания серебряные глаза.

— Я думала, ты устал, - дразню, запуская пальцы под его футболку и царапая ровно так, чтобы он напряг пресс и со свистом выдохнул сквозь зубы.

— Для тебя, - Слава подхватывает меня на руки, забрасывает на плечо как обычно без малейших усилий, а я визжу скорее для вида, чем от неожиданности, - у меня всегда откроется второе дыхание. И третье. Бля, мне скоро обломится поебаться с министром, Би!

— Дубровский! – смеюсь и в шутку бью его кулаком в стальное плечо.

Он несет меня в нашу спальню.

И я вдруг понимаю, что моя настоящая жизнь только начинается.

Эпилог

Два года спустя

— Вы пытаетесь убедить меня, что цифровизация реестра льготников – это «несвоевременно», Петр Иванович? – мой голос звучит тихо, почти вкрадчиво. Но за эти два года каждый, кто сидит за этим длинным, полированным столом из мореного дуба, выучил: когда Франковская говорит тихо, нужно искать укрытие.

За окном здания Кабинета Министров – серый, дождливый ноябрь. Внутри – душно от запаха старой бумаги и кофе.

Напротив меня сидит заместитель министра финансов – грузный мужчина с одутловатым лицом и бегающими глазками. Нервно крутит в руках «Паркер», который явно получил в подарок, а не купил.

— Майя Валентиновна, поймите, - он тщательно подбирает слова. – Бюджетный комитет не пропустит эту правку. У нас дефицит… у нас приоритеты… Это миллиарды на переоборудование, на сервера…

— Это миллиарды, которые мы сэкономим, убрав из списков «мертвые души», - перебиваю я. Жестко. Без права на возражение. - Я видела вашу аналитику - и видела реальные цифры тоже видела. Разница оседает в карманах чиновников на местах. И если вы, Петр Иванович, сейчас говорите мне «нет», я буду вынуждена считать, что вы либо некомпетентны, либо в доле.

В зале повисает тишина. Мертвая. Такая, что слышно, как гудит кондиционер под потолком.

Мои помощники – молодые, зубастые ребята, которых я набрала сама, вычистив авгиевы конюшни министерства, – сидят с каменными лицами, но шоу им, определенно, нравится.

— Это… серьезное обвинение, госпожа министр, - сипит замминистра, багровея.

— Это не обвинение. Это вариант интерпретации. – Я откидываюсь на спинку кресла, копируя - неосознанно, но точно - позу Павла Форварда. – У меня на столе лежит проект постановления Кабмина. Он согласован с Премьером. В нем прописаны жесткие сроки верификации всех социальных выплат через «Шаг». Вы подпишете согласование сегодня до шести вечера. Или в понедельник утром я подниму вопрос о вашем служебном несоответствии на заседании правительства.

Я смотрю ему в глаза. Не мигая.

— У нас есть понимание?

Он держится еще секунду. Пытается найти поддержку у коллег, но все внезапно находят очень интересные узоры на паркете или в своих планшетах. Никто не хочет связываться с «железной леди» соцполитики. С женщиной, которая пережила переформатирование правительства, войну компроматов и попытку рейдерского захвата ее инициатив, и осталась в своем кресле, став только сильнее.

— Хорошо, - выдавливает он. - Мы… изыщем резервы.

— Я знала, что мы договоримся, - встаю.

Совещание окончено.

Люди начинают торопливо собирать бумаги, шурша листами и мыслями.

Я не жду, выхожу из зала заседаний первой, но в коридоре меня перехватывает Амина - да, я забрала ее себе. Лучшего ассистента в мире нельзя было оставлять не при делах.

— Майя, у нас через час эфир на национальном.

— Отменяй, - бросаю на ходу, направляясь к лифту.

— Но… эфир?

— Пусть идет зам. Дай ему тезисы по пенсионной реформе, пусть учится говорить ртом.

— Ты просила напомнить, что нам нужно подготовить речь для встречи с представителем ООН, - она прямо на ходу вносит изменения в планшет.

Обожаю ее за то, что везде за мной успевает – это не так просто, мне есть с чем сравнивать. Предыдущие две помощницы не выдержали мой ритм даже месяц.

— Отлично, займемся этим в понедельник.

Несмотря на мое плотное расписание, графики и работу, которой действительно много, я строго держу железобетонное правило – никакой работы в выходные. За два года сделала всего несколько исключений и только потому, что тогда ситуации были действительно форсмажорные.

Я останавливаюсь у лифта. Нажимаю кнопку. Поворачиваюсь к ней и впервые за день улыбаюсь по-настоящему, а не дежурной улыбкой политика.

— Сегодня презентация, - говорю с легкой дрожью в голосе.

Ее глаза округляются, а потом теплеют. Она знает.

— О боже… Черт, тоже туда хочу!

— Ты, моя голуба, сейчас полетишь вольной птицей к мужу и сыну, - посмеиваюсь и мы обмениваемся понимающими взглядами. Ради работы со мной ей пришлось сократить декретный отпуск, поэтому я в меру возможностей стараюсь не задерживать ее дольше, чем она мне действительно нужна. Сегодня – отпускаю