Марина Полетика - Однажды была осень

Ознакомительный фрагмент

— Когда это было! — засмеялся Сергей и вдруг чмокнул жену в щеку. — Ну, давай, пеки свой пирог. Мы с Андрюхой обязуемся съесть все без остатка. Если будет съедобно, конечно.

— Ах так?! — Лина вскочила и сделала вид, что хочет хлопнуть его подвернувшимся под руку полотенцем.

Муж отпрянул, увернулся, но уронил стул. Лина засмеялась, Буська изо всех сил залаяла, а Сергей стал ее передразнивать. Пару минут спустя на шум явился Андрюшка — посмотреть, что случилось. Да так и просидел тут, помогая чистить яблоки и взбивать сметану, до тех пор, пока по дому не поплыл запах печеных яблок и сладкого теста. Пирог и вправду получился отличным, не хуже Ларискиного, и они долго пили на кухне чай и разговаривали о всяком-разном.

…В общем, вечер удался, думала Лина, загружая тарелки в посудомоечную машину. Они давно так не сидели. Надо будет позвонить Лариске, сказать спасибо за рецепт. Или ладно уж, не надо звонить, а то опять привяжется со своим спектаклем.

Ночью Лина спала беспокойно, все время просыпалась. Ей снились бесконечные больничные коридоры, по которым она на ощупь шла неизвестно куда и зачем. Откуда-то она знала, что опаздывает, и это было очень плохо: чтобы успеть, ей приходилось двигаться быстро, почти бежать. Едва дыша от скорости и страха, она путалась в хитросплетениях обшарпанных узких коридоров, длинных лестниц и темных переходов. Дорогу спросить было не у кого — в больнице было пусто, а все двери почему-то были закрыты. К тому же она все время слышала, как где-то шумят голоса и отчаянно лает Буся, но найти это место никак не могла. Сердце билось, как птица в клетке. В пять она проснулась оттого, что Сергей поднялся.

— Сережа, а можно я тебя в аэропорт отвезу? — зевая, попросила она.

— Чего это вдруг? — удивился муж. — Меня водитель отвезет. Ты спи давай. Всю ночь чего-то ворчала, крутилась, дергалась.

— Не хочу спать, мне все время один и тот же дурацкий сон снится. Давай я тебя отвезу, я люблю в аэропорт ездить. Особенно когда дорога пустая. А потом вернусь и спать лягу.

— Ну ладно, — не стал спорить муж, — прокатись, если хочется. Только тогда давай побыстрее, через сорок минут надо выехать.

Лина вскочила и побежала в ванную. Ее слегка пошатывало — очевидно, с непривычки к таким ранним и быстрым подъемам. Отражение в зеркале ее тоже весьма озадачило: глазки-щелочки, под щелочками — мешочки, малозаметные, но все же. На щеке — отпечаток подушки, волосы дыбом. «Как это, интересно, люди умудряются на работу к девяти приходить и при этом прилично выглядеть?» — подумала Лина и поздравила себя с тем, что она от этой участи избавлена. «Между прочим, — продолжала она рассуждать, старательно работая зубной щеткой, — я всегда плохо вставала по утрам: вечно тошнило, кружилась голова, болел живот. Поэтому школу я ненавидела, особенно остро — на первом уроке. А учась в университете, первую пару стабильно прогуливала, какими бы карами это ни грозило, хотя в остальном была почти примерной студенткой». Помнится, родители называли это ленью. Сама Лина, тогда еще Галя, — особенностью организма, и когда гораздо позже узнала о существовании «сов» и «жаворонков», получила теоретическое подтверждение своим догадкам.

Так, волосы мыть не будем, а то укладка займет полчаса. Немного пенки и гладкий хвост — для половины шестого утра вполне приемлемо. А вот без косметики не обойтись, а то, если в аэропорту вздумают проверять паспорта, она будет не похожа на свою фотографию. «Между прочим, своей природной склонности к лежанию в кровати до одиннадцати часов, а лучше — до полудня, я обязана тем, как сложилась моя жизнь», — размышляла Лина, состроив глупую гримасу, которой непременно сопровождается окрашивание ресниц, — черт знает почему. Поработав три месяца после окончания университета и получив несколько предупреждений и один выговор за опоздания, она поняла, что за дело надо браться всерьез: на нормированный рабочий день у нее самая настоящая аллергия, вплоть до высыпаний на коже, не говоря уже о знакомых со школы тошноте и головокружениях. Но относительно свободный график выпускнице биологического факультета не светил ни с какой стороны. Такое редкое счастье выпадает писателям, журналистам… на этом ее фантазия заканчивалась. Молодой специалист Галя пребывала в жизненном тупике, продолжая собирать замечания и обещания «уволить», пока не догадалась расширить вожделенный список вольных работников до третьего пункта, прибавив к нему профессию домохозяйки. Как раз в те времена слово «домохозяйка» стало стремительно терять свой пренебрежительный смысл, приобретая взамен его приятный уху гламурный оттенок. И Галя решила, что именно это и будет отныне ее призванием. Для приобретения новой профессии требовался отнюдь не диплом, а всего-навсего дом, где она могла бы быть этой самой хозяйкой. Дом и муж, который бы этот самый дом для нее построил.

— Лина, ты передумала меня везти? — постучал в дверь Сергей. — Полчаса уже прошло! А шоферу я уже перезвонил, чтоб не ехал. Так что вылезай, раз сама напросилась.

— А я уже иду! — пропела, выплывая из ванной супруга.

Умытая, причесанная и накрашенная, из ванной вышла если не нимфа, то совершенно другая женщина, разительно непохожая на ту, которая полчаса назад туда вошла. Сергея всегда искренне завораживало это волшебное превращение. Проходя мимо, она кокетливо чмокнула в щеку глазеющего на нее мужа и посмотрела на него снисходительно сквозь густые реснички. Сбросив халатик, нимфа принялась натягивать белье, джинсы и водолазку, краем глаза отметив, что дорогой супруг никуда не делся, несмотря на свою якобы занятость. Стоял и подсматривал, как школьник. «Ну и на здоровье, не жалко», — развеселилась Лина.

— Бусечка, ты с нами? — уже одевшись, поинтересовалась она у дремавшей на кровати собачки.

Но Буся, относившаяся к утренним вставаниям еще хуже, чем ее хозяйка, даже головы не подняла.

— Фрося с возу — машине легче! — хмыкнув, прокомментировал ее выбор Сергей. — Поехали уже!

Ехать по недавно построенной восьмиполосной дороге в аэропорт, особенно утром, когда машин еще мало, и в самом деле было удовольствием — шестнадцать километров с ветерком по Европе. Радуясь свободе, скорости и плавному, шуршащему ходу автомобиля, Лина включила музыку, на этот раз Сезарию Эвора.

— Сережа, а давай на Рождество не на острова поедем, а в Париж? — с жаром предложила она. — Или в Прагу? Помнишь, как мы там гуляли под Новый год, глинтвейн на улицах пили и эти ели — оладьи картофельные… как их?

— Не помню, — охладил ее пыл Сергей, который сосредоточенно вглядывался в мелькающий за окном пейзаж. — Не хочу в Европу. Погреться хочу. А то снег на полгода скоро зарядит. Да и заплачено уже, к твоему сведению, так что готовьте ласты, мадам.