Страсти-мордасти (СИ) - Цибулина Маира

— Ой, ты меня напугала! — сказал парень. — У нас в это время посетителей не бывает.

— Ты меня тоже напугал, — не осталась я в долгу.

— Что будешь пить? — спросил бармен.

— Томатный сок, — ответила я, — если у вас такой имеется.

— Имеется, конечно. Но ты первая, кто его заказывает. Может туда немного водочки долить?

— Нет, ни в коем случае.

— Что так? — удивился бармен. — Томатный сок можно выпить в любом кафе. Может, ты не в курсе куда зашла?

— Неужели в стриптиз баре нельзя выпить сока, чтобы на тебя не смотрели, как на сумасшедшую? — разозлилась я.

— А понял! — обрадовался парень. — Ты в положении.

— В каком еще положении? — не поняла я.

— Ну, в затруднительном.

Бармен отошел на минутку от меня и вернулся со стаканом томатного сока.

— Вот, твой сок.

— Спасибо, — ответила я и принялась пить.

— А какой уже срок? — задал странный вопрос бармен.

— Не поняла.

— Ну, сколько еще носить?

— Что носить?

— Не что, а кого.

Мои глаза сделались большими от непонимания.

— Я про ребенка говорю.

— Про чьего ребенка?

— Про твоего, конечно.

— А у меня разве есть ребенок?!

— Ну, не у меня же! — начал злиться бармен.

— Что-то тут не так! Ты что-то не так понял.

— Все я так понял. Ты беременна, поэтому тебе нельзя принимать горячительные напитки.

Я рассмеялась. Вот это попала!

— Я не беременна, — сказала я парню.

— А как же томатный сок? — недоумевал бармен.

— Просто я люблю помидоры. Что разве нельзя?

— Ну, почему же! Можно, конечно.

На сцене в это время появились люди. Они что-то репетировали. Выглядели они очень странно. Приглядевшись, я поняла, в чем было дело. Парни на сцене были голубыми.

— Разве это гей клуб? — спросила я у бармена.

— Нет.

— А как же они? — указала я на сцену.

— А эти! Понимаешь у нас каждый вторник гомодей, от английских слов “homo”и “day”. Вот они репетируют номер.

— А когда Николаша будет выступать? — спросила я.

— А он уже не будет выступать.

— Уволился что ли?

— Нет.

— Уволили?

— Нет. Кольку бы никогда не уволили. Он был суперским стриптизером! У него был талант, как говорят, свыше, то есть от Бога.

— Почему был?

— Его убили, сбросили с крыши.

— А ты хорошо знал Колю?

— А тебе, зачем это знать? Что ты тут вынюхиваешь?

— Я была его подругой. Мы вместе учились в академии.

— Мы были знакомы с ним где-то год. Так разговаривал время от времени и то только о работе.

— А он был конфликтным человеком?

— Если ты его подруга, то должна сама знать.

— Мы просто в последнее время не так часто общались, ведь он прогуливал пары. Никто с его друзей из академии не знал, что он стал стриптизером. Даже его мама не знала об этом. И так уже и не узнает.

— Почему?

— Ее тоже убили. Отравили. Завтра будут похороны. Какое горе! Сначала Коля, а теперь Лариса Ивановна. Убийцу надо найти.

— И где ты собираешься искать его? Да и зачем тебе это? Для этого есть милиция.

— Я не уверена, что милиция найдет убийцу. А Коля и Лариса Ивановна были для меня не чужими людьми.

— Понимаю.

— Может у него были конфликты с кем-то по работе?

— Да будто не было.

— Может его кто-то недолюбливал? Ведь ты сам говорил, что он был любимчиком доли, а таких часто не любят и тайно всегда завидуют.

— Ты сама сказала тайно. А я-то откуда могу читать мысли людей?

— А кто с ним здесь больше всего был близок?

— Есть такой один. Зовут Адам. Они всегда о чем-то болтали. И этот Адам привел Николашу сюда. Он-то тебе нужен. Этот может что-то нужное рассказать. Только его сейчас нет.

— А когда он будет? Или, может, я к нему домой сгоняю?

— Его дома ты сейчас не застанешь. А вот вечером приходи сюда. Адам будет выступать.

— Ладно, я приду вечером.

21

Я добралась к “Super Star” к десяти часам. Оказалось, я самая первая явилась. Все модели придут не раньше одиннадцати. Карл, правда, на своем рабочем месте уже был и работал во все силы.

— Дошенька, ты пока можешь пойти погулять, пока другие девушки явятся, — прочирикал мило Карлито и принялся опять за работу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он давал распоряжения двум хорошеньким девушкам. С виду им было не больше двадцати. Они работали консультантшами. В их обязанности входило: обслуживать покупателей, подавать им кофе или чай, конечно, по желанию. Также они показывали интересующую вещь клиентке и, если она брала вещь, то продавщицы брали у нее деньги и клали их в кассу. Еще продавщицы раскладывали вещички на вешалки и на манекены в витринах. Одна из девушек была также кассиршей и отвечала за деньги. Она должна была в конце рабочего дня пересчитывать кассу и все деньги отдавать Смольному.

Только самые богатые клиентки могли заказать себе приватный показ новой коллекции от Кристиан Диор. Стоило это удовольствие не мало, но заказов хватало. И в день модели проводили на подиуме не меньше четырех часов, плюс полтора часа в гримерке, чтобы навести марафет.

Пока Карл работал, я сидела на диванчике и обдумывала об убийстве Коли и его мамы. Зачем убили Колю? Кто это сделал? Чем помешала убийце Лариса Ивановна? И кого прикрывал врач? Конечно, убийцу. Как бы узнать, с кем тогда разговаривал этот докторишка? И какую медсестру видела соседка Булдыгиных? Надо это выяснить. Но как? Да и на похороны Ларисы Ивановны надо пойти. Интересно, кто занимается организацией похорон? Наверное, кто-нибудь из родственников Колиной мамы. Не припомню, чтобы Коля раньше рассказывал мне о своих родных. Надо позвонить соседке покойной Ларисы Ивановны и узнать у нее время похорон. Я так и сделала. Вера Степановна сразу ответила. Она мне сообщила, что похороны назначены на десять часов на Митинском кладбище. Соседка бы еще говорила и говорила, если бы я ее не прервала.

— Простите, но я не могу больше разговаривать, — сообщила я ей, — работа, понимаете, не терпит отлагательств.

Женщина попрощалась со мной, и я повесила трубку.

— Доша, привет! — услышала я знакомый голос.

Я подняла голову и увидела Иру.

— Ты что так рано пришла? Все сходятся не раньше одиннадцати.

— Я вижу теперь.

— Ладно, пошли ко мне. Поболтаем и кофейку попьем.

Мы зашли в гримерку. Я помогла Ирише с кофе, и мы уселись на диванчике с горячим и ароматным кофе.

— Представляешь, вчера мы с Карлито пошли в “УЗД” смотреть выступ Николаши, — начала беседу Ирина, — но так и не увидели его. Представляешь, че нам сообщили?

— Нет.

— Я была шокирована от этого известия. Представляешь, Николашу убили и он больше не будет выступать. Кошмар! Ужас! Я больше не увижу симпатичную попку Николаши, его бицепсов …

— Ириша, неужели тебе не жалко человека? — удивилась я поведению девушки, которая вместо того, чтобы скорбно грустить о человеке, покинувшим этот мир — грустила о том, что не сумела увидеть его голый зад.

— Конечно, жалко, — бросила Ирина, чтобы оправдать свою бесчувственную натуру.

В комнату в эту секунду ворвался Карл и, не поздоровавшись с Ирой, начал давать указание.

— Припудри носик нашей Доши и одень ее в это платье. И побыстрее, милая.

— Зачем так спешить, Карлито? — полусонно ответила Ира, — Ведь все остальные красавицы еще только топают к месту их работы. Успею еще.

— Ириша, милая, не болтай попросту. Глянь в окно. Там уже Катенька прикатила на своем “коне”. Берись за работу, а то потом снова будешь не успевать. Ровно в двенадцать приедет клиентка. И мы должны начать показ вовремя.

— Карлито, что случиться с твоей мадам, если мы немного опоздаем? — спросила иронично Ирина.

— Ты хоть знаешь, кто сегодня у нас будет?

— Еще одна женушка какого-нибудь олигарха хренового! — грубо воскликнула Ира. — Ниче с ней не случиться, если подождет чуток! Минут тридцать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если ты опоздаешь с показом хоть на три минуты, то ты здесь больше не будешь работать. Илюша тебя выгонит в три шия и без трудового пособия. Еще он тебе такие рекомендации напишет, что ты ни в одно стоящее заведение не сможешь устроиться.