Барбара Бёртон - Сумеречный камень

Леди Агата посчитала, что завершила беседу достойно, и покинула дом. Хозяйка Вирджиния-холла наслаждалась ранним утром в парке, который был лишь отчасти окружен каменной стеной высотой в человеческий рост, возведенной еще в семнадцатом веке. Старая дама оглянулась и посмотрела на дом, который также нуждался в ремонте. Но на это у леди Агаты душевных сил не было. После смерти супруга у нее было такое ощущение, что она живет вполсилы. С радостью она отказалась бы от своего состояния, лишь бы только Филип был опять рядом с ней.

Печально вздохнув, леди Агата продолжила путь. Она шла к скалам, где частенько сидела с мужем, любуясь морем. Внезапно она увидела, что почтальон на велосипеде мчится прямо на нее.

— С дороги! — закричал он. — Прочь с дороги, миледи, или я за себя не отвечаю!

Леди Агата сама удивилась, с какой прытью она отскочила в сторону, Роб Макнил промчался так близко от нее, что она даже почувствовала на себе его разящее перегаром дыхание.

Но не успела леди Агата опомниться, как услышала громкий крик, и в следующий момент она увидела заднюю часть велосипеда Роба, торчащую из стога сена.

— Мистер Макнил! — вскричала старая леди и перепрыгнув через придорожную канаву поспешила на помощь в почтальону. — Где вы, Роб?

— Здесь! — прозвучал глухой голос из глубины стога. — Где ж еще?

В сене что-то зашуршало, и вскоре показалась ярко-рыжая голова.

— Этот проклятый Малли! — выругался почтальон и выбрался, наконец, полностью из стога. — Что за чертово зелье он гонит! В рот его больше не возьму!

— Что-то с трудом верится, — заметила с укоризной леди Агата. — Можете не ездить в Вирджиния-холл, давайте сюда мою почту.

Но это оказалось легче сказать, чем сделать. Кожаная сумка почтальона лежала в нескольких метрах от стога, а письма из нее валялись вокруг на траве и среди кустов.

— Извините, миледи, это займет пару минут, — пробурчал почтальон и на четвереньках пополз по лугу, собирая конверты.

Леди Агата присела на поваленное дерево и стала наблюдать за горе-почтальоном, не зная смеяться ли ей или сердиться. Уже давно жители Кэддингема жаловались на вечно пьяного Макнила, и леди Агата все время защищала рыжего горемыку. Но теперь, глядя, как тот ползал по траве и собирал почту, вполне могла допустить, что не вся почта из его сумки достигнет адресатов.

— Макнил, зачем вы столько пьете? — спросила она. — И почему уже с утра?

— Потому что скоро я буду смотреть снизу, как редиска растет, — ответил тот, не прерывая своего занятия.

— Ах, вы что, так больны? — спросила леди сочувственно. В ее глазах Макнил был несчастным человеком, который всю свою жизнь получал от судьбы одни тумаки.

Почтальон опустился на пятую точку и уставился на нее своими светлыми глазами:

— Извините, миледи! Вы всегда были так добры ко мне. Никому другому я бы и отвечать не стал, потому что это мое личное дело, но вам я все скажу. Над пабом поселился этот… как его… экстрасенс или что-то в этом роде. Его зовут мистер Виктор, настоящий джентльмен, очень щедрый. И вот он по секрету сказал, что скоро меня черт приберет к себе.

— И поэтому вы напились с утра? — удивилась леди Агата, поднялась и приблизилась к Макнилу. — Вы говорите, этот мистер Виктор экстрасенс? Он вам сам это сказал?

— Да, сам сказал, — Роб широко улыбнулся, обнажив длинные желтые зубы, которые делали его похожим на старого мерина. — Но он просил меня никому об этом не говорить, потому что приехал сюда отдыхать.— Вот как, — на лице леди Агата не дрогнул ни мускул. — Тогда и я сохраню вашу тайну, Макнил, — она отвернулась и пошла прочь, крикнув через плечо, — смотрите, не потеряйте какого-нибудь письма, а то проблем не оберетесь!

* * *

Утром Морис столкнулся с Джулией в дверях. У нее была коробка под мышкой, она повернула голову куда-то в сторону и сказала:

— Принесите, пожалуйста, еще один прибор, Джонатан!

Джулия села в одно из стоящих рядом плетеных кресел и небрежным жестом дала понять Морису, что и он может сесть.

— Правда, много времени у меня нет. Я еду в Плимут.

— С Кетингом? — не сдержался Морис.

Лицо девушки помрачнело. Морис понял, что совершил ошибку и сказал:

— Извините, это меня не касается.

— Вот именно, — ответила она, но на этот раз ее голос прозвучал примирительно, смущенное лицо Мориса смягчило девушку.

Морис молчал, Джулия, как казалось, тоже не была настроена на разговоры. Она открыла коробку, и Морис лишь с трудом совладал с любопытством и не заглянул внутрь. Но когда он увидел, что девушка развернула нефритовую пластину и положила ее на стол перед собой, он уже не мог себя сдерживать.

Джулия на какое-то мгновенье забыла, что она не одна и принялась рассматривать овальный камень. За прошедшее время она выяснила, что королевский нефрит подобных размеров и обработанный таким образом ценится очень высоко.

Как минимум один раз в день она брала в руки камень, который восхищал и, как казалось, притягивал ее к себе.

Девушка поежилась. Вчера вечером она увидела нечто, что заставило ее засомневаться в собственном рассудке. Она рассматривала камень в мягком свете настольной лампы, и вдруг его поверхность на какие-то секунды изменилась. Нежный зеленый цвет его потемнел, и на поверхности появились размытые очертания какого-то лица. Джулия не смогла бы потом его описать, но заметила, как на лице двигались губы.

Вот и сейчас поверхность нефритовой пластины стала меняться, и она спешно отложила камень в сторону.

— Вчера я созвонилась с одним ювелиром, — сказала она, стараясь не смотреть на камень. — Я решила заказать себе из этого камня несколько украшений. Я подумываю о колье, серьгах и…

— Боже мой, только не это! — в ужасе перебил ее Морис.

— Что с вами? — недоуменно взглянула на него Джулия.

— Этот нефритовый камень… на нем лежит проклятье, Джулия. Умоляю вас ничего с ним не делать. Лучше всего, если вы вернете его или передадите на хранение в какой-нибудь музей.

До сих пор она считала Мориса человеком вполне реалистичным, но теперь она засомневалась, а в своем ли он уме.

— Вы что, это серьезно? — насмешливо улыбнулась она.

— Еще как! — мрачно ответил он. — Ваш отец также не верил в проклятье и взял камень себе. Зачем, я не понимаю до сих пор, потому что сэр Уильям, также как и я, всегда считал, что древние сокровища должны передаваться в музеи той страны, в которой были найдены.