Сара Болл - Девять месяцев

— Вы имеете в виду рождественский пудинг мисс Пайпер? Рядом с виноградом на верхней полке, — сказал он, указывая куда-то мне за спину.

— Нет, фруктовый пудинг. Может быть, посмотреть в холодильнике? — настаивала я.

Он снова улыбнулся и покачал головой:

— Сегодня Рождество, мисс Пайпер. Вам нужен рождественский пудинг, — настаивал он, стараясь направить меня к нужной полке.

Мне начало это надоедать. Я развернулась в противоположную сторону и направилась к холодильникам. Отодвинув французскую пиццу и замороженные овощи, я поняла, что у них не было даже яблочного пирога. Продавец, мистер Мистри, смотрел на меня с неподдельным интересом. Я прошла мимо него, схватив батон белого хлеба и фруктовую пастилу, положила все возле кассы и проворчала:

— Я это беру.

Не переставая улыбаться, мистер Мистри пробил чек. Выходя из магазина, я услышала, как он сказал:

— Англичанки так эксцентричны, в Дели я такой потехи никогда бы не увидел.

Я прямиком направилась домой, приготовила бутерброд с пастилой и только тогда заметила, что все еще в пижаме.

К тому времени, как я добралась до родителей, мой желудок урчал от голода. Мама открыла мне дверь и крепко обняла. Как всегда, она выглядела замечательно, а неброский макияж придавал ей несколько богемный вид. Я даже позавидовала ей. Вообще-то, предполагается, что это матери должны завидовать цветущей молодости своих дочерей. Но только не в нашем случае.

— Привет, малышка, с Рождеством тебя! — сказала она, впуская меня.

Наш кот Флойд обвился вокруг моей ноги, и я чуть не упала. Мама проводила меня в гостиную, а Флойд, поняв, что я не принесла для него ничего вкусненького, оставил меня и направился в кухню, на запах жареной индейки.

— Я заканчиваю с ужином, а ты пойди поздоровайся с папой и бабушкой, — сказала мама.

Папа сидел в кресле, с большим бокалом виски и сигарой. Я чмокнула его в щеку, стараясь не дышать, чтобы запах не ударил мне в нос и не вызвал тошноту.

Бабушка сгорбившись сидела у камина.

— Привет, бабуля, — я поцеловала ее в лоб.

Она кашлянула и принялась раскуривать сигару. Она пристрастилась к ним после смерти дедушки, объясняя, что запах сигар напоминает ей о «старом кроте». У бабушки был довольно скверный характер. Она часто бывала грубовата и любила критиковать всех и вся. По этой причине моя мама предпочитала жить одна, и я решила, что лучше повременить со своей оглушительной новостью, пока папа не отвезет бабулю к себе.

Я устроилась на полу перед камином и протянула руки к огню.

— На полу сидеть вредно, заработаешь геморрой, малышка, — произнесла бабушка. — А где твои тапочки? Нельзя же ходить по дому в этих тяжелых ботинках.

— Ей так удобно, Дорис, — сказал мама уже слегка напряженным тоном. Она протянула мне большой бокал вина: — Выпей со мной, дорогая, ты же знаешь, я не люблю делать это в одиночку.

Я не могла спорить с ней и сделала небольшой глоток, надеясь вылить остальное в раковину, пока она не видит.

— А ей уже можно спиртное? — спросила бабуля хмуро, потягивая шерри.

Никто не ответил.

Мама встала в дверях гостиной и спросила меня, хитро подмигивая:

— Ты не могла бы помочь накрыть на стол, дорогая?

Извинившись, я вышла из комнаты и побежала на кухню, хихикая, как школьница.

— Я решила спасти тебя от нее, пока она не начала размышлять о современных подростках, — сказала мама, передразнивая бабушкин западный акцент. Она протянула мне второй бокал вина и принялась поливать индейку. У меня закралось подозрение, что мама уже навеселе.

Ей казалось, что раз ее дети уже вышли из того возраста, когда веришь в Санта-Клауса, выпить вина во время приготовления рождественского ужина — одна из привилегий с трудом заработанного матриархата. Она попыталась украсить индейку венчиками капусты, но та выскользнула прямо на голову Флойду. Мама нагнулась над кухонным столом и смеялась, пока слезы не потекли у нее из глаз, ей пришлось вытереть их краешком полотенца.

Я взяла нож из ее рук и предложила помочь.

— Нет, нет, не надо, осталось совсем чуть-чуть. Как у нас дела в духовке? — Она наклонилась и тут же упала со стула. — Упс! — сказала она, поднимаясь. — Не знаю, что сегодня со мной такое. Она собрала ложкой остатки подливки и вылила на противень. От запаха, распространившегося по кухне, я почувствовала себя голодной как волк. Я в нетерпении стала жевать яблочную кожуру, пока мама устраивалась передо мной на стуле.

— Итак, какие новости? — спросила она, осушив и вновь наполняя свой бокал.

— Что за новости, то есть что именно тебя интересует? — спросила я, заикаясь.

— Просто обычный вопрос, который задает мать своей дочери, дорогая. Могу я поинтересоваться твоей напряженной жизнью? Мне кажется, ты выглядишь немного усталой, и я заметила, что ты закрыла кафе вчера вечером. А ты не любишь брать выходные, — добавила она, глядя мне прямо в глаза, от чего я порядком занервничала. — Это из-за Тома? Очень скучаешь по нему? — спросила она вкрадчиво.

Я покачала головой, хотя у меня на лбу, должно быть, было написано: «Отчаянно тоскую».

— Нет, это не из-за Тома. Ну, или не только из-за него. На самом деле мне нужно сказать тебе кое-что.

Она закивала головой.

— Ты можешь сказать мне все, что хочешь, дорогая, — сказала она, потом икнула и хихикнула.

— Может, лучше подождать до завтра?

— Нет, рассказывай сейчас, — настаивала она.

Внезапно кухонная дверь распахнулась и вошла бабушка.

Я откинулась на спинку стула, момент был упущен.

Бабуля была очень хрупкой и медлительной. Казалось, ей стоило больших трудов пройти через кухню и не упасть. Было тяжело удержаться, чтобы не взять ее под руку и не помочь. Но если бы и нашелся такой глупец, он вскоре очень пожалел бы об этом. Она была убеждена, что находится в прекрасной физической форме.

— Тебе не нужна помощь, Луиза? — спросила она у мамы.

— Нет, спасибо, все уже готово, — сказала мама и подвинула ей стул.

Бабуля прошла прямо мимо стула и принялась мыть посуду.

— Зачем, Дорис, не надо. У нас есть посудомоечная машина, — в голосе мамы зазвучали стальные нотки. Бабушка всегда выводила ее из себя. Особенно на кухне.

— Ну, ты же не хочешь понапрасну крутить счетчик. Кроме того, посуду надо мыть чисто, — настаивала она, опуская тарелку в жирную воду. — У тебя есть сода?

Мама уже собиралась удариться лбом о стол, как тут зазвенел таймер и спас ее от шишки.

— Это телефон? — спросила бабуля. — Сидите, девочки, я отвечу, — и она зашаркала прочь из кухни.