Найди - Фэя Моран

— Пропустила, цыпа, — отвечает Зайд. — Нейт уже сделал Монике предложение. Сейчас они оба занимаются ху_нёй.

— Рада слышать... Мои поздравления, голубки. Вот небольшой презент.

Она достаёт из чёрного пакета необычную квадратную бутылку из чёрного стекла и золотистых витиеватых надписей. Коньяк или виски.

— Спасибо, Хизер, — улыбается Моника, принимая подарок с рук девушки.

Хизер кивает. На ней чёрные кожаные штаны, серая футболка с разными узорами и кожаная жилетка поверх неё. На шее висят множество звенящих цепочек. Длинные ногти на руках окрашены чёрным лаком.

— Как дела, девчонка? — спрашивает она, и я даже не сразу понимаю, что она обращается именно ко мне. — Я вижу, брак с Гаем идёт тебе на пользу. Ты уже не выглядишь как та запуганная девочка, какой я тебя запомнила.

— Да, — отвечаю я. — Многое во мне изменилось с тех пор.

— И это ведь хорошо, верно? — ухмыляется Хизер. — В противном случае ты бы не продержалась.

Я киваю, потому что согласна с ней. До сих пор крайне удивительно, что я всё ещё жива и относительно здорова.

Хизер наклоняет голову набок, с интересом меня рассматривая. Её пепельного цвета волосы с оттенком только выпавшего снега заправлены за уши, а раковины проколоты серебряными серьгами в форме маленьких ромбиков.

— Пойдём, поговорим вдали от любопытных ушей? — вдруг предлагает она, сбив меня с толку.

О чём мы с ней можем болтать наедине? О чём вообще она может захотеть со мной разговаривать?

Тем не менее почему-то я соглашаюсь, и тогда она выходит из комнаты, а я иду за ней. Мы минуем помещения одно за другим, пока не оказываемся на заднем дворе, где пьяных людей поменьше, а музыка гораздо тише. Хизер достаёт пачку сигарет, вынимает одну и предлагает мне, однако я отказываюсь.

— Знаешь, — начинает она, сжимая зубами сигарету и доставая зажигалку чёрного цвета с наклейкой с изображением челюстей, — мне казалось, что Вистан не оставит тебя просто так. Джаспер рассказывал, что ты чуть ли не привилегированный член Харкнессов. Я сильно удивилась этому. С какой стати Вистану принимать доченьку врага с распростёртыми объятьями? Неужели сама не задумывалась об этом?

— Задумывалась, — честно отзываюсь я. — Но мне было не до бесконечных размышлений о его помутнённом рассудке.

— А очень зря. Это ведь не может быть спроста. — Хизер втягивает дым в лёгкие, потом выдыхает серое облачко. — Я раньше владела серебряной картой. А теперь... — Она достаёт из кармана чёрную карту и показывает мне. — Знаешь, почему это произошло? Потому что Вистан в курсе, что я знала, где тебя прячут, но не сообщала об этом ему. В курс дела её ввёл никто иной как Джаспер Мендес, с которым ты уже знакома лично, верно? Поэтому меня понизили, в наказание. А знаешь, что я была единственной обладательницей серебряной карты и единственной представительницей женского пола среди членов Могильных карт? Работниц-женщин в Могильных картах нет, если не считать, конечно, проституток, вынужденных работать в борделях, находящихся под крылом Вистана. А всё потому, что наша значимость гораздо ниже, чем значимость мужчин, и ограничивается только нашими гениталиями.

— И зачем мне всё это знать? — спрашиваю я, и со стороны может показаться, что я ей грублю, но на самом деле это просто искреннее любопытство и попытка понять, к чему она клонит.

Хизер делает несколько зятяжек, прежде чем снова заговорить. Я терпеливо жду.

— Все думают, что Вистан дал мне серебряную карту только из-за того, что я племянница его близкого друга, но это не совсем так. Дядюшка, конечно, был моим опекуном после смерти родителей, он попросил и поручился за меня. Сказал, я очень пригожусь, ведь я – девушка. Я могу пробираться внутрь других семей совершенно незаметно и не вызывая никаких подозрений. С тех пор я выполняла сперва мелкие, затем и крупные задания и получала похвалу как от дяди, так и от Вистана. Когда количество людей, которых я убила, превысило число, удовлетворявшее Вистана, меня наградили серебряной картой и сделали одной из приближенных к нему людей. Единственную женщину среди них. Но за всё нужно чем-то платить, правда же?

Я продолжаю слушать её с неподдельным интересом, желая услышать, что же в итоге она хочет всем этим сказать. Ведь не зря она вытащила меня на улицу.

— Дядя насиловал меня с десяти лет, — говорит она неожиданно. От удивления я даже отшатываюсь в сторону, сделав пару шагов назад. Хизер вздыхает. — Родители не знали и не узнали, потому что умерли раньше. И когда мы остались вдвоём, когда он стал моим единственным опекуном, ему захотелось воспользоваться мной для своей выгоды. Он вёл дружеские отношения с Вистаном, решил продать меня ему за услугу. Бесконечное снабжение алкоголем и защита. Вот плата, которую через меня получили. За мою работу в мафии. А потом сказали в лицо, что у меня есть мощное оружие — моя вагина. Так что, думаю, ты понимаешь, что иногда меня заставляли спать с теми, кого необходимо было дурачить, поэтому я и занимала такое высокое положение в Могильных картах. Не из-за того, что была умнее или круче, как думали и Гай, и Зайд, и Нейт. Меня просто часто использовали как секс-игрушку. Среди наших меня называют шлюхой. И, наверное, я единственная, кто стоял выше обладателей чёрной карты, но которую совсем за это не уважали. Только потому что я женщина.

Мне так тошно от её признания, что я приседаю на камень, поджимая ноги. Никогда бы не подумала, что у девушки вроде Хизер может быть такая тяжёлая судьба.

Она садится рядом и бросает сигарету.

— Я рассказываю тебе об этом, — начинает она вновь, — чтобы ты поняла, что этот мир совсем несправедлив к тем, кто слабее его самого. Нужно быть сильнее.

— И ты думаешь, я могу быть сильнее? — спрашиваю я.

— Конечно. Ты способна на большее. А имея такую власть, как сейчас, ты можешь перевернуть мир вверх-дном.

Мне не совсем хочется доверять таким громким словам, поэтому я выпрямляюсь и решаю задать ей интересующий меня вопрос:

— Почему ты сейчас сидишь со мной и выдвигаешь эти речи? Разве не было такого, что ты меня недолюбливала?

Хизер усмехается:

— Не говори глупостей, Лина. Ты мне всегда нравилась. Я видела, что