Небесный сапфир (СИ) - Масягина Анастасия

Яна заколебалась. Если скажет правду, вдруг тем самым подставит Егора Федоровича, директора «Каравеллы»? Ведь он не имел права брать на работу несовершеннолетнюю.

— Мне нужно всегда правду говорить, — пояснил Ермаков, будто подслушав ее мысли. — Ты очень скоро это поймешь. Я действую в твоих интересах.

— Мне семнадцать. Несколько дней, как исполнилось.

Виктор кивнул. Он ожидал чего-то подобного. Уж слишком она невинна и неопытна.

— Это не очень хорошо, но решаемо. И последний вопрос: твои родители действительно умерли или ты просто сбежала от них?

— Папа погиб в Афганистане, а мама попала под машину. Я сбежала от отчима, но он никогда не был моим официальным опекуном.

Ну что ж. Значит, она полностью в его власти. Беременная сестра не в счет.

— Все ясно. Считай, что ты принята, Яна Синицына. Мое почтение, девушки. Ешьте спокойно и никуда не торопитесь.

Он поднялся и исчез так же неожиданно, как в прошлый раз.

— Что… что все это значит? — потрясенно спросила Яна у Ани, которая так и не притронулась к еде.

— Ты же слышала. Он взял тебя на работу. Ты будешь звездой, Янка! Самой настоящей!

Глава 14

Аня была просто в восторге от Виктора Ермакова.

— Он такой вежливый, предупредительный и явно заинтересован в сотрудничестве с тобой, — восхищалась она по дороге. — А глаза… Ну очень интересный мужчина. Если бы не лысина, вообще был бы красавцем.

Но Яна по-прежнему считала самым привлекательным мужчиной на свете Арсения.

Когда они вернулись в общежитие, Миша строил с Костиком космический корабль из табуреток и покрывала.

— Яну берут! Жилье, обеспечение, гардероб, зарплата…У нее будет все, понимаешь? Как в сказке, Миш…

Но Миша не разделял восторгов жены.

— Пока вы были на кастинге, мы с Мишей спустились к коменданту и я позвонил в училище. Вы в курсе, что завтра второй экзамен, сольфеджио? Яна к нему допущена.

— Но… она же провалила первый экзамен…

— Мы об этом знаем только со слов этого великого продюсера! Результатов нет. И списков тоже пока нет. А пока списков нет, есть шанс.

— Но Миш. Ты сам подумай — зачем ему врать? Он ведь входит в состав комиссии…

— Да очень просто. Он ей сейчас мозги запудрит, Яна не поступит и окажется у него на крючке.

— Э… — по-моему, ты перегибаешь палку. Ермаков солидный, уважаемый человек. Его вся страна знает. «Апрель» — самая популярная группа…

— А ты знаешь, что о нем говорят? Что у него не один «Апрель», а четыре.

— Как это? — не поняла Яна.

— Да очень просто. Одна оригинальная группа и три клона, которые ездят по стране с концертами и зарабатывают бешеные деньги для него.

— Откуда ты знаешь?

— Так, слышал, — не стал уточнять Миша.

— Но ведь ты не знаешь наверняка, — возразила Аня. — Он богатый, успешный. Вполне естественно, что многие ему завидуют. Вот и говорят всякую ерунду… Ты же не считаешь, что надо отказываться от такой возможности из-за слухов?

— Я считаю, — твердо сказал Миша, что завтра Яне надо пойти на экзамен. — А уже потом, когда будут известны официальные результаты вступительных, принимать решение.

— Да как ты можешь сравнивать? — недоумевала Аня. — Ну даже если она поступит… Будет рядовой студенткой с нищенской стипендией и сомнительными перспективами. А тут — контракт в кармане, деньги, одежда… Надо хотя бы попробовать! Если ничего не получится, на следующий год поступит, кто мешает. Теперь она знает, какие требования в училище, подготовится как следует…

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — буркнул Миша.

— Ничего себе бесплатный сыр! — возмутилась Аня. — Да ей круглыми сутками пахать придется — сначала учиться, потом сниматься в кино и выступать. Яна, скажи ему… Ну почему ты молчишь?

Яна сидела на полу рядом с племянником и молча слушала их перепалку.

— Я думаю, Миша прав. Мне стоит пойти на экзамен, — наконец сказала она. — Если не пойду, так никогда и не узнаю, по силам мне это или нет. Я ведь столько готовилась!

Аня только пожала плечами. Мол, делай, как знаешь, и отправилась на общую кухню готовить ужин. Миша, довольный одержанной победой, вернулся к строительству ракеты, чем очень порадовал Костика. Малыш уже готов был заплакать, держался из последних сил. Он не понимал, о чем говорят взрослые, но знал, что они ругаются и совершенно не обращают на него внимания.

Яна засела за учебники. Она не могла объяснить, почему ей так важно сдать этот экзамен. Маловероятно, что Ермаков, даже в случае успеха, позволит совмещать работу с учебой. Но она все равно решила, что сделает все от нее зависящее, чтобы поступить.

Экзамен оказался сложным. Яна несколько месяцев изучала те учебники по сольфеджио, что смогла найти в Сочи, но этого оказалось недостаточно. Она никогда не училась в музыкальной школе и потому те вопросы, которые другим абитуриентам казались вполне привычными, для нее оказывались совсем непростыми.

— Где Вы учились в музыкальной школе? — спросил наконец пожилой профессор. — Ясно, что не в Москве, но какой это был город?

— Я… не училась в музыкальной школе, — в который раз пояснила Яна чувствуя, как заливается краской. — Я выросла в деревне Сафоново, там был только музыкальный кружок при клубе.

Профессор был явно удивлен.

— Вот что. Значит, Вы современная Фрося Бурлакова? Дочь лесника?

— Мой папа был вертолетчиком, — пояснила Яна.

— Был… Афганистан?

Она кивнула.

— А у меня погиб племянник, — грустно сказал профессор. — Ну что ж Яночка, буду с Вами откровенен. — Ваши знания могу оценить в лучшем случае на тройку, а это при нашем конкурсе не проходной бал. Но Вы в этом не виноваты, не имели возможности учиться в музыкальной школе, готовились самостоятельно. Такое упорство дорогого стоит. Вы ведь на вокальное отделение поступаете? Тогда сделаем так. Вы мне сейчас споете, и, если я пойму, что Вы действительно талантливы, пропущу Вас. В этом случае все будет зависеть от результатов первого экзамена.

Яна почувствовала, что нужно спеть военную песню. И исполнила ту, которую особенно любил папа.

— От героев былых времён не осталось порой имён.

Те, кто приняли смертный бой, стали просто землёй и травой.

Только грозная доблесть их поселилась в сердцах живых.

Этот вечный огонь, нам завещанный одним,

Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов, целый свет помнит их в лицо.

Вот застыл батальон в строю, снова старых друзей узнаю.

Хоть им нет двадцати пяти, трудный путь им пришлось пройти.

Это те, кто в штыки поднимался, как один,

Те, кто брал Берлин.

Дедушка снял очки и было видно, что на глазах у него выступили слезы.

— Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой,

И глаза молодых солдат с фотографий увядших глядят.

Этот взгляд, словно высший суд, для ребят, что сейчас растут.

И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,

Ни с пути свернуть.

— Спасибо, Яна Синицына. Удачи Вам. И если Вы не станете нашей студенткой, то моей вины в этом не будет. У Вас настоящий дар.

— Благодарю Вас…

Первым человеком, с которым Яна столкнулась в коридоре был Виктор Ермаков.

— Хотел бы я знать, что ты здесь делаешь, — сказал продюсер. — Мне казалось, мы обо всем договорились.

Глава 15

— Я пришла на второй экзамен, — отважно ответила Яна, хотя под пристальным взглядом темно-карих глаз продюсера сложно было не оробеть.

— Какой смысл, если ты завалила первый? Я же тебе объяснил, что ты не поступила. Ты правда хорошо поешь. Но здесь несколько другие требования. Академические, так сказать. Твоя проблема в том, что ты не училась в музыкальной школе. А значит, будешь отставать. С такой студенткой пришлось бы заниматься дополнительно, подтягивать до общего уровня.

— Но Вам я зачем-то понадобилась, — тихо сказала Яна, помня о словах Миши.