Зеленое солнце (СИ) - Светлая Марина

— К-хм, — кашлянул Кречет. — Ладно…

— Это все? — насмешливо проговорила она.

— Все!

И оторвался от каркаса, сунув разбитые, только начавшие заживать, но еще воспаленные пальцы в карманы шортов.

«Милые кости», — мелькнуло в его голове название книги, когда он спешно покидал поле несостоявшегося боя. И мрачно подумал, что и правда дебил.

«Милые кости» — роман 2002 года американской писательницы Элис Сиболд, ставший бестселлером» — гласила статья в Википедии, которую немедленно разыскал Назар, добравшись до нормального вай-фая в большом доме, решив воспользоваться советом Миланы и посмотреть в нете. Но не про цветы. А про эту дурацкую книжку, которую она читала.

Что-то девчачье, но, вроде как, с идеей.

В библиотеке дядьки ее, конечно, не было, он бы помнил, потому как читал все, до чего дотягивался. Назар быстро качнул роман в память телефона и только после этого проследовал к Шамраю-старшему, который наверняка уже заждался.

— Доброе утро, дядь Стах, — поздоровался он, сунувшись в двери по своей привычке не стучась.

— Привет, — отозвался Шамрай, поднимая голову от очередных бумаг. — Ты припозднился. Все в порядке?

— Как обычно. Так вышло. Сам как?

— На боевом посту, — развел руками Стах, пружинисто поднялся на ноги — засиделся и сделал пару шагов к окну. — День опять жарким будет, давно такого лета не бывало.

— И еще только июнь, что дальше будет… Мы давно с тобой никуда не выбирались, может, съездим на ночную рыбалку, а?

— А почему бы и не да, но об этом позже подумаем — повернулся к Назару Станислав Янович и перешел на деловой тон: — Сгоняй в Перевальный, забери мотопомпу и отвези в Ясень. Да, и Шинкоренко предупреди.

— Хочешь сегодня поставить? — Назар подошел к Шамраю ближе, остановился у подоконника и положил на него обе ладони. Теперь они были плечом к плечу. Оба высокие и статные, но так мало похожие друг на друга. Дядька казался тоньше и был немного ниже племянника, что, впрочем, нисколько не умаляло его мощи и какой-то породистости, которой обоим было не занимать. И в который раз разглядывая Назара Шамрая, Стах задавал себе один и тот же вопрос: почему он? Почему этот парень? Дурной, горячий, с порченой кровью и согнутый в бараний рог лично им — почему он? Именно он единственное, что осталось у него рядом. Наследник? Да черта с два.

Взгляд Стаха привлекло какое-то движение в окне, и он повернул голову, увидев Милану, со скучающим видом бредущую из парка в сторону дома. Опять в этих крохотных одежках, сообразных ее возрасту и времени года. И четвертый день подряд ставившая его в тупик, потому что он совсем не понимал того, что ощущает, глядя на нее. Что-то странное, что-то из того времени, когда он чувствовал себя очень живым и счастливым. Он тоже положил пальцы на подоконник и внимательно вгляделся в девушку.

И вовсе не видел, что в это же самое время очень похожим взглядом, откровенно раздевающим, горячим и дурным, на Милану смотрит его собственный племянник. Между ними было немало общего, между этими их двумя взглядами. В основе каждого из них неожиданно оказался… голод. Голод по чему-то большему, чем то, что можно себе позволить.

Она, между тем, поправила очки от солнца на макушке, которые то и дело норовили слететь, затем одернула шорты, вероятно, врезавшиеся ей в задницу — сочную и подтянутую. А потом замельтешила своими стройными ножками через двор на террасу.

Стах выдохнул.

И услышал голос Назара, пробившийся к нему откуда-то из его реальности:

— А она надолго?

— На все лето, — заставляя себя отвернуться от окна, ответил старший Шамрай, — у нее каникулы.

— Учится где-то?

— В университете на юридическом.

— Ясно, — Назар кивнул и глянул на дядьку: заметил или нет? Наверное, вряд ли… — Так что там с помпой? Сегодня ставить?

— А нахрена откладывать? Ждать, пока старая развалится? — Стах вернулся к столу. — Так что дуй, не теряй время.

Назар и не терял. Он вообще никогда не был склонен к тому, чтобы тянуть с тем, что можно сделать быстро. Пронестись мимо гостиной, где реально теперь стоял запах панночкиных духов, оставшийся после того, как она прошла в свою комнату. Выбросить его из головы, этот запах, дурманящий голову. И вид ее голых рук. Заскочить к себе — за ключами от машины и документами. И вперед, в Перевальный. Чтобы дорогой, уткнувшись в собственные сбитые костяшки, лежащие на руле, вдруг вспомнить: учится на юридическом, приехала на каникулы, читает «Милые кости». Шамрай. Куда ты лезешь, блядь?!

В Перевальном он был к обеду и справился быстро, часам к трем. Жрать в поселке не стал — сначала в Ясень, по пути заскочив к Шинкоренко. Тот изъявил желание ехать с ним, чтобы на месте уже все и проконтролировать. За техническую сторону процесса отвечал он, этот немолодой уже, но очень основательный мужик. И пока Кречет жевал в машине переданные Шинкоренковской женой пироги, потому как «куда голодному, не обедамши ехать, на вот», тот командовал рабочими, подключавшими оборудование. А пообедав, присоединился к остальным — как раз вели свежую канаву, на которой планировали новьё испытать, и нужно было вкапываться. Еще через час мотопомпа выбила водой первый пласт грязи, жижи и камней, и технарь наконец угомонился.

«Ну вот, другое дело!» — довольный собой, упал он на соседнее сиденье. Грязные, потные и уставшие, они добрались до Рудослава, когда уже темень стояла.

А въехав в ворота имения, Наз слегонца подофигел, потому как, судя по звукам, обитатели большого дома на ушах стояли — так сильно гремела музыка на всю округу. Да и судя по количеству машин у террасы, Стах принимал гостей, вот только… Когда такое было-то?! Пытаясь поднять челюсть, оказавшуюся в районе тормозов, Назар высунулся из машины и кивнул одному из охранников, торчавших во дворе:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Кость, это шо за нахрен?!

— Да это у Миланы Александровны вечеринка.

— Какая вечеринка? С кем? Она ж только приехала! — «Александровна, значит…»

— Станислав Янович гостей позвал, ей же с кем-то тут два месяца общаться надо, — пожал плечами охранник, и Кречет хмыкнул. Ну да. У Стаха времени столько нет, мать в отъезде. Сам Назар — так себе компания.

Наверное, потому его и не позвали.

Что ему там делать?

Наверное, это разумно. Столичная же, наверняка не привыкла к глухомани. Вот только… С кем и о чем такая, как она, может тут дружить?

— А кто хоть приехал?

— Мэра Голованова сын, Андрей Пономарь — приятель покойного Дмитрия Станиславовича, сестры Иваненко, которых батя директор «Агро-Опта». Эти, с винодельни, ну детишки. Аня Слюсаренко. Ну и так… по мелочи… с фабрики там, из вашей школы…

— Слюсаренко, говоришь, Аня?

— Ну да. У ней же батя теперь в горсовете, а не просто директор рынка. То чего б и не позвать, раз мажорская вечеринка для столичной Барби, — Костя хохотнул, будто бы сам повеселился от собственной шутки, но Назару этот смешок совсем не понравился. Он нахмурился, и этого взгляда было достаточно, чтобы охранник заткнулся, а улыбка на его лице стала застывшей маской.

— Хлебало завали, понял? — медленно сказал Назар.

— Да я ж ничего такого.

— Вижу я, как ты ничего такого.

С этими словами Шамрай вдавил педаль газа, тронувшись с места в сторону гаража. И пытался отделаться от идиотской мысли, что его на этой вечеринке как раз и нет. В принцессином обществе — нет. А ведь он — единственный племянник Стаха Шамрая. И ближайшая родня. Но его даже не поставили в известность, что тут что-то планируется на сегодня, куда уж приглашение вручить.

Черт.

Головановский сынок — избалованное говно, которое мнит себя великим боксером, а по сути все бабки, что его батя вбухивает на тренеров и соревнования, просто уходят в черную дыру. Пономарь — нарик, торчок со стажем, но зато крутится у кормушки в горсуде. Девки Иваненко — тупые шлюхи, которые были бы обычными сельскими давалками, если бы их папаша не был директором довольно прибыльного аграрного предприятия, а сами идиотки — выгодными в области партиями. А Аня… Аня его одноклассница, они полжизни дружили и тусили в одной компании. Для Ани он — ровня. Для Аниного отца — Шамрайский племянник и правая рука.