Моя идеальная - Настя Мирная

как он делает несколько глубоких вдохов и придвигается ближе. Проводит эрегированным органом по сомкнутым складкам и клитору. Утыкается головкой во вход и слегка давит, пробиваясь внутрь. Стенки влагалища растягиваются, принимая горячую пульсирующую плоть. Цепляюсь пальцами в край стола, когда подаётся вперёд, входя глубже.

— Блядь! Ты такая узкая. Всё хорошо? Не больно?

Выговорить ничего не удаётся, поэтому качаю головой, закусывая до крови губы. Артём подаётся назад, полностью вынимая член, а потом снова входит, прорываясь немного глубже. Мои громкие стоны перерастают в несдержанные крики, когда он начинает пальцами ласкать клитор.

— Ты как, малыш? Боли нет? — сипит, с трудом хватая воздух, и сжимает зубы.

Опять мотаю головой из стороны в сторону, мечтая, чтобы эта сладкая пытка наконец закончилась. Сама подаюсь бёдрами навстречу, когда парень делает очередной выпад.

— Пиздец! Твою мать! — рявкает и, выдёргивая член, кончает мне на живот, лобок и половые губы.

Рвано и громко дышит, придавливая меня своим мокрым от пота телом.

— Что же ты творишь, родная? Я и так, сука, из последних держусь, чтобы тебе больно не сделать. — бомбит мне в ухо, как только дыхание немного выравнивается.

— Я хочу тебя, Тём… Не могу больше ждать… Не хочу, Тём… Пожалуйста, сделай это… — хнычу, делая движение бёдрами.

Даже не смотря на разрядку, его плоть всё ещё в полной боевой готовности. Я так хочу почувствовать его внутри. К тому же я так и не дошла до пика. Возбуждённая до грани, продолжаю тереться об его член, размазывая свои соки и его сперму.

— Блядь, малыш, хватит так делать, пока я не сорвался на хрен! — рычит, делая шаг назад.

Его грудная клетка высоко поднимается и резко опадает, когда он смотрит на меня, лежащую на столе с раздвинутыми ногами, залитую его семенем и возбуждённую до невозможных пределов.

— Пожалуйста, Тём… Мне надо… — хриплю, елозя задницей по деревянной столешнице.

— Блядь, родная, потерпи ещё немного.

Подходит ближе и без предисловий загоняет в моё тело два пальца, начиная не просто двигать ими, а натуральным образом трахать меня. Второй рукой размазывает белую жидкость по моему животу и внутренней части бёдер. Втирает в клитор. Чувствую, как к первым двум пальцам добавляется третий. Движения его рук становятся быстрее и резче. Он вбивает в меня фаланги до самого основания. Щипает и перекатывает между пальцами горошину. Выгибаюсь ему навстречу, не прекращая поднимать и опускать таз. Стону и кричу. Рычу и пропускаю пару матов, когда, наконец, достигаю вершины.

— Посмотри на меня, Настя. Открой глаза. — рубит приказным тоном, и я подчиняюсь.

На короткое мгновение ловлю его почти чёрный взгляд, и веки опадают вниз. До боли сжимаю пальцами столешницу и выгибаюсь всем телом.

— Артём! Да! Тёма!

— Моя ж ты девочка! — хрипит и падает сверху.

Оба дышим так, будто только что марафон пробежали. Наши грудные клетки ударяются друг об друга. Артём разжимает мои пальцы и поднимает руки мне за голову, переплетая со своими. Сердца дробят рёбра, вырываясь на встречу друг другу. Несколько минут мы так и лежим, приходя в себя от этого безумия.

— Я люблю тебя, моя идеальная девочка. Ты лучшая. Самая-самая. Моя, Насть. И, — шумно переводит дыхание, — я не могу больше ждать. Ты с ума меня, блядь, сводишь. То, что ты творишь… Не уверен, что смогу продержаться хотя бы до следующей недели. Сука! Знаю, что ещё рано. Я же не сделал тебе больно, любимая? — всматривается в моё лицо, поднимаясь на локтях.

— Нет, любимый. Совсем немного было больно, когда третий палец добавил. Но недолго. Честно, Тём. А когда член… — замолкаю и утыкаюсь в его плечо.

Понимаю, что для скромности и стеснения не осталось места, но говорить об этом всё ещё сложно.

— Не молчи, Насть. Было больно? — в его интонациях слышится такое беспокойство и страх, что я просто не могу не успокоить его.

Отрываю тяжёлую голову от его груди и смотрю в глаза.

— Нет, Артём. Всё хорошо было. Мне понравилось. И совсем не было больно.

В очередной раз закусываю губу, но взгляд не отвожу.

— Малыш, ты меня без ножа, блядь, режешь. Я даже головку не ввёл до конца. Я не хочу причинять тебе боль.

— Тём, со мной всё хорошо. Я не рассыплюсь. И я не боюсь.

— Когда ты стала такой сильной, моя маленькая? — смеётся хриплым смехом, качая головой.

— Страдания закаляют людей.

— Многих они ломают, малыш. Но в тебе есть сталь. Спасибо.

— За что?

— За то, что не сломалась. А теперь в душ и поехали за продуктами. Иначе, если будем продолжать в том же темпе, то умрём от изнеможения.

Через час я стою у входной двери в огромных спортивных штанах Северова и его футболке. Парень натягивает сверху на меня толстовку. Бросаю быстрый взгляд в зеркало и морщусь. Видок у меня тот ещё. Штанины и рукава закатаны в несколько раз. Вся одежда бесформенным мешком висит. Но спорить даже не начинаю. Артём поставил мне условие: либо я снимаю с себя не досохшую до конца одежду и надеваю его вещи, либо остаюсь дома.

Расставаться с ним я не собираюсь ни на минуту, поэтому и похожа сейчас непонятно на что. Но на самом деле мне пофигу. Пусть все смотрят на меня, как на умалишённую. Знаю, что мой любимый мужчина никогда и никому не даст меня в обиду.

— Готова, Насть?

— Да, Тём.

И шагаю прямо в новую жизнь, держа его за руку.

Глава 7

Я сделаю для неё больше, чем всё

— И какой чёрт меня за язык дёргал, когда я предложил тебе сразу всё необходимое купить? — бурчу, выходя из очередного магазина со шмотками.

Моя девочка смеётся, опуская голову мне плечо. Прижимаю крепче. Мы уже несколько часов таскаемся по торговому центру, а я ни на секунду не перестаю её касаться. Только когда в раздевалки заходит. И то, как помешанный себя веду, не отводя взгляда от примерочной кабинки. Стоит ей оттуда выйти, сразу к себе жму. То пальцами сплетаемся. То по-хозяйски держу лапу на её талии. То и дело зарываюсь лицом в её волосы, точь-в-точь как та маньячина, таскаю по лёгким её аромат. То целую в шею, на которой и без того места живого не осталось после моих голодных ласк. Она у неё и так вся в сине-красных засосах. Оторвался, так оторвался. Везде свои следы оставил. Особенно на груди и шее. Хочу, чтобы каждая сука знала, что эта девочка занята. Мной занята. Моя. Я