Элис Петерсон - Все ради любви

Ознакомительный фрагмент

– Ладно, – соглашается дедушка.

Наконец я открываю дверь и вижу, как они сидят на диване, обнявшись. Бабушка приподнимается с места:

– Я думала, ты пошла спать, милая.

Рукавом кофты она незаметно протирает глаза.

Они освобождают для меня место, и я забираюсь между ними. Бабуля продолжает:

– А я как раз говорила дедушке, как мы все будем тут счастливы.

У нее снова появляется этот непринужденный тон.

– Бабушка, а что будет, если вы с дедулей умрете? Кто будет тогда присматривать за нами с Лукасом? – спрашиваю я.

Они обмениваются взглядами.

– Мы еще проживем долго, даже успеем вам надоесть, – говорит дедушка.

– И все-таки? – не отстаю я.

– Ничего, – отвечает бабуля и гладит меня по волосам, как всегда, с самого моего детства. – Хочешь, расскажу тебе кое-что, Дженьюэри? Когда ты родилась, я держала тебя на руках двадцать минут. До сих пор помню лицо твоей матери – измученной, но такой счастливой. «Смотри, мама, у меня дочка, маленькая доченька», – сказала она, поправляя свой цветастый халат, а потом спросила, не хочу ли я взять тебя на руки. Я, конечно, дождаться не могла.

Бабуля легонько подталкивает меня.

– И тогда я представилась. Просто сказала: «Привет» – тогда мы еще не успели придумать тебе имя. И добавила: «Я твоя бабушка, и я всегда буду рядом».

Дедуля и бабуля советуют мне лечь в постель и помолиться на ночь, чтобы завтра был солнечный, ясный день.

– Спи спокойно, мой ангел. Утро вечера мудренее, – обещает бабуля.

Я выхожу из комнаты, я слышу шаги и замечаю спину Лукаса, который несется по коридору. И убегает к себе. Может быть, он тоже не мог уснуть? Что же он успел услышать? Почему он не пришел к нам? Иногда я хочу понимать, что творится у моего брата в голове.

5

2014 год

Громко и противно звонит будильник. Спад запрыгивает на кровать, приземлившись мне прямо на голову, а потом снова начинает прыгать по комнате. Я еле-еле продираю глаза. Вчера была вечеринка по случаю ухода Джереми на пенсию, и я медленно начинаю понимать, почему мне настолько плохо. Прямо хоть оставайся дома и пролежи весь день в кровати. Нет уж, бабуля, вовсе утро вечера не мудренее. Оно такое же. Или даже хуже.

Я иду в комнату Айлы, готовая натянуть на себя знакомую маску «пора вставать!», поражаясь по пути, как бабуле с дедулей удавалось сохранять такой цветущий вид, хотя они пережили вещи и похуже, чем то унижение, которое случилось со мной вчера вечером.

– Тянемся еще раз, – говорю я дочери. Мы уже позавтракали. Айла в своей комнате, лежит на мате. На стене позади ее кровати нарисованы звезды; в углу стоит ее письменный стол, заваленный всякими рисунками, раскрытыми книгами. На самом видном месте – великолепный розовый магнитофон, громко поющий «Last Friday Night» голосом певицы Кэти Перри.

Айла извивается и не дает мне схватить свою ногу.

– Не хочу больше! Зачем это делать все время? – упирается она.

– Ты все сама прекрасно знаешь.

Мышцы Айлы деревенеют, если не делать гимнастику по утрам. Я держу одной рукой ее правую ногу, а другую руку кладу на колено, понимая, почему физиотерапевтов часто недолюбливают так же, как агентов по недвижимости. Айле одиннадцать, и она до сих пор как пушинка, ее ноги болезненно худые. Только теперь она выше. Айла морщится, когда я растягиваю ее вторую ногу.

– Еще раз, – говорю я.

– Где-то я это уже слышала, – отвечает она.

Я пропускаю ее слова мимо ушей и продолжаю:

– А теперь перевернись на бок, колени вместе.

Жду, пока она перевернется.

– Если не будешь делать гимнастику, всю жизнь буду кормить тебя одним горохом.

Мы смеемся, поем вместе с Кэти Перри, и на мгновение я даже забываю, что мне нужно будет сегодня снова увидеться с Уордом.

– Здравствуйте, вы позвонили в «Шервудс»! Меня зовут Надин. Чем я могу помочь? – пропевает Надин в телефонную трубку, когда мы со Спадом проходим мимо ее стола. Мое сердце бешено колотится – я слышу голос Уорда со второго этажа. Увидев, что он идет по коридору, я впрыгиваю в свой кабинет, споткнувшись о коробку с брошюрами. Прыгаю на одной ноге, отчаянно пытаясь подавить жуткую боль, хотя ужасно хочется кричать и ругаться. Отпускаю Спада, и тот сразу же несется к Надин и ее баночке с угощением. Если войдет Уорд, нужно делать вид, что очень занята, работаю не покладая рук. «Держись, займись чем-нибудь и сделай вид, что работаешь», – думаю я, разбирая кипу фотографий дома в Саффолке, которые будут опубликованы в следующем месяце в «Кантри Лайф». Компьютер с шумом оживает. Я сажусь, потирая ногу. Тридцать одно новое сообщение, в основном просьбы предоставить брошюру. Когда я вижу письмо от миссис Хук с приложением, мне становится страшно. Пожалуйста, пусть это будет не очередная заметка о ее доме. В офис входит Надин, и Спад за ней.

– Люси уже в конференц-зале. Уорд хочет тебя видеть. Слишком ты быстро вчера ушла, – говорит Надин.

– Айла, – бормочу я, почесывая голову.

– Этот Уорд – забавный типчик, – шепчет Надин. – Прямо в стиле Хитклиффа.

Я беру блокнот и опускаю взгляд на Спада, вспоминая старые добрые времена.

– Ни одна другая собака не улыбается, как наш маленький Спад, – имел обыкновение говорить Джереми, сажая Спада себе на колени и угощая его всякими вкусностями.

– Как ты думаешь, взять мне его с собой? – спрашиваю я Надин.

Зал заседаний находится рядом с бывшим офисом Джереми, теперь уже офисом Уорда. Стол здесь огромный – на восьмерых, на стенах – принты из архитектурного «дайджеста», в противоположном конце зала – телевизор, над ним – компьютерный монитор для ежедневных совещаний онлайн. Я сажусь рядом с Люси, вторым ассистентом Джереми. Мы с ней прекрасно ладим, еще с самого моего собеседования. Она трудолюбивая и хохотушка, и я получаю удовольствие от ее отношений с Грэмом. Уорд еще разговаривает по телефону. Люси шепчет:

– Это его жена. Представляешь, она считает, что он вчера слишком поздно вернулся. Спенсер говорит…

– Да не слушай ты этого Спенсера, – обрываю я ее и тут же спохватываюсь:

– Что?

– Похоже, у них с женой не самые шикарные отношения.

Люси слегка за тридцать, она стройная, с длинными светлыми волосами, которые носит либо распущенными, либо в хвосте. Она курит как паровоз, пьет кофе, словно воду, и вечно в ожидании, когда же ее долгосрочный бойфренд, программист по имени Джим, предложит ей наконец руку и сердце. Каждый раз, когда они куда-то уезжают на выходные или в отпуск, мы, затаив дыхание, ждем важного известия, но когда Люси приходит в офис, она всегда идет прямиком к своему столу, избегая с нами контакта, и мы знаем, что вопросы излишни. Сначала она работала в сфере финансов, но ненавидела все, что связано с денежными потоками и финансовыми отчетами, к тому же перспектива просидеть полжизни в офисе ее тоже не радовала, так что она скрепя сердце пошла по стопам своих родителей – те оба работали в сфере недвижимости.