Заберу тебя себе (СИ) - Майрон Тори

Будучи в расстроенных чувствах, я швыряю купюру на стол, достаю из кармана телефон и набираю мамин номер. Она разговаривает со мной довольно сдержано. И только когда я говорю, что хочу её видеть прямо сейчас, мамин тон заметно смягчается. Она предлагает оплатить мне такси и встретиться в одном из наших любимых ресторанов. Я благодарю её, радуясь шансу избежать поездки в пугающем меня метро, и нажимаю «отбой».

Машина прибудет через десять минут, нужно поторапливаться. Для начала переодеваюсь в свою одежду. В тех тряпках, которые мне купил Назар, меня просто не пустят в этот ресторан. Затем расчёсываю волосы, беру телефон и уже хочу на всех парах ринуться к выходу из квартиры, как мой взгляд цепляется за картину. За мою картину.

Сердце начинает трепетать, а в памяти всплывает момент, когда я впервые увидела себя глазами Назара. Это потрясающе. Ни с чем не сравнимо. Как и каждая проведённая с Назаром секунда.

Я ещё ни разу ему не признавалась и вряд ли признаюсь первой, но я люблю его всем сердцем. Так сильно, что и самой временами страшно становится. Однако я настолько запуталась, что не в силах самостоятельно разобраться со всей паутиной мыслей. Как никогда прежде, мне нужна поддержка мамы. Она, без сомнений, поможет. Даст совет и подскажет, как быть дальше.

Глава 11

Когда я вхожу в ресторан, мама уже ждёт меня. Она, как всегда, одета с иголочки. Элегантная и лощённая. Кажется, себя я такой ощущала не две недели назад, а в прошлой жизни. Сглатываю ком в горле и направляюсь к ней.

— Алиночка, — заметив меня, выдыхает мама.

Меня всю теплом переполняет, к глазам подступают слёзы, когда я оказываюсь в её объятиях.

— Я так скучала. Ещё больше, чем думала изначально, — тихо шепчу, вдыхая любимый мамин запах.

— Я тоже по тебе скучала, детка. Целыми днями думала о тебе. Переживала, всё ли с тобой в порядке.

— Не стоило. Мы же каждый день созванивались.

— И ни разу не виделись, — в родном голосе сквозит упрёк. И я полностью его заслуживаю.

Две с лишним недели я не только не появлялась дома, но и с мамой встреч избегала, потому что опасалась папиной охраны, неустанно следующей за мамой. Правда, сейчас я почему-то не замечаю поблизости ни одного охранника. И на улице никого не видела. Странно.

— Присаживайся, Алин. Я здесь одна. Можешь не волноваться. Я же сказала: когда надо, я тоже умею выбираться из дома незамеченной, — успокаивает мама, но я лишь наоборот напрягаюсь сильнее.

— Почему папе не сказала о нашей встрече? — с подозрением спрашиваю и сажусь на стул.

— Не хотела его лишний раз нервировать. Он и так из-за тебя последние недели места себе не находил. А сейчас ему особенно противопоказано нервничать.

— Что ты имеешь в виду? Папа нездоров?

Мама с грустью вздыхает.

— Да, детка. Ты же знаешь, что у него давно уже проблемы с сердцем, а сейчас на почве стресса он всё чаще жалуется на плохое самочувствие.

— Боже! Почему ты мне раньше об этом не говорила?

— А в чём смысл? Хочешь сказать, узнав о папином недомогании, ты тут же вернулась бы домой? — резко помрачневший тон мамы поражает, а вот её вопросы –нисколько.

Конечно, я волнуюсь за здоровье папы, но, вряд ли, прибежала бы домой и стала бы плясать под дудку того, кто жаждет продать меня как вещь только потому, что ему плохо. Тем более я знаю отца. Он тот ещё притворщик. Ради своих целей на всё готов пойти.

— Не делай из меня монстра, мама. В нашей семье эта роль досталась не мне.

— Неправда, Алина. Твой папа не монстр. Он всего лишь хочет, чтобы наша с тобой жизнь оставалась прежней.

— Ага. Я это уже раз сто слышала, — цежу, скрещивая руки на груди. — Только хочет он этого добиться с моей помощью.

— Потому что других вариантов нет.

— Назар говорит, что варианты есть всегда.

— Назар говорит? — мама резко меняется в лице. — Потому-то твой драгоценный Назар такой успешный и богатый, да? И то-то ты сейчас выглядишь такой бесконечно счастливой, — вспыхнув как спичка, выплёвывает она. — Думаешь, я не поняла, почему ты захотела встретиться? Устала от нищей жизни и решила маме пожаловаться? Думаешь, я не знала, что именно этим всё и закончится, когда разрешила тебе остаться у него жить?

— Что?

— Что-что? Одно дело — разрешить тебе сходить на свидание, чтобы ты оторвалась по полной перед замужеством, и совсем другое — позволить своей единственной дочери жить с малознакомым нищим мужиком. Неужели ты действительно настолько наивная, Алина, раз поверила, что я так просто дам согласие на этот беспредел?

— О чём ты, мама? Я думала, Назар сумел тебя убедить, — изумлённо округляю глаза.

— Ну, конечно. Я, по-твоему, вчера родилась, чтобы верить каждому слову какого-то разгильдяя и оставлять с ним свою дочь одну?

— Я ничего не понимаю.

— Так я тебе всё объясню. Я специально разрешила тебе остаться у него, а после уговорила твоего отца не мешать твоему абсурдному желанию завязать отношения неизвестно с кем. Почему ты думаешь, он не выследил тебя по телефону и насильно не вернул домой? Только благодаря мне. Я убедила твоего папу воспользоваться подвернувшимся шансом дать тебе самой прочувствовать на себе, каково это — жить в нищете. Естественно, за тобой постоянно наблюдали папины люди. Если бы тебе угрожала опасность, они пришли бы на подмогу. Но, радует, что хоть в этом твой Назар меня не обманул. Ты жива и невредима. Однако я вижу, что тебе полмесяца с лихвой хватило, чтобы убедиться, что такая жизнь не для тебя, Алин. Ты заслуживаешь большего. Гораздо-гораздо большего, и Эмир Доган сможет тебе всё это дать, в отличие от этого автомеханика, который ничего из себя не представляет, — с налётом надменности выдаёт мама, в равной степени шокируя меня и раздражая.

— Не говори так о Назаре, — цежу я, всем нутром желая встать на защиту любимого. — Назар потрясающий художник. И у него всё впереди. Когда-нибудь он обязательно станет богатым и успешным, и я заживу ничуть не хуже, чем жила с вами.

— Господи, Алина, — мама закатывает глаза. — Ты действительно такая дура или просто прикидываешься? Неужели ты веришь в то, что говоришь?

Конечно не верю, к моему глубочайшему сожалению. Но я не могу открыто признаться в этом маме. Не могу — и всё тут. Однако в этом нет необходимости. Мама и так всё понимает. Должно быть, у меня на лбу написано, что я только что сморозила чепуху.

— Я так и думала, — с неким удовлетворением произносит мама и чуть смягчает голос: — Детка, послушай меня, пожалуйста. И послушай внимательно. Я знаю тебя как облупленную. Мы с тобой во многом очень похожи, поэтому я уверена на сто процентов, что ты не будешь счастлива с Назаром и с любым другим мужчиной, который не сможет обеспечить тебя всем, к чему ты привыкла. Возможно, вначале тебе и будет казаться, что ты счастлива и можешь смириться со всеми неудобствами ради любви, но это не так. Любовь — это не вся жизнь. Уж поверь мне. Со временем чувства поутихнут, страсть перестанет быть столь яркой, и останется только быт, в котором тебе придётся жить ежедневно. И я могу сразу тебе сказать насчёт твоего Назара. Если мужчина к тридцати годам ничего не добился, то не добьётся и после. Просто потому, что, по всей видимости, его устраивает такая жалкая жизнь. В бедности, в убогой квартире и на грязной работе. Вот к чему он привык, и это не изменится. Никогда. И если ты продолжишь тратить своё время на Назара вместо того, чтобы согласиться на свадьбу с Доганом, то нас всех ждёт то же самое, если не хуже. У папы огромные долги, детка. Даже продажа особняка их не покроет. Нам всем придётся работать на нескольких работах, чтобы помочь справиться с ними. И то не факт, что это поможет. Понимаешь? Поэтому умоляю тебя, одумайся. А лучше подумай, как следует, и ответь самой себе на один вопрос — какой ты хочешь себя видеть через пять лет? Женой миллиардера, который окружит тебя роскошью и огромными средствами, что дадут тебе возможность путешествовать, развлекаться, покупать всё, что тебе заблагорассудится? Или бедной, потрёпанной, уставшей и вечно считающей копейки женой неудачника, к которому вся твоя любовь рано или поздно сменится презрением? Выбор за тобой, — голос мамы срывается, она крепко сжимает мою руку своей, а у меня слезливый ком в горле застревает, перекрывая дыхание.