Собственность Короля - Айя Субботина

сам с себя сгрызть ради сомнительной перспективы проскочить на свободу между прутьями.

— Ты же понимаешь, Король, что нам все равно придется… договариваться, — последние слова он буквально из себя выдавливает. Ну типа прям вот реально из кишок как будто.

— Чё ты там гундишь, старая гнида? Вообще ни хуя не слышно.

— Как бы ты не выеживался, сопляк, тебе придется пойти на сделку.

— С тобой что ли? Да ну? А что за сделка? — Ну я имею право получить с этого куска говна всю моральную компенсацию в полном объеме. Так что очень натурально изображаю заинтересованность.

— Не по телефону, Влад… гм-м… Владислав Андреевич.

— Ну вот, Шуба, можешь же, когда надо!

— Давай в семь, в Ковалевском, там беседки, пересечемся.

В парк меня решил выманить? Ну типа, реально что ли?

— Да не вопрос, собака сутулая. Только ты уж все аргументы прихвати, а то я из-за тебя планы перековыряю, время потрачу, злым буду, нервным.

Заканчиваю разговор, прикидываю время. У меня в запасе еще около трех часов.

Успеваю загрузиться еще одним делом, когда минут через сорок звонит. Мухова и радостно сообщает, что у нее на руках свидетельство о разводе. Даже быстренько скидывает мне фото.

Я таращусь на казенную бумажку тупо как барана.

Ну то есть, блядь, все? Я, мать его, холостяк?!

Как будто одного фото недостаточно, тут же начинает наяривать очередной незнакомый и временно не заблокированный номер. Разглядываю его, мысленно прикидывая, стоит ли отвечать. Да блин, о чем мне с этой особью женского пола разговаривать? Ну вот если объективно. Визг этой притрушенной слушать? Да было уже, не интересно. Узнать, какое я говно, что не дал себя прогнуть до уровня ее каблуков? Да плевать я хотел.

Мне реально абсолютно на нее по хуй.

Единственное место, где мне будет действительно интересно ее увидеть — это, мать его, суд. Ага, тот самый, который Кузнецова мне грозила чуть пар из ушей не шел. Вот там мы с ней точно встретимся, в кулуарах, само собой, потому что мою драгоценную задницу туда точно никто не звал. Это же не я подделал документы о разводе с целью получения материальной выгоды. Я вообще со всех сторон сторона пострадавшая.

Бросаю взгляд на свою довольную улыбающуюся рожу в отражении экрана телефона.

Блокирую очередной ноунейм.

Чем тратить время на эту, теперь уже официально абсолютно чужую мне женщину, надо подумать о планах на вечер. Хорошо, что кольцо у меня уже есть. На все про все мне надо минут сорок, так что успеваю и разгрести вместе с бухгалтерией часть бумажной волокиты, которая без моих подписей никак не работает, и спланировать вечер. Аню на всякий случай предупреждаю, что задерживаюсь.

Но на «стрелку» с Шубой приезжаю со святым опозданием в двадцать минут.

По моим подсчетам, за это время он успеет стать до хуя нервным, дерганым и в целом полностью как надо раздроченным. Со мной пара человек охраны, но это скорее «для галочки». Поэтому когда выпрыгиваю из тачки и прогулочным шагом иду по направлению к беседкам, парни идут за мной, но на выдержанном расстоянии в несколько метров. Терпеть не могу, когда мне дышат в затылок. Аня — святое и единственное исключение, и только потому, что она при этом издает такие звуки, от которых моя цыганская душа наполняется дурным счастливым ветром.

Шаба, как и предполагалось, летит навстречу.

Прям реально, сука, чуть не путаясь в ногах. Ну вот как с ним развлекаться, когда он такой предсказуемый?

— Ты, блядь…! — налетает на меня своими костями.

Слишком быстро.

Слишком борзо.

Где-то там семенят штук пять его шавок, ну и Крысобой, разумеется. Этот почти успевает опередить «хозяина».

— Ну-ка пасть закрыл, — говорю Шубе, но обвожу взглядом всех его «шестерок». Узнаю знакомые рожи. Лыблюсь Лосю и Кирпичу. — Ребят, ну вы чего, серьезно что ли на эти тухлые консервы подписались работать? Бля…

— Ты со мной приехал разговари…

Я толкаю старого гондона плечом, демонстративно игноря его типа_авторитет.

А ведь раньше за ним целая, мать его армия бегала — четверо спереди, четверо сзади, черная тачка тут, черная тачка здесь. Прямо как в фильмах про бандюков. В тех, где понты на понтах и понтами погоняют, но которые не имеют ничего общего с тем, как оно есть на самом деле. Но Шубе и Алексу всегда нравились выебоны. Алексу особенно.

Смотрю на Крысобоя.

Это прямо вот последний оплот Шубинского былого величия.

Раньше он даже без приказа хозяина любому тупо для профилактики в тыкву засаживал, а теперь стоит, ждет и даже зубы не скалит. В принципе, из всей нашей маленькой колядки на выезде, скалится и скрепит зубами только главный герой — Шуба.

Реально дупля не отбивает, что я приехал вообще не к нему, а вот к этим огрызкам былой роскоши.

— Ребят, — киваю себе за спину, — у нас с этой собакой сутулой свой разговор и маленькая войнушка. Я в принципе ее уже выиграл. А вот вам оно зачем? Вписываться за эту старую немощную кучу говна?

— Король, блядь, ты со мной перетирать приехал! — «оживает» Шуба и пытается быковать.

Правда почему-то мне в спину и с расстояния, но в целом я ничего другого от него и не ждал. Его репутацию я уже закопал, бабло на подходе. Осталось последнее — добить вот этот, блядь, типа_авторитет, хотя лично на мой взгляд — он уже давно ушел в прошлое, но продолжает огрызаться по привычке.

— Ты думаешь, я на тебя не смогу управу найти? — шипит он, но все так же издалека.

И вот это «издалека» играет против него намного лучше, чем моя откровенно скучающая рожа. Потому что парни здесь, включая Крысобоя, подписывались стоять за нормального солидного мужика, который их, если что, и отмажет, и прикроет, и всякое дерьмо в нашем цивилизованном мире выгребать не заставит. Ну так, чисто ходить за ним на случай, если голубь на священное темечко насрет. А что в итоге? Вместо солидного мужика — ссыкливый тощий карлик.

— Я думаю, ты уже просто пустое место, Шуба, — пожимаю плечами, разглядывая лица его «шестерок». Это такой тухляк, что развлекаю себя хотя бы пытаясь угадать, кто свалит первым. Кажется, вот тот долговязый, за спиной у Кирпича — рожу у парня конкретно перекосило сразу как просек, кто я такой. — И что ты очень, очень крепко ошибся, когда полез к моим девочкам.

— А ты хоть в курсе, чьи они дочери? — цедит Шуба и, наконец, набирается смелости выйти на взгляд глаза