Мэг Кэбот - Принцесса в розовом.

ШАМИКА!!! Ты же знаешь, я не могу.

Имей в виду, что сейчас — решающий мо­мент. Если он не пригласит тебя завтра на праздничной вечеринке, ты уже не сможешь согласиться, если он пригласит тебя позже. Ведь у девушки должна быть гордость.

Тебе легко рассуждать, Шамика. Ты — член команды болельщиц.

Да уж. А ты принцесса! Ты знаешь, о чем я.

Миа, не позволяй ему так себя вести! Пусть парни ходят вокруг тебя на цыпочках... и неваж­но, сколько песен они написали тебе или сколь­ко снежинок подарили. Ты должна показывать, кто в доме хозяин. То есть хозяйка — ТЫ.

Иногда ты рассуждаешь, прямо как моя ба­бушка.

ЭЭЭЭЭЭЭЭЭХХХХХХХХХХХХ!

2 мая, пятница, ТО

О господи, Лилли никак не успокоится на­счет Джангбу. Мне, конечно, тоже жаль пар­ня, но я не собираюсь лезть в личную жизнь человека, пытаясь разузнать его домашний но­мер телефона. Особенно, используя при этом некий королевский ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НО­ВЕНЬКИЙ ФИРМЕННЫЙ ТЕЛЕФОНЧИК.

Я еще НИ РАЗУ не звонила с него. Лилли позвонила уже пять раз.

Вся эта история с помощником официанта совершенно вышла из-под контроля. Лесли Хо, главный редактор «Атома», подошла к нашему столику во время ланча и спросила, не могла бы я всесторонне осветить это событие к выходу но­мера в понедельник. Во всяком случае, мне предложили написать настоящий репортаж с места событий, а не меню на следующую не­делю. Неужели Лесли и правда думает, что я подходящий человек для написания такой статьи? Неужели она думает, что статья полу­чится беспристрастной? Конечно, я уверена, что бабушка не права, но она же моя БАБУШ­КА, между прочим.

Мне совершенно не кажется, что эта дурац­кая история стоит репортажа в газете школь­ных новостей. Думаю, надо бросать этот «Атом» и начинать работать над романом.

Тина спросила меня, что я собираюсь де­лать — ведь Майкл так и не пригласил меня на выпускной.

— Да что я МОГУ поделать? — заныла я. — Мне остается лишь сидеть и ждать, как ждала Джейн Эйр мистера Рочестера, когда он играл в бильярд с Бланш Ингрэм!

На это Тина ответила:

— А я считаю, что ты должна что-то сказать. Может, завтра вечером, на твоем дне рождения?

Ну да, классно. Я на самом деле с радостью жду этот праздник, разве что боюсь, что мама заловит кого-нибудь и расскажет о своем немыс­лимо сплющенном мочевом пузыре, а теперь? Все пропало. Потому что я точно знаю: Тина будет смотреть па меня весь вечер, показывая, как она хочет, чтобы я спросила Майкла про выпуск­ной. Чудесно. Спасибо, дорогая подруга.

Лилли принесла мне огромный плакат: «Хот Манже» — НЕ АМЕРИКАНСКИЙ!»

Я напомнила Лилли о том, что все и так уже знают: «Хот Манже» — не американский. Это французский ресторан. Лилли резонно ответила:

— Видишь ли, то, что его владелец родился во Франции, еще не причина поступать вне соответствия с нашими национальными зако­нами и традициями.

Я сказала, что как раз один из наших зако­нов и есть право нанимать и увольнять кого угодно. В определенных рамках, конечно.

— Миа, а на чьей стороне ты? — вдруг спро­сила Лилли.

— На твоей, конечно, — ответила я, — на стороне Джангбу, то есть.

Лилли не понимает, что у меня слишком мно­го проблем, и я не могу думать еще и о пробле­мах какого-то помощника официанта, который и так постоянно меняет работу. Я беспокоюсь о лете, не говоря уже об оценках по алгебре. У меня теперь есть африканская сирота, за ко­торую я несу ответственность. Не могу я все бросить и бороться за возвращение Джангбу на работу. Мне не до того — я не могу дождаться приглашения на выпускной от собственного парня.

Я вернула Лилли плакат и сказала, что при­ду на митинг протеста после школы, так как мне надо ехать на урок королевского этикета в «Плазу». Лилли обвинила меня в том, что я больше забочусь о себе, чем о трех голодных детях Джангбу. Я спросила, откуда ей извест­но о том, что у Джангбу трое детей. Ведь на­сколько я знаю, пресса об этом не упоминала, а Лилли так и не удалось отыскать его. Но она сказала, что это было выражение не букваль­ное, а фигуральное.

Меня, конечно, волнует судьба Джангбу и его фигуральных детей. Но мы живем в мире, где человек человеку волк, и в данный мо­мент у меня свои проблемы. Думаю, Джангбу понял бы.

Но я уверила Лилли, что попытаюсь угово­рить бабушку, чтобы она в свою очередь попы­талась уговорить хозяина «Хот Манже» взять Джангбу обратно на работу. Мне кажется, уж это я смогу сделать, принимая во внимание то, что именно из-за моего присутствия на Земле бедный парень потерял средства к существо­ванию.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Алгебра: кто знает.

Английский: да кому это надо.

Биология: какая разница.

Здоровье и безопасность: пожалуйста.

ТО: если бы.

Французский: что-то было.

Мировые цивилизации: еще что-то.

2 мая, пятница, лимузин по дороге домой от бабушки

Бабушка решила вести себя так, будто вчера вечером ничего не случилось. Будто не она при­тащила своего пуделя на мой день рождения в ресторан, и по причине этого не был уволен невинный человек. Будто не ее лицо фигуриро­вало на первых страницах всех газет на Манхэттене, за исключением разве что «Тайме». Она спокойно рассуждала о том, что в Японии существует правило: нельзя втыкать палочки в рис, лежащий в чаше, вроде бы таким обра­зом выказывается неуважение к мертвым.

Что-то в этом роде. Как будто я собираюсь в ближайшее время ехать в Японию. Привет, по всей видимости, я не иду даже на ВЫПУСК­НОЙ.

— Бабушка, — сказала я, не в силах больше сдерживаться, — мы будем говорить о том, что случилось вчера вечером за ужином, или ты предпочитаешь притворяться, что ничего не произошло?

Бабушка бросила на меня взгляд, полный невинного изумления.

— Амелия, прости, дорогая, — сказала она, — не понимаю, о чем ты?

— Вчера вечером, — проговорила я, — на моем праздничном ужине в ресторане «Хот Манже» из-за тебя уволили помощника официанта. Во всех утренних газетах об этом писали.

— Ах, вот ты о чем, — протянула бабушка.

— Ну, и? — спросила я. — И что ты собира­ешься делать?

— Делать? — изумилась бабушка. — Ниче­го. А что тут можно поделать?

За годы общения с бабушкой я могла бы уже к ней привыкнуть и не удивляться ее выход­кам так сильно. Она иногда бывает такой эгои­стичной, просто ужас.

— Бабушка, человек из-за тебя потерял работу, — отчаянно воскликнула я, — сделай что-нибудь! Может, он голодает.

Бабушка подняла глаза к потолку.