Эмма Дарси - Второй медовый месяц

Она, не желая сдаваться, обогнула стол и подошла к Рейду.

— Почему иное? Это знак любви, неважно, с чьей стороны.

— Да? — спросил он напряженно и подозрительно, скорее с вызовом, чем с благодарностью.

— А что же еще? — Джина почувствовала, как у нее перехватывает горло.

— Игра, — ровным голосом ответил Рейд, пристально глядя ей в глаза. — Хитрая игра.

— Рейд, не надо такого цинизма, пожалуйста. — Она поставила сумочку на стол и протянула руки, чтобы обнять его, всем своим видом показывая, что не одобряет такого мнения. — Я люблю тебя и хочу показать тебе это. Прямо сейчас.

Разве что-то случилось с твоим языком, если ты не могла сказать мне о своем страстном желании?

Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать мужа.

Он как будто оцепенел, в глазах по-прежнему стоял холод.

— Давай вместе пообедаем, а после займемся любовью, — промурлыкала она, пытаясь смягчить его жесткое выражение. — Я сняла для нас номер…

— Ради Бога, хватит! — рявкнул Рейд, яростно отрывая от себя ее руки. — За одну ночь невозможно так перемениться. Джина, я не дурак. Не заставляй меня потерять к тебе еще и уважение.

— Уважение? — переспросила она. Ее сердце так громко стучало, что Джина подумала, не ослышалась ли она.

Он поморщился и быстро отстранился от нее — так быстро, что остановить его она не могла. Рейд снова сел за стол, воздвигнув таким образом между ними преграду, и заговорил, делая нетерпеливые жесты рукой:

— Послушай! Мне жаль, что все так вышло прошедшей ночью. Понимаешь? Мне очень жаль, — он как будто выплевывал слова, произносил их через силу, против воли.

А мне совсем не жаль, подумала Джина, но выговорить этого не смогла. Как получилось, что, пытаясь соблазнить собственного мужа, она, наоборот, оттолкнула его? А ведь делала все, как он хотел… Похоже, на него вообще не угодить. Как же теперь себя вести?

— Этого не должно было произойти, — продолжал тем временем Рейд. — Я очень жалею. Ты не заслужила этого, и сегодня утром я ругал себя последними словами. Не надо… пытаться это продолжать, — с шумом вздохнув, мрачно закончил он, сжимая руки в кулаки.

Джина покачала головой:

— Так вот почему ты не разбудил меня утром. Ты просто не хотел видеться со мной, потому что сам был недоволен.

— Я не хотел, чтобы ты снова принуждала себя.

— Тогда, может быть, ты мне объяснишь, почему ты недоволен, что сказал мне, как тебе приятнее?

— К черту все. Джина! Я же тебя изнасиловал этой ночью! Я полностью потерял контроль над собой. И это так далеко зашло… — Он тряхнул головой, взгляд у него был виноватый.

— А что, если это было для нас обоих облегчением? — мягко спросила Джина, отчаянно желая обнять его снова, успокоить и приласкать.

— Черт его знает! — пробормотал Рейд сквозь зубы, морщась при воспоминаниях, которые он, по-видимому, боялся будить. — Я только хотел сказать, что ты не обязана меня ублажать и обслуживать. — Его лицо перекосилось. — Мне это не нужно. Я знаю, что тебе это неприятно, и не хочу, чтобы ты себя заставляла… — его губы искривились, — ублажать меня.

Как?.. Неужели он не понял, что это и есть любовь, что отдавать — значит получать?

— Но… мне приятно доставлять тебе удовольствие, — робко сказала она.

— Ах, Джина, перестань! — Рейд сердито взмахнул рукой. — Я не ребенок, чтобы меня гладили по головке и убеждали, что я хороший мальчик, несмотря ни на что!

Джина прикусила язык, боясь разозлить его еще сильнее. Его голубые глаза метали молнии, вонзавшиеся ей в самое сердце. Что бы она ни сказала, он обернет это против нее же!

— Тебе ни к чему вдруг присылать мне цветы, — гремел он. — Тебе ни к чему вдруг одеваться как уличная девка, — его глаза бешено метнулись вниз по ее фигуре. — Что ты задумала? Предложить мне быстрый секс прямо здесь, на столе? — Он расхохотался. — Нет. Ты не решилась бы на это. Ты предпочла более деликатный вариант и заказала для нас номер.

Горячая волна захлестнула ее грудь и голову.

— Ведь так? — прорычал Рейд, закрывая глаза, чтобы не видеть ее помертвевшего взгляда. Он потер веки, словно пытаясь стереть из памяти ее несчастное лицо. — Джина, я издеваюсь не над тобой, а над собой. Потому что ты решила, что должна это сделать из-за меня. Мне стыдно, что я так унизил тебя.

— Рейд, ты не унижал меня, — тихо возразила Джина, потрясенная тем, что Рейд сам терзал себя за то, что потерял над собой контроль. — Юн как будто стыдился, что повел ее по новым путям, непривычным для нее.

Рейд покачал головой, опустил руки и поднял на нее потускневший взгляд.

— Если ты хочешь продолжать притворство, Джина, то лучше уж притворимся, что вчерашний вечер был дурным сном. Не надо ничего делать. Пусть все идет как прежде.

— «Как прежде», когда тебе не было хорошо, — добавила она.

— Я могу это пережить.

— Рейд, ты думаешь, что подавлять свои желания — это правильно?

— Это не твоя забота, Джина, — последовал его традиционный ответ. — И я не стану делать из этого для тебя проблему. — Он избегал смотреть ей в глаза.

Неожиданно у Джины появилось нехорошее чувство, что Рейд отдаляется от нее, оставляет на заднем плане, просто в качестве матери его детей. Глубоко вздохнув, она осмелилась произнести вслух:

— Может быть, ты намерен найти другой выход своим желаниям?

— Не стоит об этом. — Кажется, ее вопрос его смутил. — Тебе не о чем беспокоиться. Твою жизнь это не заденет.

Так вот как! Он на самом деле признает, что у него есть кто-то еще. Джине вдруг стало трудно дышать. От мысли, что Рейд для удовлетворения своих желаний ходит к другой женщине, у нее помутилось в глазах. Все ее существо восставало против этого. И он с таким невероятным спокойствием заверяет, что это никак не повлияет на ее жизнь!

От такого предположения Джина вскипела. Хотя он знает все и обо всем лучше всех, но ему не мешает получше узнать и ее мнение! А он и не подумал об этом, потому что уверен, что его решение единственно правильное!

Она с усилием успокоила дыхание. Это необходимо. Надо все изменить немедленно, прежде чем он… А может быть, он уже… Нет, эту мысль она допустить не могла и загнала ее в дальний угол своего сознания.

— А почему ты решил, что я счастлива, ведя ту жизнь, которую ты мне уготовил, Рейд? — с жаром спросила Джина.

Он нахмурился, не понимая, к чему она клонит.

Ее подбородок поднялся выше и голос зазвенел:

— Почему ты так уверен, что до этой ночи я была счастлива?

Рейд тряхнул головой, словно она сказала глупость.

Ее глаза с вызовом сверкнули.

— Почему ты решил, что эта ночь — только твоя заслуга? Разве я попросила тебя остановиться? А?