Токсичные желания - Надя Брекель

или позаниматься лишний час, но, съев ее голой, я почувствовала себя нормальной во время еды. Я всю свою жизнь уделяла еде столько внимания, что была измотана, но по-другому — устала от попыток быть идеальной. Я верила, что Кольт любит меня, и это значило для меня все. Сначала я не решалась есть что-то кроме салата из капусты и ничего больше. Но он сказал мне, что я больше похожа на спортсменку, чем он, и несколько фунтов мне не повредят. Это лишь подтвердило, насколько серьезными были его слова.

Когда мы закончили, я откинулась назад, держась за живот.

— Боже мой, это было так вкусно. — Я потираю живот, и он кладет на него ладонь, удерживая там. — Что? Ты пытаешься почувствовать, какой у меня большой живот? — Я смеюсь про себя. Он смотрит на меня сверху вниз, держа руку на моем животе.

— Однажды этому прекрасному животу придется есть за двоих, так что да, сейчас я начинаю привыкать к этому ощущению.

Я чуть не описалась.

Неужели мне это снится?

Намекал ли он, что мы будем вместе дольше, чем несколько месяцев? И это также подразумевает, что он, возможно, захочет жениться на мне, что было очень важно, поскольку он никогда не был женат.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, когда меня здесь не было. Я знаю, это должно было быть разрушительно, и, честно говоря, мне трудно удержаться от того, чтобы не пойти в дом твоих родителей и не надрать задницу твоему отцу, я имею в виду Майкла, за то, что он так поступил с тобой. Ты была невинным ребенком!

Я оторвала от него взгляд. В это все еще было трудно поверить, но после всех этих занятий любовью и сближения за едой я рассказала ему о том, что произошло с моей семьей.

— Он даже этого не стоит.

— Ну, они тебе не нужны. Ни один из них.

Я снова смотрю на него.

— Потому что однажды мы создадим собственную семью.

Слезы навернулись мне на глаза, и я не могла поверить, что слышу то, что слышу. Кольт Киллиан, квотербек «Аризонских Кардиналов» из НФЛ, не только хотел меня, но и хотел создать со мной семью, одну из наших собственных.

— Что ж, будем просто надеяться, что это будет мальчик.

— Не-а, — говорит он. — Я хочу девочку.

Я стону.

— Она может оказаться не крас...

— Не смей так говорить о нашей будущей дочери. Она будет красивой, как и ее мама.

Смущение захлестывает меня, и я опускаю голову на руки. Мотая головой взад-вперед, он разнимает мои руки.

— Но прежде всего, не могла бы ты кое-что для меня сделать?

Я приоткрыла на него один глаз.

— Что? Отказаться от противозачаточных? Мы начинаем так рано? Тебе не кажется... — Он заставляет меня замолчать, прижимая палец к моим губам.

— Нет, надень эту футболку и... — он спрыгивает с кровати, хватая микрофон и гитару. — Я хочу, чтобы ты спела для меня. Не уверен, какую песню ты хочешь, но мне понравится все.

— Ты хочешь, чтобы я спела для тебя? — Я сузила глаза, глядя на него.

— Именно это я и сказал. Я собирался попытаться уговорить тебя спеть «Токсичные желания» на Суперкубке, но подумал, что это уже слишком, и ты можешь даже возненавидеть меня навсегда после этого, потому что ты никогда не пела перед такой большой толпой.

— Я бы убила тебя после того, как описалась. — Он смеется тем сексуальным смехом, который я люблю слышать.

— Хорошо, что я тогда не пошел по этому пути. А теперь надень это и спой для меня.

— О, так теперь ты хочешь, чтобы я была одета?

— Поверь мне, тебе захочется что-нибудь надеть для этого.

— А как же мои трусики? — спросила я.

— Просто скрести ноги. Это может быть нашим маленьким секретом.

— Ладно, — я опустила подбородок и подозрительно посмотрела на него.

Он придвинул стул, а я села на край кровати.

— Ты можешь петь все, что захочешь. Но я бы с удовольствием послушал, как ты исполнишь одну из песен моего брата.

С гитарой в руке я замерла, медленно поднимая на него взгляд. Знаю, о чем он просит. Он хотел скрепить нас всех вместе. Не как прощание, а скорее, как новое начало, и я знаю, что не могу сказать «нет». Я прочистила горло и отыграла ее, боясь придать этому большее значение, чем это было на самом деле, а он сказал бы мне, что пошутил, и забрал гитару обратно, сказав, что все это была шутка, и вышвырнул бы меня вон. Я так привыкла к тому, что у меня отнимают вещи, которые я люблю, что потребуется время, чтобы привыкнуть. Привыкнуть к стабильности. К дому.

— Хорошо, — тихо говорю я. Я поглаживаю струны, когда Кольт пододвигает стул и садится напротив меня.

Я еще раз прочистила горло, прежде чем начать петь. Когда мы с Клиффом работали вместе, я выучила наизусть каждый текст и мелодию, так что все получилось само собой, когда мои пальцы начали перебирать струны. Закрыв глаза, я погрузилась в музыку — воспоминания — будущее. Ощущения были настолько сильными, что в тот момент мне казалось, будто я лечу.

Когда я закончила, мои глаза распахнулись, и я увидела, как Кольт прижал телефон к груди и начал печатать.

Когда я вернулась из своего небольшого кайфа, реальность поразила меня, я поняла, что он делает.

— Ты публикуешь это? — Я быстро положила гитару на кровать, вскакивая, чтобы схватить его телефон, но он был слишком быстр. Чертова тренировка по футболу, подумала я. — Тебе лучше не публиковать это. Я дерьмово выгляжу. И на мне нет ни лифчика, ни нижнего белья.

Кольт смеется, поднимая телефон над головой и печатая. Я пытаюсь потянуть за обе руки, но они сделаны из стали, поэтому не поддаются.

— Черт возьми, да, это чертовски круто. — Он что-то нажимает. А затем говорит. — Готово.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не опубликовал это в социальных сетях?

— Эй, большинство девушек были бы счастливы, если бы я объявил их своими.

— Дело не в этом...

— Кроме того, в этот раз, если кто-то хочет сказать что-то дерьмовое, он может ответить мне. И у тебя потрясающий голос, Эбигейл. Ты должна хотеть, чтобы мир услышал это. Это...

— О, неважно, ты просто пытаешься умаслить меня, чтобы я не злилась.

— Нет, я серьезно. Я думал, что я талантлив, но этот голос — он как шелк. Ты действительно могла бы стать следующей Уитни Хьюстон.

Тепло окутывает меня.