Дикий (ЛП) - Сноу Дженика

Он притянул меня ближе, и я положила голову ему на плечо. Малыш издал тихие хрюкающие звуки, и я улыбнулась.

— Я люблю тебя, — тихо сказала я.

Диллон издал тихий звук.

— И я чертовски люблю тебя, детка.

Да, совершенство — от что мы из этого сделали.

Это была любовь мужчины и ощущение своего ребенка на руках. Я знала, что если вокруг темно, это не значит, что все плохо. Это просто означало, что свет еще не достиг этого.

Эпилог 2

Диллан

Учитывая, с чего я начинал, что я потерял и где я был, моя жизнь была чертовски невероятной. У меня была единственная женщина, которая «поняла меня», которая знала, откуда я родом, и принимала меня, несмотря ни на что. У меня родился здоровый мальчик, и, надеюсь, на подходе еще один.

У меня была любовь, несмотря на то, что во мне все еще была тьма.

Я поднял молоток и опустил его на гвоздь, чтобы прикрепить деревянную пластину к раме. Я проделывал это снова и снова, звук удара инструмента эхом отражался от деревьев. Когда солнце начало садиться, я отложил свои инструменты и отступил на шаг, чтобы оценить проделанную работу. Мы расширяли домик, делая его больше, надеясь разместить в нем семью. Конечно, это заняло бы чертовски много времени, но это все, что у нас было, и я с нетерпением ждал этого.

Возможно, было бы проще просто переехать в город, купить двухэтажный дом с белым забором, четырьмя спальнями и гостиной. Но я был не таким, и я знал, что моя жена тоже была не такой. Это был тот образ жизни, которого мы хотели и в котором нуждались.

Я взглянул на окно гостиной. Я вспомнил о том, что было год назад, когда я стоял почти на этом самом месте, и посмотрел, чтобы увидеть Лекси, стоящую по другую сторону стекла.

И посмотрите, где мы сейчас.

Мои эмоции к ней были искренними. Аутентичными.

Моя любовь к ней была неистовой, неукротимой.

И мое желание к ней было диким и необузданным.

Правда, я вспотел и вымотался после целого дня работы над пристройкой к домику, но от одного взгляда на нее у меня закружилась голова.

Она нужна мне.

Я вошел внутрь и сразу же взглянул на умывальник. Малыш крепко спал, в камине потрескивал и ревел огонь, а моя женщина смотрела на меня так, словно точно знала, чего я хочу.

Она смотрит на меня так, словно хочет того же, что и я.

Мы ничего не сказали, просто начали раздеваться. Я был весь в поту, от меня пахло древесиной, но, черт возьми, я знал, что моей девушке это нравится.

Когда я был голый, а на ней были только лифчик и трусики, я схватил свой член и погладил себя.

— Сними это все для меня, — тихо сказал я.

Она стянула трусики, затем потянулась за лифчиком. И когда Лекси была совершенно голой, я придвинулся ближе. Ни за что на свете я не собирался заниматься прелюдией сегодня вечером. Это должно было быть грубо, жестко, и ничто не могло быть сдержано.

Я поманил ее пальцем и заставил подойти ко мне, заставил сократить расстояние между нами. Секунду спустя я заключил ее в объятия и пересел за кухонный стол. Я целовал ее долгую секунду, проводя языком по ее губам, погружая его ей в рот. Когда я оторвался, это было для того, чтобы развернуть ее, прижать руку к центру ее спины и подтолкнуть вперед. Я раздвинул ее ноги и откинулся назад, чтобы посмотреть на ее обнаженную киску.

— Черт, детка, — простонал я.

Когда я провел пальцами по ее влажной щелочке и услышал, как она тихо застонала, я понял, что долго не продержусь, как только окажусь в ней.

Я бы кончил в течение пяти минут.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Тебя.

— Ты хочешь, чтобы мой большой член был в твоей маленькой тугой киске, детка?

Она кивнула.

— Боже, да. — У нее перехватило дыхание, когда она это сказала.

— Это будет быстро и жестко, и я долго не продержусь.

— Хорошо, потому что я уже на грани, Диллан.

Я тихо застонал.

Я схватил ее за задницу и широко раздвинул ее, долго разглядывая розовую, влажную серединку ее влагалища.

Мой член снова дернулся, а яйца напряглись. Мне это было нужно, как дышать.

Взяв свой член в руку, я поднес головку к дырочке ее киски.

— Да, — прошептала она. — Трахни меня.

Я схватил ее за волосы, дернул ее голову назад, обнажая горло, и погрузил в нее свой член одним сильным, основательным толчком. Она выгнула спину и открыла рот в беззвучном крике. Я почувствовал, как ее влагалище растягивается вокруг меня. Она издала глубокий горловой звук.

— Черт возьми, да. — И тогда я стал с ней гребаным зверем.

Я вытащил член, и когда головка оказалась у входа, я сильно толкнулся обратно. Верхняя часть ее тела скользнула по столу от силы. Ее киска была такой тугой, такой влажной и горячей.

Звук моей плоти, шлепающей по ее, заполнил мою голову.

— Черт, я долго не протяну, — проворчал я. Я схватил ее за бедра, впиваясь пальцами в ее плоть.

— Я так близко. — Она почти простонала эти слова.

Христос.

Я протянул руку и нащупал пальцем ее клитор. Я дразнил этот маленький комочек, зная, что она кончит ради меня. Я погружал свой член в нее и выходил из нее, одновременно потирая ее клитор взад и вперед. Мне нужно было, чтобы она кончила для меня больше одного раза. Мне нужно было почувствовать, как ее киска прижимается к моему члену. Она тихо выкрикнула мое имя прямо перед тем, как, наконец, кончила для меня.

Это все, что мне было нужно, чтобы последовать за ней.

Я погрузил в нее свой член и кончил так чертовски сильно, что увидел звезды.

— Возьми меня всего, Лекси, детка.

— Да, — тихо вскрикнула она, помня о спящем ребенке.

Я наклонился вперед, взял ее за подбородок большим и указательным пальцами и повернул ее голову чуть в сторону. Ее губы были приоткрыты, а веки прикрыты тяжелыми веками. Я наклонился и прижался своим ртом к ее губам, объявляя их своими, погружая язык в теплую, влажную глубину и трахая ее там, как будто я был между ее бедер.

Мой оргазм был яростным и сильным, и я наполнил ее своей спермой.

Удовольствие начало ослабевать по мере того, как мой пик опускался. Прошли долгие мгновения, в течение которых ни один из нас не двигался. Затем мне снова понравилось быть погруженным в нее, мой член размягчался, ее тепло окружало меня.

Я заставил себя выйти из нее, не потому, что хотел, а потому, что положение должно было быть неудобным для нее. Секунду спустя я развернул ее и заключил в свои объятия. Она положила голову мне на плечо.

— Я люблю тебя, — сказал я ей в макушку и вдохнул сладкий аромат ее волос. — Ты тоже меня любишь? — Поддразнил я.

— Так сильно, что это причиняет боль.

Да, она была именно там, где ей и суждено было быть.

Со мной.

Навсегда.