Сопротивляться бессмысленно - Юлия Резник

с кем больше не буду расплачиваться своим телом, — замечает дрожащим голосом.

— Я на это и не претендую!

Тону в ее зеленых глазищах. Черт. Молчим… Молчим так долго, что тишина начинает позвякивать.

— С-с-с тобой я бы могла… просто. Ты мне нравишься. Я…

И вдруг, прежде чем я успеваю открыть рот, Сабина делает шаг вперёд. Один. Второй. Третий. Подходит вплотную. Так, что чувствую её дыхание и вижу, как на щеках проступают пятна румянца. Она тянется — неуверенно, но решительно — и касается моих губ своими. И хоть я понимаю, что лучше бы это все прекратить… Прекратить незамедлительно, вот прямо сейчас что-то сделать… Я стою неподвижно, позволяю ей себя целовать. Потому что ее губы такие нежные, а в ее поцелуе все: страх, боль, жажда, злость, благодарность, надежда. В нём она вся. Такая, какая есть. И я не отталкиваю её. Не делаю ни полшага назад. Наоборот — хватаю за талию, прижимаю к себе, и мы тонем в этом моменте.

Отрываюсь от нее спустя целую вечность. Веду носом вверх по точеной скуле. Девочка пахнет доверием. Пахнет теплом — женским, настоящим. И чем-то ещё… Тем, от чего мгновенно пересыхает во рту, а в горле рождается рык — мое.

По телу несется ток. Пульс грохочет в ушах. Брюки становятся тесными — настолько, что я едва удерживаюсь от тихого, сдавленного стона, когда она чуть сильнее ко мне прижимается. О, мать его, да!

Сабина запрокидывает голову, ее губы всё ещё возле моих. И этот микроскопический промежуток между нами абсолютно невыносим. Я обхватываю ее затылок ладонью, углубляя поцелуй. Всё внутри сжимается от желания — тягучего, голодного, подчиняющего. Прекрасного и вместе с тем пугающего ощущения, что именно эту женщину я подсознательно искал всю жизнь. Это, конечно, глупость. Бред больного сознания. Потому что к настольно фундаментальным выводам так быстро не приходят. Или… только так это и может быть?

И тут раздается резкий, пронзительный звук. Телефон. Мы оба вздрагиваем, но я не сразу ее отпускаю. Сабина замирает у меня в руках. Растерзанные мною губы дрожат. На шее с остервенением бьется пульс. И это настольно завораживающее зрелище, что мне едва удается обуздать порыв вгрызться в это местечко зубами, как гребаный вампир.

Сигнал повторяется. Достаю телефон из кармана. Чёрт. Вот дерьмо!

— Багиров, — бросаю в трубку хрипло.

— Где тебя носит?! Ты вообще в курсе, что у нас рабочий день?! Выезд на Садовую.

Я разворачиваюсь к стене, чтобы не смотреть на Сабину.

— Уже выезжаю.

Оборачиваюсь, немного придя в себя. Сабина всё ещё рядом. Тепло её тела — на моей коже. Но между нами уже совсем другая реальность.

— Меня вызывают, — взмахиваю телефоном. — Надо ехать.

Она кивает. Слишком поспешно, на мой взгляд.

— Будь здесь. Поняла? Без моего ведома ничего не предпринимай.

— Х-хорошо.

Киваю и тупо сбегаю. От вопросов в моей голове — какого черта, Леха?! От нее. И от своего искушения. Бегу в работу, которой столько, что отвлекаться на постороннее просто некогда. Но уже в девятом часу оно врывается в мою действительность телефонным звонком от Сабины.

— Алло.

— Лёша… — голос у нее сбивчивый, словно после продолжительного забега. — Я знаю, что со мной одни проблемы…

— Что случилось? — напрягаюсь мгновенно.

— Мне звонила мама… Сказала… Господи, это, конечно, бред, но отец…

— Что он?

— Он отправился на поиски Тегляева! Сказал, что его убьет, раз на правосудие рассчитывать не приходится.

— И насколько серьезны его намерения?

— Очень! У него есть ружье, Леш… Понимаешь? Он взял с собой ружье! Ты можешь что-то сделать? Как-то его остановить? Я не переживу, если из-за меня папа сядет! Он болеет. И Лизка… А как без него мама?

Сабина частит. Ее голос срывается.

— Так, соберись. Он знает его адрес?

— Тегляева? Нет, откуда… Но его же можно узнать в интернете?

— Не думаю. Откуда он едет?

— Из Т*. Что мне делать?! Это ведь уже преступление, да? Сам факт, что он задумал, — Сабина, конечно, держится, но даже на расстоянии понятно, что едва.

— Сабина! — одергиваю ее.

— Ч-что?

— Не пыли. Просто скинь мне его номер.

— Он не берет трубку! Думаешь, я не пыталась до него дозвониться?! — кричит в отчаянии.

— Может быть, вызов с чужого номера он все-таки примет. Да и отследить его так будет гораздо проще. Ну же?

— Л-ладно. Сейчас. Его теперь посадят?

— Не говори ерунды. Мало ли что отцу стукнет в голову, когда его ребенка обидели. Никто и ничего не узнает, окей? Давай не будем терять время даром.

Сабина — умница. В каком бы состоянии она не была, слушается беспрекословно. Ее доверие давит на все мои болевые точки сразу. Кому не хочется стать героем в такой ситуации?

Через минуту на экране высвечивается незнакомый номер. Сабина переслала. Я его тут же прошу пробить. Ответ не заставляет себя долго ждать.

— Есть, — бормочу себе под нос. Судя по локации — примерно на середине пути, мужик ни секунды не медлил и двинул сразу.

Пишу сообщение Коле Васину — коллеге из местного ОВД. Прошу того перехватить Игольникова без лишнего шума. Предупреждаю, что тот вооружен, хотя, конечно, предпочел бы этого не делать. Прошу мужика особенно не пугать. Просто тормознуть и немного придержать горе-мстителя до моего приезда. Коля нормальный, так что шанс, что он аккуратно разрулит эту дебильную ситуацию, есть.

Дальше — дело за мной. Прыгаю в машину, выруливаю на шоссе и начинаю звонить Сабинкиному отцу. Сигналы идут, но в ответ тишина. Не сбрасывает, но и не берёт. То ли не хочет отвлекаться от дороги, то ли специально игнорирует. Звоню ещё. И на этот раз все же слышу в трубке усталый голос.

— Алло.

— Игорь? Извините, не знаю, как по отчеству. Меня зовут Алексей Багиров. Я занимаюсь делом вашей дочери…

— С ней что-то случилось? — тут же включается мужчина. Хорошо. Значит, он не в аффекте.

— С ней все прекрасно. Но она очень волнуется из-за того, что вы задумали. Понимаете, о чем я? Этим вы никак ей не поможете…

— А кто поможет? Может быть, вы?! — заводится Игольников. — Или суд, который выпустил этого мудака на волю?

— У меня есть кое-какие рычаги давления, да. Вы можете меня выслушать?

Глава 8

Сабина

Ощущение, что это все не со мной происходит, усиливается. Я словно в кошмарном сне. Как будто я не внутри событий, а смотрю на них со стороны — через аквариумное стекло, толстое и мутное.

В квартире тихо, только в гостиной