Андрей Жвалевский - М+Ж. А черт с ним, с этим платьем!

– Вот я и говорю. Трудно нам будет. – Сашка засмеялся.

– Кому – вам?

– Катенька, видимо, длина юбки на женщине прямо пропорциональна количеству мозгов.

От этой четкой формулы у меня мозги сразу встали на место.

– То есть ты меня все-таки хочешь обидеть?

– То есть я хочу тебе сказать, что теперь, разговаривая с тобой, мне будет очень трудно смотреть тебе только в глаза. Да и вообще убивать время на разговоры.

– То есть мне не обижаться?

– То есть ты согласна?

– Подумаю. Но ты не волнуйся, думать буду недолго, юбка короткая.

– Знаешь, Катя…

Вдруг Саша подобрался, вытащил меня из-за стола и совершенно неприлично поцеловал в губы.

– Фу, отпустило. Теперь и поработать можно, – он отскочил на безопасное расстояние, – а ты думай-думай…

И я подумала. И мне все очень понравилось.

И тут же завела роман, а точнее, даже два. Потому что тот, который я завела первым (и вовсе не с Сашей, как вы могли подумать, решила не портить отношения на работе), оказался скорее для души, а мне очень хотелось для тела. Хотелось хотеть самой и чтобы меня хотели. Получилось. Правда, во втором романе для души ничего не было, зато какое тело! Мы познакомились в тренажерном зале, куда я пошла, чтобы выплеснуть лишнюю энергию и накопившееся разочарование от своего первого. Очень быстро нашли общий язык, причем умудрились практически не разговаривать. Зато в жизни сразу все наладилось. С одним можно болтать часами, а с другим часами не болтать. Делу время, потехе час. Все дни расписаны на неделю вперед. Сегодня в обед тренажерный зал с одним, завтра у дочки фигурное катание, день пропускаем, послезавтра спокойный ужин дома со вторым, разговор о высоком и прекрасном, а ночью отсыпаемся. Причем каждый у себя дома.

А еще у меня появилась совсем новая любовь, даже страсть. Это компьютер. Не заведи Сергей в Москве разговор про е-мейл, я бы еще долго не подошла к машине, так бы и бегала за мужиками на работе: «Это распечатай, то отправь!» Как-то стимула не было во всем этом разбираться. Все тетки бегают, и я бегала.

А тут что-то меня зацепило. Приехав на работу, я тут же ошарашила нашего верстальщика вопросом: «Чем Интернет отличается от е-мейла?» Сашка завис на полчаса. Я поняла, что взяла слишком круто, и решила разбираться потихоньку. Выклянчила у одного знакомого ноутбук на месяц, под предлогом срочной работы, и села играть. Вот тут мне и пригодился герой моего первого романа. Он просиживал со мной вечерами, терпеливо отвечал на все идиотские вопросы, снисходительно относился к звонкам в час ночи с сообщением, что «в ворде что-то глюкиулось!», и вообще вел себя как ангел. Наверное, на что-то рассчитывал. Но в результате уже через месяц я учила секретаршу создавать шаблоны и работать с Батом, а если не открывался какой-нибудь прайс, то за неимением на работе Сашки (тот раньше двенадцати вообще не является), все бежали ко мне и спрашивали, как жить дальше.

Через какое-то время я написала Сергею письмо. Очень лаконичное, о том, что это проверка связи, и о том, что я выяснила, чем отличается Интернет от мейла. Как ни странно, он ответил. Мы стали довольно регулярно переписываться. Сначала просто присылали друг другу всякие приколы, потом стали их как-то комментировать, а уж потом писать полноценные электронные письма, длинные (то есть строк десять) и развернутые.

К> Салют!

К> Как работается? :-))

К> А у нас директор в отпуске!!! :-)))

К> Так мы все в обед как из офиса свалили, поехали за город в снежки играть. Классно!

К> Только что пришли. Сейчас наконец пообедаем, и по домам. Чего и тебе желаю.

С> А у нас директор не в отпуске, а в ж…. Это мы его туда послали.

С> Кстати, рекомендую разнообразить смайлики.

С> Вот: 8-{} – офигение, ;-) – двусмысленное подмигивание,

C> :?) – человек с большим носом картошкой, вроде меня

Короче, трепались о всякой ерунде.

И сейчас, когда я думаю, что прошло полгода, понимаю, что время прошло не зря. А еще я с удовольствием увижусь с Сергеем. Просто так.

Наверное, у меня кризис среднего возраста, только какой-то очень конструктивный. Вместо того чтобы горевать о несделанных великих свершениях и жаловаться на неудавшуюся жизнь, я приободрился.

Для начала напрягся и за месяц дописал свой компьютерный шедевр под названием «Оптимизация Web-изображений». Отослал хорошему знакомому в Питер, но изображать из себя непонятого поэта не стал, а занялся художественно-литературным проектом. Здесь дела пошли не так шустро, зато придумалось еще несколько занятных сюжетов. Когда наступал затык с основным романом, я прописывал эти сюжеты, получая ни с чем не сравнимое удовольствие.

Но и в «Лабиринтах огня» (я уже определился с названием своего эпохального труда) был заметен серьезный прогресс. Никого нового для решения проблем героев привлекать не пришлось, да и сюжет извернулся неожиданным боком. Пришлось, правда, внести кое-какие изменения в начало, но это, в сущности, мелочь.

Выплескивая себя на бумагу (то есть на винчестер домашнего компьютера), я заметно успокоился и перестал коллекционировать случайные связи. Более того, Машины замечания типа «А вот здесь мы поставим комод» больше не вызывали у меня негодования. Я почти смирился с необходимостью совместного проживания с посторонним человеком противоположного пола. Единственное, что меня удерживало, – потребность писать. Я четко осознавал, что ни одна женщина с постоянной пропиской не потерпит в доме мужика, который по полночи занимается делом, не приносящим денег, – если это не выполнение супружеских обязанностей. Надо было вначале либо заявить о литературной состоятельности, либо окончательно поставить на своей мечте крест.

Я почему-то считал, что писатель из меня получится. Не остудило мой пыл даже письмо питерского приятеля, который книжку по оптимизации хвалил, но издавать отказывался.

Кстати, где-то в середине октября я получил письмо от Катерины. На расстоянии она казалась милейшим и безобиднейшим существом, чем-то вроде друга. Я решил, что очаровательная провинциалка будет первым человеком, которому я покажу свой роман. Почему-то была уверенность, что Катя прочитает его серьезно и оценит объективно.

Вот Машке я свою писанину показывать не собирался. По необъяснимой причине мне не хотелось даже посвящать ее в свои планы. Долгие ночные бдения за компьютером приходилось тщательно скрывать.

Маша чувствовала что-то неладное своим специальным женским чувством, бесилась, ревновала, несколько раз нагрянула ко мне с внезапными проверками, ничего подозрительного не обнаружила, отчего впала в ярость, потом в депрессию. Со временем она выработала в себе просто звериное чутье: как только я намеревался вволю пописать, Машка устраивала мне сцену, или звала на какую-нибудь вечеринку, или заласкивала до полной неспособности творить.