Шеннон Уэверли - Временное пристанище

Ким не стала говорить всей правды. Том питал к ней нежные чувства, только она не отвечала ему взаимностью.

— У меня две машины. Вы могли бы взять мою «чероки». Все лучше, чем ловить автобус.

Он предлагает ей свою машину? Ким подошла к входной двери и стала смотреть в дверное окно. Она слышала, как Марк спустился с лестницы и пересек прихожую.

— Вы действительно это сделаете?

Ким повернулась и едва не натолкнулась на Марка.

— Что именно?

— Разрешите мне брать ваш автомобиль?

— Конечно. А почему бы нет?

Ким вгляделась в его лицо, ища в нем какие-нибудь тайные замыслы.

— Я поставлю вопрос по-другому: а почему?

Его улыбка мгновенно погасла.

— Почему я разрешаю вам пользоваться моей машиной?

Он смотрел на нее какое-то время, потом зажмурился, словно в глаза ему ударил яркий свет.

— Господи, Ким, неужели вам никто никогда не помогал?

Ким старательно избегала его взгляда.

— Я лучше поднимусь наверх.

Она бросилась к лестнице, не дожидаясь, что скажет Марк.

Когда Ким сложила свое белье в ящик туалетного стола, он не заполнился и наполовину. Вещи, которые она повесила в стенной шкаф, просто потерялись в нем. Почти вся ее одежда осталась в Нью-Йорке вместе с другими ее вещами. Собиралась она второпях, понадеявшись на Мириам, обещавшую отправить все остальное вместе с мебелью. Сейчас Ким пожалела, что здесь ей почти нечего надеть.

Она разглядывала себя в зеркале, припомнив убийственные замечания Марка относительно ее внешности. Может, он прав? Конечно, одежда у нее не новая и не дорогая, но ничего неприличного в ней тоже нет. Нормальные джинсы. Нормальный свитер. Выглядит она не хуже других.

Не хуже других — только и всего. О Сюзанне так не скажешь, мрачно подумала Ким.

Она приблизила лицо к зеркалу, изучая свои ресницы, которые с утра подкрасила, и слегка подрумяненные щеки. Но тушь и румяна почти стерлись. Ким представила себе лицо Сюзанны. Та наверняка пользуется такой косметикой, которая ей и не снилась. Понятно, что и эффект другой. А какие красивые у нее волосы, густые, шелковистые, ухоженные.

Ким вынула шпильки и расчесала пальцами свои, со слабыми следами былой завивки. Они, конечно, никуда не годятся, но так ли уж это безнадежно? Ей бы только найти хорошего парикмахера. Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Ким!

Что ему еще понадобилось? Ким казалось, что Марк все понял. Отчужденность. Невмешательство. Никаких любезностей, никаких обязательств. Зато и никаких для нее разочарований.

Ким поспешно заколола волосы и открыла дверь.

— Принес вам сегодняшнюю газету, может, захотите посмотреть объявления насчет работы.

Ким пару раз украдкой взглянула на него. Марк переоделся в джинсы и темный свитер, выглядел он по-домашнему, но все равно это был великолепный мужчина.

— Спасибо.

Ким взяла газету и даже не улыбнулась ему. Газета не входит в число любезностей, поэтому особой благодарности она не испытывает.

— Ким, вы не хотите сделать перерыв? Я нарочно освободился пораньше, чтобы побыть с вами. Не прокатиться ли нам куда-нибудь?

— Благодарю вас, но у меня нет ни малейшего желания осматривать достопримечательности. Употребите ваше свободное время на себя.

Марк начал что-то говорить, но Ким уже захлопнула дверь. Она услышала недовольное бормотание, потом шаги на лестнице.

Ким внимательно изучила список вакансий, потом прошлась по комнате. Снизу доносился какой-то грохот. Марк затеял что-то, и занятие его никак нельзя было назвать тихим.

Ким снова взяла в руки газету и, продолжая ходить, перечитала то, что до этого обвела. Если бы ей удалось разжиться машинкой, можно было бы уже садиться за письма. Беспокоить Марка не хотелось, но, с другой стороны, он явно против этого не возражает. Сам ведь к ней постучал, хотя и говорил, что ему некогда ею заниматься. Ну и получил от ворот поворот. Бедняга. Не знает теперь, чего от нее ждать. Но ведь и она не знает, чего ждать от него. Надо с этим кончать. Если они хотят сосуществовать как два взрослых, разумных существа, а не дуться друг на друга, как дети, она должна проявить инициативу. Ким была уверена, что сумеет держаться отчужденно и не будет при этом невежливой.

— Марк! — позвала она, заглядывая в комнату.

Марк стоял на стремянке и вывинчивал заржавелые металлические рейки, с помощью которых подтягивалась вверх штора.

— Слушаю вас, — сказал он холодно.

— Не могли бы вы одолжить мне пишущую машинку, если она у вас есть?

— Возьмите там, — он кивнул в сторону столовой.

— Спасибо. А чем это вы занимаетесь?

— Тем, что давно уже пора было сделать. Не подадите мне плоскогубцы?

Ким прошла через комнату, при этом паркетины заскрипели под ее тапочками.

— Держите.

Марк взял плоскогубцы, даже не посмотрев на нее. В профиль он очень напоминал сейчас обиженного ребенка.

— Марк, я совершенно серьезно предлагаю вам свою помощь. Я же понимаю, в каком вы положении — до вечеринки неделя, а дел невпроворот.

— Возьмите. — Марк с каменным лицом протянул ей плоскогубцы.

— Могу я все-таки чем-нибудь помочь?

— Только если представляете, как за неделю превратить это помещение в жилой дом. В дом юриста, которому вы не боитесь доверить свою жизнь или, по крайней мере, свое дело, в которое вложили десять миллионов.

Марк чертыхнулся, потому что у него соскользнула отвертка.

— Юриста очень неглупого, имеющего хороший вкус и умеющего добиваться своего. Последнее, пожалуй, самое важное.

Ким с победоносным видом оглядела комнату.

— Нет проблем. Где моя волшебная палочка?

Марк вывернул наконец крепления и передвинул стремянку к другому окну. Взобравшись на верхнюю ступеньку, он нечаянно задел головой подтянутую кверху довольно ветхую штору, и в ту же секунду все сооружение — сама штора, тяжелый деревянный карниз, к которому она была подтянута, а с ними и вековой слой пыли — рухнуло ему на голову.

Марк выругался, пытаясь удержать руками разматывающийся вал занавесочной ткани.

— Марк, с вами все в порядке?

Ким подбежала к стремянке. Только когда все уже валялось на полу, Марк поморщился от боли и потер рукой голову. Ким не могла сдержать улыбки.

— Смешного ничего нет, — недовольно заметил Марк.

— Вы правы, извините.

Ким постаралась сделать серьезное лицо.

Марк сел на пол и смахнул пыль со свитера. Тут в лежавшем позади него карнизе лопнула и выскочила наружу пружина. Новомодная игрушка испустила дух. Ким видела, что Марк прикидывается, будто не слышит звука лопнувшей пружины, но от его мрачности не осталось уже и следа, а когда он повернулся к ней, Ким заметила, что он прячет улыбку.