Точная Копия - Рут Стиллинг

Я полетела другим рейсом, чем Луна и Фелисити, которые уже здесь. Дело, которое, как я думала, я завершила, пришлось отложить в последнюю минуту, и я не доверяла никому другому довести его до конца. Так что я задержалась, и вчера пришлось много разгребать до покраснения глаз. Я должна быть здесь сегодня, поскольку, в манере Джона празднование длятся не один день, а два. Не то чтобы я жалуюсь, потому что мне не терпится провести каждую секунду со счастливой парой. Никто не заслуживает “Долго и счастливо” больше, чем эти двое.

Я дважды стучу большим медным кольцом по двери, но у меня перехватывает дыхание, когда дверь распахивает последний человек, которого я ожидала увидеть.

– Кейт. Эм, привет.

Там, во всей своей долбаной красе, стоит Дженсен Джонс. Ах. Почему он должен носить кепки задом наперед?

– Привет, – выдыхаю я. Если не считать пары предсвадебных обедов, на которых мы оба побывали, мы почти не разговаривали, разве что передали друг другу корзинку с хлебом и вежливо поблагодарили.

– Я думал, ты, эм, флорист. Сегодня приедут устанавливать арку.

Я киваю, и мы неловко смотрим друг другу в глаза.

– Нет. Просто я.

Он теребит тонкую белую футболку, которая на нем, а затем протягивает руку, чтобы взять мой чемодан. Я кладу руку на ручку.

– Я справлюсь, спасибо.

Я не упускаю из виду, как прищуриваются его глаза, когда он смотрит на меня, но не могу сказать, от разочарования это или от того, что я просто нравлюсь ему примерно так же сильно, как и он мне.

– Прекрасно.

Отступив в сторону, он придерживает тяжелую белую деревянную дверь, и я выхожу в коридор.

– Где остальные?

– В саду. Родители Джона с Адамом только что приехали, поэтому они проводят некоторое время, показывая ему сад и дом. Я зашел внутрь, чтобы нас было не слишком много.

Адам, брат Джона, страдает аутизмом и имеет некоторые проблемы с сенсорным восприятием. Он может быть ошеломлен толпой людей, особенно когда находится в незнакомой обстановке. Но я уверена, что у него всё в порядке, так как он со своим человеком номер один, Фелисити. Эти двое неразлучны, и такой связи я никогда не видела.

Что меня удивляет, так это то, как Дженсен подумал о ком–то другом. Он зашел внутрь, чтобы дать Адаму пространство, в котором тот нуждался.

Я быстро отмахиваюсь от этого чувства. Одно мгновение не отменяет бесчисленных придурковатых поступков, которые он совершал.

– Ладно, ты знаешь, где моя комната? Я могу оставить свой чемодан.

Я стою у подножия деревянной лестницы. Это место действительно потрясающее. Джон потратил целое состояние на восстановление его первоначальных черт.

Дженсен подходит на шаг ближе и протягивает руку, чтобы взять мой чемодан.

– Твоя комната рядом с моей. Я могу поднять его — выглядит тяжелым.

Я разочарованно упираю руку в бедро.

– Знаешь, тебе не нужно притворяться.

Его брови в замешательстве сошлись на переносице.

– Притворяться?

– Что я тебе нравлюсь, что мы нравимся друг другу. Мы можем просто существовать в одном пространстве следующие два дня и не ссориться, а затем разойтись в разные стороны для детоксикации.

Издав невеселый смешок, он засовывает руки в передние карманы своих черных джинсов с низкой посадкой.

– Я не испытываю к тебе ненависти.

– Но я тебе не нравлюсь.

Он втягивает голову в плечи и смотрит в пол.

– Я думал, ты не хочешь разговаривать.

– Я не хочу разговаривать.

– Тогда что мы здесь делаем? Позволь мне отнести твой багаж наверх. Во–первых, потому что он выглядит безумно тяжелым, а во–вторых, – он поднимает голову, глядя на меня с таким напряженным выражением, что у меня подгибаются колени. – Потому что я джентльмен.

Я усмехаюсь.

– Хa! Хорошо.

Он наклоняется вперед, хватая мой чемодан за ремень.

– Я не давала согласия нести мой багаж. Я...

– Неважно, – выпаливает он, поднимаясь по лестнице, перешагивая через две ступеньки за раз.

Скидывая кроссовки, я бегу за ним.

– Верни мне мой чемодан.

Он останавливается на полпути и резко поворачивается ко мне.

– Напомни мне. Когда тебе исполнится тридцать шесть?

– В августе.

– Тогда начинай вести себя соответственно.

Он продолжает подниматься по лестнице, и я преследую его по коридору, пока он не останавливается перед дверью, которая, как я предполагаю, ведет в мою спальню.

– А как насчет тебя? Когда ты достигнешь половой зрелости?

Положив руку на круглую латунную ручку двери, он поворачивает её, а затем оборачивается с самодовольной ухмылкой, которая выглядит слишком сексуально.

– Я уже. Но ты продолжаешь упускать возможность выяснить это.

Есть так много способов проанализировать это утверждение. Но я игнорирую все искушения выяснить, насколько зрелым является тридцатидвухлетний Дженсен Джонс.

Ну уж нет.

Он исчезает в комнате, и я следую за ним. Посреди комнаты стоит кровать королевских размеров с матовым латунным каркасом. Украшения нежно–розовые и очень девчачьи; даже одеяло розовое. Я оцениваю своё окружение на следующие два дня.

– Это, должно быть, комната Луны.

Он смеётся и ставит мой багаж на белый деревянный сундучок у кровати.

– Они все такие. Оборки и прочее дерьмо.

Я сдерживаю смех над его описанием — не нужно его поощрять.

– Знаешь, ты можешь смеяться, даже улыбнуться мне.

Я сжимаю губы.

– Я сделаю это, когда ты скажешь что–нибудь смешное.

Он подходит ко мне, и воздух потрескивает от напряжения. Я знаю, что переспать с ним было бы умопомрачительно потрясающе, и я ненавижу то, что осознаю это.

Между нами едва ли метр, когда я ощущаю запах его землистого одеколона. В последнее время я не была с ним достаточно близка, чтобы заметить это, но вместе с этим пришло воспоминание о той ночи у Райли, когда я сидела у него на коленях.

Я сжимаю бедра вместе, вспоминая, какие ощущения он вызывал во мне, точно такую же реакцию я испытываю сейчас.

– Я заставлю тебя улыбнуться мне, даже если это будет последнее, что я сделаю, принцесса.

Принцесса.

О, он думает, что он забавный. То, как он приправил это сарказмом, и я готова поспорить, что он точно знал, как сильно это меня разозлит.

– Ещё салата, Кейт? – Дженни, мама Джона, выводит меня из транса. Стоя надо мной с миской, остальные молча