Глеб и Аврора. Брак по расчету (СИ) - Олег Ростов

Стив

Выйдя из избы, увидел, как Алёнка направляется к опушке леса. Догнал её.

— Можно с тобой? — Спросил её. Она остановилась. Смотрела на меня недовольно.

— А если нельзя, то что?

— Тогда всё равно можно. — Я усмехнулся.

— Послушай, что тебе надо от меня?

— Много чего, Алёна. Так много, что боюсь устану перечислять.

— Кто много хочет, тот мало получит. Не слышал такое?

— Но всё же получит! И я пока готов удовольствоваться малым. А обо стольном мы потом поговорим.

Она некоторое время смотрела на меня зло. Потом, не говоря ни слова повернулась и пошла в лес. Я за ней. Минут двадцать шли молча. Я смотрел на идущую впереди меня девушку. Хорошо идёт, сразу видно, что гуляла не по городским бульварам. Такая пробежит по лесу и ни разу не запнётся. Иногда поправляла выбившийся локон волос из-под камуфляжной кепи.

— Алён, а ты чего такая злая-то? — Решил нарушить молчание. — Всё же нормально. Теперь твой отец будет работать на Белозёрских и у него всё будет в шоколаде.

Она резко остановилась и развернулась ко мне.

— Работать на Белозёрских? — Зло усмехнулась. — То есть, к барину в холопы нас записали?

— А что тебе не нравится? Время сейчас такое, что одиночек очень быстро к рукам прибирают. Либо добровольно, либо принудительно. А кто совсем тупой, того под мох кладут. Или ты на необитаемом острове живёшь? Не мы, так другие бы рано или поздно пришли. И, поверь, всё могло бы для вас намного хуже закончится.

— А сейчас хорошо закончилось?

— Конечно. Хотя изначально ценник твоей семье был выставлен гораздо больший. Причём и кровавый в том числе.

— Даже так?

— А как ты хотела? Твой отец участвовал в охоте на Глеба. А Белозёрские такого не прощают. Знаешь, что произошло со всеми, кто в этом участвовал?

— Что?

— А они больше не живут.

— Что значит не живут? Вы их всех убили?

— Конечно. Что ты так на меня смотришь? В этих играх законы очень жесткие, даже жестокие, где нет места милосердию. Проигравший платит и чаще своей жизнью. Слышала такое выражение — люди гибнут за металл?

— Золото⁈

— Золото, Алёнка.

— Будь оно проклято.

— Согласен. Но это ничего не меняет. Твоя семья в этом замазана по самые уши. Твой отец тоже душегуб изрядный. Хочешь сказать, что не знала?

— Не знала, но догадывалась.

— И как? Хорошо спалось?

— А тебе? У тебя же руки по локоть в крови. Я это по твоим глазам вижу. Ты вроде улыбаешься, а глаза у тебя остаются холодными, как лезвие ножа. По твоим повадкам. Ты даже движешься как зверь, готовый бросится и вцепиться в горло.

— Да, Алёнка, я такой. У меня, как и у твоего отца за спиной персональное кладбище. Вот только я не убивал ради золотишка. Я был солдатом и убивал на войне. Потом охранял Глеба. Знаешь сколько желающих убить его? Даже среди его родственников.

— Что такая сволочь, что все его ненавидят?

— Как раз нет. Всё дело в том, чем он владеет. Народ то у нас жадный, всё на халяву забрать хотят.

— Кто бы говорил!

Я засмеялся.

— Мы не на халяву забирали.

— Правда? А как вы забирали?

— Глеб забрал это по праву владения.

— По какому ещё праву владения? Что ты тут мне сказки рассказываешь? Здесь тайга. Здесь нет права собственности.

— Ошибаешься. Здесь права собственности закреплено за Глебом, юридически. Это раз. Второе, право собственности принадлежит более сильному, а он самый большой хищник здесь.

— Бешеных хищников отстреливают.

— Этого хищника я бы не советовал отстреливать.

— Смотри ка, какой верный пёс своему хозяину. Много платит?

— Достаточно. Но дело не в деньгах.

— А в чём может быть дело, если не в них?

— В другом. Поверь на слово. Я бы и без денег его защищал. Его и его семью.

— Семью. А у тебя самого-то семья есть?

— Есть, как не быть.

— Раз семья есть, чего ко мне лезешь? Хотя, о чем я, все вы уроды, козлы в штанах.

Я рассмеялся.

— Алён, и все же, ты чего такая злая? Постоянно меня оскорбляешь. Ты только на меня так реагируешь или вообще на всех мужиков?

— Все вы уроды порядочные.

— Понятно. Неудачно замуж сходила? Я прав? Муж придурком оказался, а ты свой негатив из-за этого на всех остальных перенесла.

— А что, мне может всех остальных в зад целовать? Вот ты, чего ко мне пристал, как банный лист? У тебя же семья⁈ А ты ко мне лезешь. Интрижку на стороне хочешь? И кто ты после этого? Жену твою мне жаль.

— А мне не жаль, совсем. Да и не жена она мне давно. Свалила на хрен и черт с ней.

— А, ушла от такова красавчика? Чего так? Скорее всего было за что. Значит я права?

— В чем же ты права? — Улыбаться ей я перестал.

— В том, что кобелина тот ещё. И не удивлюсь, если ещё такой бугай издевался над бедной женщиной. Правильно сделала, что ушла.

— Пальцем её не трогал. Но может ты и права, я, наверное, плохим мужем оказался. — В глазах Алёны злорадно полыхнуло торжество. — Конечно, какой молодой женщине понравится, когда муж неделями, а то и месяцами дома не бывает. И то, что служба такая была, это слабый для таких аргумент. Да и денег недостаточно, по её меркам, приносил. Хотя она знала за кого замуж выходила. Никто её силком не тащил. А уйти, она не ушла, а сбежала как крыса. Пока я по горам бегал, да по лесам как волк, исполняя долг, ибо присягу давал, она себе более достойного, по её мнению, нашла. Да ладно меня бросила и сбежала. Плюнуть и растереть. Душа хоть и кровоточила, но успокоилась. Дочь только жалко.

— А, так у тебя дочь есть?

— Есть. Моё маленькое солнышко. — Улыбка непроизвольно появилась на моих губах, при мысли о