На тысячи осколков - Елена Сокол

без помощи. Господин Йорге, видимо, тоже был предан делу, раз не покинул свой пост в приемной, когда часы пробили семь.

– Герда, деточка моя! – Спохватился он, увидев меня выходящей из кладовой с большой коробкой медицинских препаратов. И неуклюжей походкой направился ко мне. – Она же тяжелая!

– В смотровой закончились растворы для инфузий, – объяснила я.

Йорге взял у меня пыльную коробку и как-то странно скривился: видимо, даже для него она была тяжелой.

– Мама любит, когда в нужный момент все под рукой… – растерянно пробормотала я, глядя, как пожилой мужчина тащит коробку в смотровую, согнувшись под тяжестью груза.

М-да, похоже, я действительно погорячилась.

– Больше так не жадничай, – прокряхтел он. – Я специально прихожу пораньше перед сменой, чтобы пополнить запасы расходников в кабинете.

– Значит, перчатки и бинты не нести?

Йорге что-то пробубнил.

– А системы для вливаний? Видела, в кабинете осталось штук пять.

– Акх-кх… – донеслось из-за коробки, которую держал Йорге.

– Ой! – Поняв, что нужно помочь, я сорвалась с места. – Простите!

Открыла перед ним дверь смотровой, и старик чуть не столкнулся с выходившим оттуда темноволосым парнем.

– Осторожно! – Подсказала я Йорге, который не видел стоящего перед ним из-за коробки.

– Что такое? – вытянул шею пожилой мужчина.

– Привет, – улыбнулся парень, глядя на меня. Затем кашлянул. – Я помогу! – И буквально выхватил у Йорге из рук коробку. А потом спросил: – Куда нести?

– Поставь сюда, – насмешливо цокнув языком, указал на стол Йорге.

Я поймала на себе удивленный взгляд мамы, которая как раз снимала перчатки после осмотра. И тут же заметила ее пациента – бассет с печальным взглядом неуклюже спешил к выходу, пока его хозяин отвлекся на коробку.

– Герда, сделаем записи? – Улыбнулась мама.

– Конечно. – Я направилась к столу, по пути взглянув на себя в зеркало, висевшее на стене.

Пришлось стряхнуть пыль с рукава блузы. Рыскать по полкам кладовой в полутьме было не самой лучшей идеей. Обернувшись, я заметила, что парень на меня смотрит. Его лицо казалось знакомым. Кажется… Да, точно, это был тот парень, который помог мне открыть шкафчик! Трудно было узнать его в свитере и с большим красным шарфом на шее.

Я смущенно отвела взгляд. Села за стол, открыла журнал записей. Мама уже было начала диктовать жалобы, с которыми обратился хозяин пса, но ее прервал озадаченный возглас парня:

– Эй, а где Бёрге?

– Кажется, малыш решил не дожидаться тебя, – усмехнулся господин Йорге, выглядывая за дверь.

– Я на секунду! – Пулей вылетел из кабинета парень.

Он вернулся через минуту – весь красный и вспотевший.

– Госпожа Тюр, вы уж простите, но он упрямый малый: уперся на крыльце, и ни в какую!

– Я отправлю назначения на электронную почту, – кивнула мама.

– Спасибо! – Выпалил парень, вытерев лоб шарфом.

– Самое главное, постепенно уменьшаем порции, гуляем подольше, увеличиваем физическую нагрузку. И никакого печенья, кроме диетического!

– Труднее всего будет объяснить это маме, – вздохнул он.

– Оставь адрес почты на листочке в приемной, я вышлю ей памятку, – подмигнула мама.

– Спасибо еще раз! – бросил парень, убегая. – Господин Йорге, я оставляю наличные на стойке!

– Не забудь куртку, мальчик мой, – покачал головой мужчина.

– Ох, точно!

Голос затих где-то в коридоре.

– Знаешь его? – Загадочно посмотрела на меня мама.

– Нет. Хотя да. Ну… Видела один раз. В школе. – Я отвернулась и уставилась в записи.

* * *

– Поиграем в вопросы? – спросила мама, когда мы забрались в заснеженную машину.

Двигатель прогревался минут двадцать, но в салоне по-прежнему было жутко холодно.

– Что-что?

– Старая игра, помнишь? Ты загадываешь что-то, а я задаю наводящие вопросы, пока не угадаю.

– Мам, мне давно не пять лет.

– Но как иначе мне узнать, что занимает твои мысли в последние дни? – Автомобиль тронулся с места. – Не могу понять, ты грустная или мечтательная?

– Обычная, – ответила я, отвернувшись, чтобы она не заметила улыбку, прокравшуюся на мое лицо.

За окном мелькали укрытые снегом деревья, витрины магазинчиков и дома, в каждом из которых горел свет.

– Это одушевленное или нет?

– Что?

– То, что ты загадала, – хихикнула мама.

Я знала, как сильно она устала сегодня. Наверное, ей хотелось просто помолчать, но мама делала усилие над собой ради меня. Потому что быть мамой – самая важная из работ.

– Одушевленное, – неохотно промямлила я и плотнее укуталась в шарф.

Вдоль дороги двигалась веселая компания ребят моего возраста. Я вспомнила, что Карин оставила мне сообщение, но я так и не ответила. Возможно, мне пора уже вылезать из своей скорлупы и начинать общаться с людьми. В смысле… с кем-то, кроме Кая. Надеюсь, в школе удастся подружиться с кем-нибудь. Кстати! Городок небольшой. Возможно, Кай тоже учится в этой школе!

– Он или она?

Я заерзала на сиденье.

– Так нечестно.

– Ага! – Мама будто поймала меня с поличным. – У него темные волосы или светлые?

Я закашлялась.

Какие волосы у Кая? Я и сама не знала. Мы никогда не виделись и, возможно, не увидимся. Мы просто… Да мы просто поболтали пару дней! Это неправильно, что я все время о нем думаю. Это потому, что у нас много общего. Но при этом мы очень разные. И…

– Боже, мама! – воскликнула я.

– Это тот мальчишка, который приводил ленивого красавчика-бассета?

– Что? – нахмурилась я. – Нет!

– Ну, он симпатяга, – пожала плечами мама. – Я про пса. Ради такого можно и задержаться на работе дольше положенного.

– Я вообще не парня загадала, – буркнула я, отворачиваясь. – И… я вообще ничего не загадывала.

– Хочешь, приготовим пончики? Я заскочу за тестом в булочную. – Мама резко затормозила у пекарни. – Посыплем их толстым слоем пудры!

– Разве не ты полчаса назад вещала о важности диеты? – усмехнулась я.

– Я полдня ничего не ела! – Мама отстегнула ремень и внимательно посмотрела на меня. – Пончики всегда помогают, детка, или ты забыла? Когда чего-то не хватает или чувствуешь сомнения – лопай пончики!

Она выбралась из машины и направилась к магазину. Я наблюдала за ней с улыбкой. Мама храбрилась. Она изо всех сил старалась казаться сильной и держалась бодро – ради меня. Наверное, не стоит говорить ей, что я слышу, как иногда она плачет ночами. Мы обе скучаем, но, наверное, папа хотел бы, чтобы мы почаще улыбались.

По крайне мере, пончики он бы точно одобрил.

* * *

– А это у нас кто? – Громко воскликнула мама, едва мы выбрались из машины. – Красотуля, я не принимаю на дому!

С неба медленно падали хлопья снега, и я не сразу поняла, с кем она говорит. Возле нашей двери крутилась изящная белоснежная кошка. Она двигалась грациозно, ее пушистый хвост слегка подрагивал в