Мой любимый враг (СИ) - Шолохова Елена

Так что ну какой тут «очень достойный уровень»?

В общем, как бы я ни разочаровался в отце, но тут он прав.

Однако с матерью я никогда не спорил. Себе дороже. Никогда не знаешь, что может спровоцировать у нее новый срыв, из которого её вытянуть – целая проблема. Потому давно понял: лишний раз лучше не обострять и не провоцировать.

Мама, конечно же, догадывалась о моих опасениях и порой этим явно злоупотребляла. Все эти манипуляции я прекрасно видел, но жалел её и почти во всем уступал – плохо-то ей было по-настоящему, а помочь я больше ничем не мог.

– Всё устраивает. Всё замечательно. Не беспокойся, – заверил её я. И даже улыбочку выдавил.

Так что со следующей недели, а это была уже середина сентября, я смиренно отправился в новую школу. В конце концов, кто помешает мне самому заниматься и затем поступить в нормальный вуз. Есть вон вообще автодидакты*.

_________________________________

*Автодидакт - человек, получивший образование высокого уровня самостоятельно, вне стен учебного заведения.

17

На первом уроке я чувствовал себя прямо как на сцене. Все меня разглядывали, глаз не сводили, особенно девочки. Шептались, хихикали.

Не то чтобы меня такое внимание смущало, но утомляло – неимоверно.

Но парни, мои новые одноклассники, их переплюнули. Вторым уроком была физкультура. А в этой гимназии, оказывается, действовали свои какие-то правила. А именно на физкультуре объединяли два класса с одной параллели, например, наш и 11 «Б», но разделяли на две группы: парней и девчонок. У девочек вел свой физрук, у парней – свой. Только наш не пришёл, по разговорам я понял, что он уехал на соревнования. Так что у нас образовались свободные сорок минут.

Сначала всё было обычно. Парни вели себя вполне дружелюбно, сильно с вопросами не лезли. И главное, предложили мне показать, где у них тут что находится, поскольку эта гимназия с кучей корпусов, переходов, лестниц, коридоров больше напоминала лабиринт. Я вот утром еле нашел нужный кабинет.

Мы поднялись на третий этаж.

– Может, тут пересидим? – предложил один. – А то ещё нарвемся на Страуса, он нас загонит в библиотеку. Заставит фигню опять какую-нибудь писать, типа сочинения о планах на будущее, как помните тогда?

– Страус – директор наш. Страутиньш на самом деле, – пояснил мне другой.

– О, а там уже кто-то шкерится. Игореха, это же Танька Ларионова из 11 «Б», да?

В конце коридора на подоконнике виднелся чей-то силуэт.

– А я что, знаю? Да, она.

– Она спит, что ли? – хохотнул кто-то.

– Чё, пойдемте разбудим?

Они направились к ней, я поплелся следом. Мне непонятен был их внезапный ажиотаж и спящая девочка неинтересна, но все равно идти-то некуда.

– Ларионова эта – просто атас, – сообщили они мне.

– Да она капец дикая, – фыркнул Игореха. – И с башкой не дружит.

– И зачем тогда её будить? – не понял я.

– Ну… прикольно, – переглянулись они, а у самих аж глаза заблестели.

В общем, я этого прикола не понял. Встал поодаль и наблюдал, как они снимали её спящую на телефон, потом ржали как боевые кони, и с тоской вспоминал слова матери: «Главное – какой там контингент…».

Она тоже не оценила и разозлилась не на шутку. Смотрела на них так, будто испепелит на месте. В меня тоже стрельнула горящим взглядом. Потом умчалась. А эти всё никак не могли успокоиться. Детский сад, короче.

– Больная, – бросил, глядя ей вслед Игорь, пока она не скрылась из виду.

На перемене, уже в классе, ко мне подошла одна из девчонок.

– Дима, я с тобой сяду? Ты не против?

– Садись, – пожал я плечами.

– Диана, – протянула она мне ладошку, лучезарно улыбнувшись. – Тебе у нас нравится? А где лучше, там или здесь? А вы почему переехали?

Всю перемену она меня допекала. Ещё и другие девчонки облепили парту и тоже наперебой спрашивали, как было там, почему мы переехали, надолго ли.

Мама мне говорила, что в Иркутске люди общительные и приветливые, но я и не подозревал, насколько… И насколько это утомительно.

Диана сопровождала меня везде и всюду, не отставала ни на шаг. И подруга её в довесок крутилась на всех переменах рядом.

С одной стороны, хорошо, конечно – не приходилось искать и блуждать по этим бесконечным коридорам. Но с другой – у меня уже голова раскалывалась от её щебета. За полдня я узнал биографию всех одноклассников и наших учителей, все последние новости и сплетни, в общем, кучу всего, без его прекрасно бы жил дальше.

Вздохнул свободно, только когда сел в такси. Но не успел до дома доехать, мне уже прилетела от неё заявка в друзья. Я сначала колебался, но все же принял. В конце концов, она ведь ничего плохого не делала, наоборот. Зачем обижать человека? Благодарным надо быть. Так что я даже лайкнул наобум пару её фоток из необъятного альбома. И тут же получил сообщение: «Спасибо» и сердечки.

А вечером посыпались заявки и от других одноклассниц. Надеюсь, хоть сообщениями они меня бомбить не станут…

***

На другой день Диана поджидала меня утром в фойе. Какой-то идиотизм, честное слово… не потому, что она поджидала, а потому, что я увязал в какое-то общение, совершенно мне не интересное. Она, как привязанная, все время была рядом. Даже в уборную зашел – она стояла в коридоре, ждала.

В столовой – та же история. Диана умудрялась есть, ни на секунду не прекращая болтать. Я старался тупо не слушать, не вникать в смысл слов, не раздражаться от её шебаршащего, с придыханием голоса. Просто тупо смотреть перед собой. А потом снова увидел ту девчонку, из 11 «Б».

Даже имя её запомнил – Таня Ларионова. Она выглядела расстроенной, хотя, очевидно, пыталась состряпать покер-фейс. Но ей не очень-то удавалось. Эмоции все равно рвались наружу. А потом я заметил – там что-то происходило, за столом её класса. От неё все отсаживались, абсолютно все, будто она изгой.

Наши тоже это заметили. Воодушевились вдруг, особенно парни. Особенно Игорь Лабунец.

– Глядите, бэшки что, Ларионову игнорят?

– Типа с ней общаться западло? А за что?

– Да кто с ней вообще общается? – скривился Игорь. – Дура бешеная.

Парни ему стали поддакивать. И всё бы ничего, только эта «дура бешеная» явно вызывала у него чересчур много эмоций. Да и остальным парням она очевидно интересна. Вон – все аж про еду забыли, так на нее уставились.

В общем-то, это понятно – девчонка была яркая и красивая. Причем не просто как картинка, которой полюбовался и всё. Она цепляла чем-то, притягивала чисто по-женски. Хотя, по-моему, сама этого не понимала. И я тоже не понимал, почему так. Симпатичных ведь полно, но отнюдь не на всех так залипаешь. Может, потому что чувствовалась в ней необузданность и горячность. Может, потому что лицо у нее такое живое и выразительное, что все эмоции как на ладони, хоть она и пыталась их скрыть. Не знаю, в общем. Но только до этого момента я чуть не уснул с тоски, слушая стрекот Дианы и других девочек. А сейчас я, как и остальные парни, пялился на нее. И не отвел глаза, не захотел отвести, даже когда мы встретились с ней взглядом.

Потом она встала и ушла, вышагивая прямо и нарочито гордо, что мне показалось немного забавным. Игорь Лабунец тоже проводил её взглядом до дверей.

Странный морок спал. Голоса, которые на миг слились для меня в неразборчивый гул, вновь стали слышны и понятны.

– Из-за чего Ларионову игнорят? – спросил кто-то под боком.

– Да она всем нагнала про своего отца, – сообщила Диана. – Типа он у нее пограничник, а на самом деле – зэк и алкаш конченный.

– Красовская, а ты откуда знаешь про Ларионову? – спросила одна из девчонок?

– Так Женька Зеленцова рассказывала утром. И это ещё не всё. Зеленцова показала её переписку в контакте кому-то из бэшек, где Ларионова всех обсирала за глаза. Вот с ней теперь и никто не хочет общаться. Бойкот.

– Кошмар!

– Да ничего удивительного, – скривился Игорь Лабунец. – Я так и говорил, что она дура убогая.