Дикарь (ЛП) - Шеридан Миа

— Так-то лучше, правда? — спросил Джек и продолжил поить волчонка, пока не понял, что тот утолил сильную жажду.

Они оба долго сидели так, одежда Джека сохла, боль отступала, волчья шерсть стала тёплой под бледно-жёлтым зимним солнцем. Между двумя сухими растениями, торчащими из снега, была натянута паутина. Она сверкала, слегка качаясь на холодном ветру, напоминая Джеку кружево Баки. У него заболело в груди, и слезы подступили к глазам.

Он погладил волчонка.

— Я буду звать тебя Щенок, — прошептал Джек.

Он вздрагивал каждый раз, когда прикасался к волчонку, боясь, что он тоже окажется холодным. Неподвижным. Отправится на небеса, туда, откуда никто не возвращается, даже если очень хочет.

И тогда Джек снова останется один. Встревоженный и потерянный.

Вдруг вдалеке по небу пронесся вертолет. Джек нервно вздохнул, вскочил на ноги и замахал руками.

— Сюда! — он завопил. — Я здесь!

Джек прыгал вверх и вниз, орал, бегал взад и вперед, пока не лишился голоса, а мышцы снова не начали кричать от боли. Вертолет кружил и кружил, но был слишком далеко, чтобы увидеть Джека. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем он повернул в другую сторону и исчез из виду.

Джек поднял камень и бросил его в пустое небо, пытаясь крикнуть, но его голос был не громче прерывистого карканья. Он вернулся к валуну, с которого заметил вертолет, и сел на него. Щенок сонно посмотрел на него, потом снова опустил голову и закрыл глаза.

«Вертолеты ищут меня? Неужели Бака послала их найти его в этой глуши? Тогда они вернутся. Они обязательно вернутся!»

Небо стало оранжевым, затем пурпурным, а после солнце скрылось за горой. Джек так устал. Он становился все голоднее, и не знал, что делать. Воздух стал холоднее, и Джек начал дрожать. Он понял, что ему нужно найти место, где они с Щенком могли бы согреться и поспать.

«И если к утру его не найдут, если вертолеты не вернутся, придется искать какую-нибудь еду».

Щенок тихонько всхлипнул и прижался к бедру Джека, словно соглашаясь с этой мыслью.

— Я не подведу тебя, Щенок, — сказал Джек.

Это были правильные слова. Хорошие. Но плохо было то, что Джек не знал, с чего начать и что нужно делать. Он опустил голову, чтобы защититься от холодного, почти ночного воздуха, сунул руки в карманы и вздрогнул, когда коснулся чего-то твердого и гладкого.

Того, что маленький темноволосый мальчик передал ему, прежде чем они упали с обрыва.

Джек вытащил предмет из кармана и посмотрел. Вещица блестела, и он провел по ней большим пальцем.

Карманный нож.

Сердце Джека подпрыгнуло.

Он сказал тому темноволосому мальчику: «Живи!», и возможно… может быть, это был способ того мальчика сказать Джеку, сделать тоже самое.

Глава девятая

Наши дни

Хижина была маленькой, тёмной и обшарпанной, с грязными деревянными полами и потёртой, разномастной мебелью. Определенно не такую картину ожидал увидеть Марк Галлахер, когда узнал, что Исаак Дрисколл раньше срока ушел на пенсию и сразу же сюда переехал. Марк включил верхний свет, встал около двери, оглядел комнату и только потом вошел внутрь.

Харпер поднялась по ступенькам и остановилась за ним. Она, поежившись, застегнула куртку и спрятала руки в карманы.

— Ничего, что я здесь? — спросила она. В холодной комнате её дыхание превращалось в облачко пара. — Я могу подождать в машине…

— Всё в порядке. Криминалисты уже закончили работу. И у меня могут возникнуть вопросы, — улыбнулся ей в ответ Марк. — Я не привык работать в подобном месте. Вы можете заметить что-то, на что я, при всем своём желании, никогда бы не обратил внимания. Поэтому, если какой-то предмет покажется странным или неуместным, не стесняйтесь упомянуть об этом.

Он подошел к столу, который находился рядом с кухонной зоной — довольно скромной, состоявшей только из столешницы, раковины, двухконфорочной плиты и мини-холодильника. Как и на первом месте преступления, повсюду виднелся порошок для снятия отпечатков пальцев.

— Я слышала, вы из Калифорнии.

— Родился и вырос, — ответил Марк.

— Что привело вас в Монтану?

— Захотелось перемен. Сестра моей жены живёт в Бьютте, и когда я увидел вакансию в Министерстве юстиции Монтаны, то подал заявление, — ответил Марк, но Харпер смотрела на него с легким недоверием — видимо, догадалась, что он не говорит всей правды.

Марк сдержал улыбку. Лицо Харпер было словно открытая книга — на нем сразу же отражалось все, о чем она думала. Марк знал Харпер всего час, но уже мог сказать, что она задаёт довольно много вопросов, и не совсем понимал, было ли это частью её характера или лишь чрезмерной реакцией на происходящие события. Он пока не мог утверждать наверняка. Любознательность оказалась полезным качеством в его работе, и Марк надеялся, что Харпер придумает, как лучше ею распорядиться.

«Она молода. Очень молода. У неё есть время во всём разобраться».

С другой стороны, его дочь тоже была молода, но у неё не оказалось достаточно времени.

«Совершенно недостаточно...»

Марк отбросил эти мысли, взял блокнот из стопки, лежащей на столе, и начал листать. Похоже, это был какой-то полевой журнал с наблюдениями за опоссумами… — Марк перевернул страницу — оленями… и волками. Различным разделам были даны названия, словно Дрисколл набрасывал план книги. Марк быстро пролистал блокнот, а затем бегло просмотрел остальные.

«Почему Исаак Дрисколл проявил особый интерес именно к этим трём животным, а не к другим?»

Марк ещё раз оглядел комнату.

«Не по этой ли причине Дримколл был здесь? Чтобы написать книгу об окружающей среде?»

— Харпер, вы своего рода эксперт по дикой природе, — сказал Марк. Харпер открыла рот, словно желая возразить, но Марк продолжил прежде, чем она успела запротестовать. — Если бы вы собирались наблюдать за животными и написать книгу об их поведении, захотели бы вы жить среди них?

Харпер нахмурилась.

— Думаю… да, возможно. Но я не могу вспомнить ни одного животного, которое бы еще не наблюдалось в естественной среде обитания, особенно здесь. Об этом уже написана не одна сотня книг. Это точно не будет новым материалом...

— Я тоже так думаю, — пробормотал Марк, убирая блокноты в бумажный пакет для улик, который достал из кармана. Техники не сочли их важными, но что-то подсказывало Марку, что он, скорее всего, захочет просмотреть их позже.

— …если только, — добавила Харпер, входя в комнату, — животное или животных не наблюдали при очень специфических обстоятельствах. — Она прикусила губу, в задумчивости. — Например, если бы записывались данные о том, как животное реагирует на то, чему раньше не подвергались? Как, например, в лабораториях.