Любовь на Рождество - Розальев

— Полегче, Сало. Она здесь не для того, чтобы ты ее кусал.

Он мурлычет громче и переворачивается, показывая ей свой живот.

— Какой ты маленький…

Руби снова зевает.

Я беру ее за руку и помогаю подняться на ноги.

— Твоя комната в этой стороне.

— О, я думала, что завалюсь на диван или что-то в этом роде. — Она оглядывает гостиную.

— Нет, здесь три спальни. У тебя будет собственная ванная, и я снабдил ее всем, что тебе может понадобиться. — Я веду ее по коридору направо. Комната рядом с моей, но я чертовски уверен, что хотел бы, чтобы она осталась со мной в постели. Но не могу торопить ее. Я чувствую, что уже сделал слишком много, и это проблема, потому что хочу сделать гораздо больше.

— Вау, у тебя такой хороший вкус. Ну, по крайней мере, для меня. — Она проводит рукой по розово-фиолетовому одеялу на кровати. — Это именно то, что я бы выбрала, если бы украшала комнату для гостей.

— Рад, что тебе нравится. — Я открываю дверь в ее ванную. — Ванна и отдельный душ, полотенца в бельевом шкафу. Я рядом, если тебе что-нибудь понадобится.

Она стоит в дверях ванной, затем поворачивается ко мне.

— Это странно. Странно, да?

— Что странно? — Я делаю шаг к ней, вторгаясь в ее пространство, несмотря на то что мой мозг говорит мне притормозить.

— Ты и я. Все это. Ты целуешь меня. Это так… не похоже на то, каким я представляла возвращение домой.

— А на что, по-твоему, это было похоже? — Я вдыхаю ее запах и позволяю себе влюбиться в нее еще сильнее. Ничего не могу с собой поделать. Никогда не мог.

— Как в старшей школе, полагаю. Где ты и твои фанаты-девчонки относились к таким людям, как я, холодно, потому что на наших банковских счетах в конце не хватало нескольких нулей. — Она вздыхает. — Я не думала, что ты будешь таким…

— Рукастым? — Я говорю.

Она смеется, ее глаза загораются.

— Ну, да. Это определенно не входило в мои планы. Но ты механик, который инвестирует в местные предприятия и помогает моей бабушке в магазине — да, она рассказала мне обо всех ремонтах, которые ты делал бесплатно. Ты ударил Тодда — парня, который боготворил землю, по которой ты ходил, — только потому, что он сказал что-то обо мне. Ничего из этого не сходится. И я продолжаю возвращаться к одному и тому же вопросу.

Я обхватываю ее щеку, и она тянется к моему прикосновению, казалось бы, вопреки себе. Она теплая и мягкая под моими прикосновениями.

— Почему? — Она встречается со мной взглядом.

— Имеет ли это значение? — Я придвигаюсь ближе, нуждаясь в большем от нее.

— Конечно. Я возвращаюсь домой из города, ожидая худшего, но здесь ты такой… такой… такой…

— Красивый, вдумчивый, сексуальный? — Я добавляю.

— Да! — Ее щеки мило розовеют, когда она мягко качает головой. — То есть, нет.

— Нет?

— Да. — Она вздыхает. — Не знаю.

— Ты устала, Руби. — Я придвигаюсь еще ближе, мои губы опасно близко к ее губам. — Тебе нужно лечь в постель. — Я целую ее, полностью завладевая ее ртом.

Она издает низкий горловой звук и прижимается ко мне, ее руки сжимают ворот моей рубашки, когда я прижимаю ее спиной к стене. Я чувствую каждую частичку ее тела, ее округлую грудь, изгиб ее бедер, прижатых к моим. Боже, она — все, чего я когда-либо хотел, и она прямо передо мной.

Я целую ее, как всегда любящую, до чертиков. Не могу остановиться. И когда она трется своими бедрами об мои и стонет, мне кажется, что у меня в голове что-то щелкает, и я несу ее на кровать.

Когда я накрываю ее своим телом, я почти шиплю от жара между ее бедер. Черт, мне нужно быть внутри нее, нужно знать, каково это — впервые быть полностью единым целым с кем-то другим. Я сохранил все для Руби; каждая частичка меня принадлежит только ей.

Она обвивает руками мою шею, пока я провожу языком по ее сладкому рту, опустошая ее. Ее хватка на мне отчаянная, она держится за меня, когда я двигаю бедрами навстречу ей, трахая ее через одежду. Мое тело напряжено, самоконтроль висит на волоске. И я так чертовски возбужден, что могу взорваться миллионом фейерверков и осыпать дождем искр мой мерцающий Рубин.

— Нокс. — Выдыхает она, когда я отрываюсь от ее губ и покрываю поцелуями ее шею.

Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм.

Она двигает бедрами напротив моих в более быстром ритме, и я чувствую ее потребность. Что-то дикое внутри меня уже вырвалось на свободу, но теперь оно ревет, когда я скольжу вниз по ее телу и облизываю шов ее леггинсов. Она мокрая, ее киска уже мокрая для меня.

У нее вырывается стон, но я не прекращаю лизать ее. Я раздвигаю ее ноги шире и вжимаюсь плечами между ними, затем подношу пальцы к сладкому местечку у нее между ног, хватаюсь за ткань и дергаю. Ее леггинсы рвутся посередине, и я обнаруживаю под ними пару розовых трусиков. Я втягиваю ткань зубами, вытягивая сок из ее киски, прежде чем отодвинуть их в сторону и облизать ее розовую, влажную кожу.

Она дергается, выгибая спину, и я провожу языком вокруг ее клитора. Я знаю, что ей нравится. Запоминаю ее сладкую киску. Когда я сосредотачиваюсь на ее клиторе, у нее перехватывает дыхание, и она издает тихий стон. Не могу насытиться. Я продолжаю сосать и лизать, доставляя ей удовольствие, в то время как ее тело вздымается волнами наслаждения. Когда ее поясница, наконец, снова касается кровати, я медленно лижу ее, затем отстраняюсь. Мой член такой твердый, что я мог бы проделать дырку в стали, но сейчас речь не обо мне. Сейчас о Руби, о том, как много я хочу ей дать.

Откинувшись на спинку, я облизываю губы, пока она наблюдает.

— Извини за леггинсы.

Она смеется почти истерично и