Луанн Райс - Следы на пляже

Никто из фирмы, в том числе и Франческа, не знал о том, что он собирался сделать.

– На теннисном корте, на парусной шлюпке или собираешься пить чай? Скажи мне сейчас же, что ты на солнце, а не сидишь дома.

– Я как раз собираюсь выходить, – сказал он, принужденно засмеявшись и желая сократить разговор, чтобы не занимать линию.

– Ты бы лучше немного задержался. Я подготовила тебе экземпляр одного проекта, – сказала она. – Я так работала над ним, чтобы развеселить тебя до конца лета. Фактически я звоню, потому что у меня есть кое-какие документы. Я сейчас могу послать тебе их факсом – это как вариант. Но я думаю, не будет ли лучше, если я их привезу. Скажем, сегодня?

– Франческа, сюда же очень далеко ехать, – начал он, снова глянув на часы. Три минуты до заказанного звонка.

– О, ты безнадежен! Это из-за твоей дочки? Да ну, Джек, на побережье всегда полно нянек. Найди симпатичного подростка, которому нужны деньги, и освободись на вечер!

– Видишь ли, Франческа, – сказал Джек. – Сегодня работать не получится. Посылай факсом, если ты так решила, ладно? А теперь мне надо идти.

Она молчала. Он знал, что его слова прозвучали грубо. Но время поджимало – и не лучше ли для нее почувствовать это сейчас, чем после.

– Да, хорошо, отдыхай, – сказала она и отключила телефон.

У Джека сжалось сердце. Боль была сильной, и физической и душевной. Он вспомнил о том, как Эмма уговаривала его молиться. Воспоминания заставили его застонать, словно от зубной боли. Все эти дни он чувствовал себя обреченным – неизбежный телефонный разговор, так или иначе, стал чем-то вроде освобождения. Весь в испарине, он сидел, ожидая звонка.

Он опустил голову. Ему нужна была передышка, нужно было вырваться из своего привычного мира. Он закрыл глаза – и что же, к своему удивлению, он увидел перед собой?

Стиви Мур. Она выглядела так, как будто стояла перед ним: призрак, пронзивший его жизнь. Что она делала, почти полуодетая, этим ярким утром? С полосками слез на щеках? Он знал. Он был специалистом по слезам.

Его поразило ее твердое рукопожатие и теплая улыбка. И также ее рост – она была маленькая. Около пяти футов трех дюймов, очень легкая. Халат был ей велик примерно на четыре размера, пояс крепко завязан. У нее были гладкие черные волосы до подбородка и челка над большими, фиалковыми глазами. Бледная, безупречная кожа. Только полоски от слез.

Он представил себе, как она обнимала ладонями эту жалкую маленькую птицу. Какой у нее шанс выжить? Ни матери, ни отца. У Нелл, по крайней мере, есть он… Джек покачал головой.

Как бы то ни было, что хорошего он сделал? Он удержал в памяти образ Стиви, держащей эту птицу. Держащей… держащей…

Зазвонил телефон. Резкий звук заставил его вскочить. Его пульс резко участился, и он почувствовал, как застучало сердце. Пора работать…

– Алло, – сказал он. – Джек Килверт…

Нелл и Пегги выиграли гонку в эстафете. Они побили всех девочек и всех мальчиков. В своих купальниках цвета морской волны они выглядели, как члены одной команды, – будто заранее договорились об этом утром, будто всегда были лучшими подругами.

У Пегги были ярко-рыжие волосы и масса веснушек, и на ней, кроме того времени, когда она ходила купаться, была широкополая шляпа от солнца, защищавшая лицо. Почти все время она держала Нелл за руку, они даже соревновались в плавании на спине в спокойной воде залива, держась за руки.

– Все равно, что иметь сестру! – сказала Нелл, когда соревнование закончилось и все легли отдыхать на свои полотенца.

– Я тебе скажу, это даже лучше, – произнесла Пегги. – Моя сестра Энни уже большая, и она не может возиться со мной! Она все время хочет околачиваться со своим бой-френдом. А про свою лучшую подругу, Тэру, мама всегда говорит: «Конечно, родственников выбрать нельзя, но друзей выбирать ты все-таки можешь».

Нелл почувствовала некоторую слабость в плечах.

– Я все равно выбрала бы свою семью, даже если бы это было возможно.

– Ну, да, и я тоже, – сказала Пегги. – Но лучшие подруги – лучшие соратники. Настоящие соратники, как моя мама и Тэра. Они всегда вместе.

– У моей мамы были такие подруги, – сказала Нелл. – Они росли вместе здесь, в Хаббард-Пойнте. Вот почему мы с папой приехали сюда. Потому что здесь было такое счастливое время.

– Ты с папой? – спросила Пегги, неторопливо посмотрев на нее, это был как будто невысказанный вопрос: «А как же мама!»

– Да, – проговорила Нелл, и ее плечи опустились еще ниже. Она никак не могла произнести фразы «Моя мама умерла».

– Ты потеряла маму, – сказала Пегги.

Нелл бросила на нее быстрый взгляд. Откуда она знает?

– Я тоже потеряла папу, – объяснила Пегги. – Я не могла говорить об этом… а теперь… думаю, что могу. И когда ты сказала, что ты приехала с папой, то я точно догадалась… Это правда, да?

– Да, – сказала Нелл.

Девочки сидели на краях своих полотенец, их головы были так близко друг от друга, что лицо Нелл было в тени от шляпы Пегги. Песок был горячий, они зарыли в него ноги, насколько это было возможно, чтобы докопаться до более холодного нижнего слоя. Нелл хотелось бы сидеть так весь день. Но тут длинная тень накрыла собой их полотенца, и когда она подняла голову, то увидела веснушчатого мальчишку, очень похожего на Пегги.

– Привет, малявка! – сказал он.

– Билли, где птица? – спросила Пегги.

– Я ее оставил там. – Он жестом показал в сторону коттеджа на утесе – на дом-бывший-раньше-голубым. Нелл вздрогнула, вспомнив Стиви.

– Ну не у ведьмы же! – воскликнула Пегги. – Ты что, с ума сошел? Она сдерет с нее перья на свою шляпу, или на накидку, или еще на что-нибудь! Вороны же черные, ты понимаешь?

Нелл ощутила на момент некоторое сомнение относительно своей подруги. Она хотела вступить в защиту Стиви, но мальчишка – видимо, это был брат Пегги, судя по тому, как он выглядел и как двигался, – обогнал ее в этом.

– Я так не думаю, – сказал он. – Она не из тех, кто обдирает птиц. Она выглядела так, будто была чем-то расстроена. Юджин следил за ней, смотрел в ее окно, понимаешь? И она услыхала, как он заорал. Она была совсем одна, в середине утра. Это так странно.

– Расстроена? – спросила Нелл.

Она увидела, что нашла в семье своей подруги родственную душу: это слово входило в ее словарь.

– Ага, – сказал мальчик. – А ты кто будешь?

– Нелл Килверт, – ответила она.

– Нелл, это Билли, мой брат, – сказала Пегги. – Ему показалось что-то вроде того, что ведьма утром плакала. Извини, но это странно.

– Может быть, у нее кто-то умер из тех, кого она любила? – предположила Нелл.

Пегги и ее брат Билли посмотрели на нее так, как если бы она изрекла самую невероятную вещь на свете. Билли пожал плечами и пошел вдоль берега.