Кэти Келли - Мужчины свои и чужие

– Ты не хотела бы поехать в Коннемару? – спросила она Клоди.

Девочка в ответ улыбнулась ей беззубой улыбкой.

Когда раздался звонок, Лиони мыла голову, по шее текли потоки шампуня. Тем не менее она быстро обмотала голову полотенцем и взяла трубку. Вдруг это Дуг? Он на весь день уехал в Дублин, а ей безумно хотелось с ним поговорить. Она до сих пор не переставала удивляться, как скучает по нему, когда они не вместе.

– Алло? – запыхавшись произнесла она, чувствуя, как струйки воды текут из-под полотенца на свитер.

– Привет, Лиони, это Эмма. Ты можешь разговари­вать? – спросила Эмма своим приятным хрипловатым голо­сом.

– Конечно, милая. Как ты? – Лиони, вытерла шею краем полотенца и села на маленький стул около телефона. Волосы подождут. Она не разговаривала с Эммой почти неделю.

– Я нормально, – ответила Эмма. – Даже больше, чем нормально. Я в полном восторге. Никогда не догадаешься, что случилось!

– Что?

– Ты сидишь?

– Да не томи ты! – Лиони начала нервничать. – Хоро­шие новости, да?

– Самые лучшие! – Даже по телефону можно было рас­слышать радость в голосе Эммы. – Я беременна!

– Господи! – воскликнула Лиони. – Невероятно, Эмма… Я так за тебя счастлива!

Она почувствовала, как на глаза набегают слезы. Милая Эмма так долго этого хотела. Она будет чудесной матерью.

– Я знаю, – сказала Эмма, у которой тоже глаза были на мокром месте. – Я ведь уже всякую надежду потеряла.

– Сколько уже? – спросила Лиони.

– Шесть недель, – гордо ответила Эмма. – Только представь себе, я уже шесть недель беременна, а узнала об этом всего несколько дней назад! – Она весело рассмея­лась. – Давай я расскажу тебе все подробно.

У нее выдалась тяжелая неделя, и она так устала, что в четверг не могла заставить себя встать с постели, умоляя Пита дать ей полежать еще хоть пять минут.

– Пять минут, – согласился Пит, притягивая ее к себе. Его пальцы нащупали ее грудь и принялись нежно лас­кать. – Ты что, делала эти упражнения для увеличения бюс­та? – мягко поддразнил он. – Ты становишься очень груда­стой на старости лет.

– Что? – удивилась Эмма и вдруг резко села на постели.

– Я шучу, – поспешно сказал Пит. – Просто мне пока­залось, , что они стали больше.

– Но… они и в самом деле стали больше, – заикаясь, проговорила Эмма, дотрагиваясь до груди. – И чувствитель­ней…

Пит тоже сел и удивленно посмотрел на нее.

– А в чем, собственно, дело?

– Увеличившиеся груди и чувствительные соски являют­ся признаком беременности, – спокойно объяснила Эмма.

– Эмма! – Пит в восторге схватил ее и прижал к себе.

– Нет, постой, Пит, – предупредила она. – Давай не будем повторять ошибку, которую я уже не раз делала. Ну­жен тест.

Она спрыгнула с кровати и с бьющимся сердцем побежа­ла в ванную комнату. Там, в самом углу ящика, хранился тес­тер на беременность.

– И где ты это взяла? – спросил Пит, прислонившись к двери ванной комнаты.

– В моей бывшей, одержимой жизни, – печально при­зналась Эмма.

Они вместе прочитали инструкцию. Одна розовая полос­ка означала, что вы не беременны, две – что беременны.

– Будем надеяться на две, – сказал Пит, сияя глазами.

Когда Эмма проделала все, что требовалось, они верну­лись в спальню, сели на край кровати и обнялись. Оба слиш­ком нервничали, чтобы лезть в душ или одеваться. Эмма не могла смотреть на часы, секунды текли так медленно. «Три минуты», – было написано на коробке. Самые длинные три минуты в ее жизни!

– Время, – сказал Пит, глядя на часы. Но оба остались сидеть, как приклеенные.

– Я не могу смотреть, – хрипло сказала Эмма. – Я так давно этого хотела… Я не вынесу!

Пит прижал ее к себе так крепко, что ей стало больно. Она слышала, как бьется его сердце.

– Я посмотрю, – мужественно решил он.

Эмма кивнула, боясь расплакаться, и Пит отправился в ванную, где она оставила тестер.

Эмма ждала, затаив дыхание. Он молчал целую вечность. Она смотрела на его широкую спину и ждала.

– Пит? – наконец не выдержала она.

– Две розовых полоски! – прокричал он, повернулся, и она увидела, что по его лицу текут слезы. – Две полоски! Эмма, любовь моя, у нас будет ребенок!

Лиони пришлось вытереть слезы рукавом.

– Я так рада за тебя, Эмма, – всхлипнула она. – За вас обоих.

– Спасибо, – радостно ответила Эмма. – Мне обяза­тельно надо было тебе сказать. Мы решили никому пока не говорить, но тебе я не могла не сказать. Господи, я так счас­тлива, что постоянно улыбаюсь. Мне приходится следить за собой, а то люди подумают, что я рехнулась или накурилась.

– Улыбайся, сколько душе угодно, – посоветовала Лио­ни. – Ты это заслужила. Когда вы придете ко мне, чтобы от­праздновать?

– Возможно, в следующем месяце, – засмеялась Эмма] – а то Пит составил себе целое расписание по ремонту дома и совсем умотался. Он уже купил краску и обои для детской. Так что лучше приходи с Дутом к нам ужинать в воскресенье.

– С удовольствием. Жаль, что Ханны не будет, – доба­вила Лиони. – Была бы настоящая «египетская встреча».

– Я чувствую себя виноватой перед Ханной, – сказала Эмма. – Никак не могла смириться, что она беременна, а я нет. И вела себя отвратительно. В тот день, когда ты мне по­звонила и рассказала, что она родила Клоди, я напилась в стельку, – призналась она. – Питу пришлось укладывать меня в постель.

– Ханна понимала, что ты чувствуешь, – сказала Лиони. – Она ведь знала, как ты хочешь ребенка. Ладно, – решительно закончила она, – теперь все это в прошлом. Следующий вопрос: когда мы с тобой пойдем в магазин по­купать детские вещи?

Эмма счастливо вздохнула:

– А что ты делаешь в субботу?

30

Во вторник специально вызванные рабочие полдня упа­ковывали вещи. Если им и показалось странным, что их вы­звали в день отъезда, они никак не проявляли своего удивле­ния. «По-видимому, им часто приходится иметь дело с рас­ходящимися парами», – мрачно подумала Ханна.

Она совсем расстроилась, припомнив, с какой радостью упаковывала свои вещи всего семь месяцев назад, уверенная, что у них с Феликсом впереди чудесное будущее. Теперь общим у них осталась только Клоди. Бедняжка Клоди! Ханна никогда не хотела, чтобы она росла без отца. Она знала, как тяжело приходилось Донне с Таней и как выбивалась из сил Лиони. У родителей-одиночек жизнь нелегкая. Но лучше быть одинокой и уважать себя, чем оставаться замужней и при этом себя презирать. И для Клоди так лучше. По край­ней мере, ей не придется видеть, как ее родители ненавидят друг друга, заводят себе партнеров на стороне и поливают друг друга грязью при первой возможности.